Найдена - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Григорьева cтр.№ 73

– Вроде так… Не помню… Но похоже.

В груди Журки что-то заскреблось. Сердце дрогнуло.

– Где она?! – Он отбросил ставший ненужным посох и подошел к старому священнику.

Тот огладил бороду:

– Видел я ее при княжьем обозе, когда сюда ехал. Вроде собиралась с войском на Альту. Коснятин поручился за нее перед князем, вот и потащил за собой. Только, думаю, он не потому ее взял…Она хоть и безродная, а такова, что любой заглядится…

Дальше Журка не слушал. Забыв о болезни и слабости, он зашагал прочь – к низеньким деревенским домикам у реки. Его жизнь обретала смысл. Найдена уехала на Альту. Он должен быть с ней…

Марьяна встретила его у дверей. Жена. Журка поморщился. Женитьба была ошибкой. Оступился, не вытерпел отказа, захотел почувствовать себя нужным и любимым, а плакать теперь ей, Марьяне…

– Журка! – Ее глаза блестели. И голос изменился…

Журка отвел взгляд. Неужели она так сильно любит, что почувствовала перемену в его душе?

Марьяна обвила его шею руками. Горячие губы прильнули к его щеке, тихий шепот обжег ухо:

– Господь смилостивился надо мной. Он отобрал у меня одного сына, но дал нам другого. Я… – Она разжала руки и приложила их к животу: – Он здесь…

Журка отшатнулся и оперся о стену. «Найдена!» – молотовым ударом стукнуло в голове.

Он хотел ребенка. Давно хотел. Но услышал долгожданные слова – и ничего не почувствовал. Мало того, он не поверил этой счастливой женщине с зареванным лицом и слипшимися от слез ресницами. Она не могла стать матерью его ребенка! Она оставалась такой же, как прежде… Как внутри нее мог жить еще один человек – его сын?

Журка перевел глаза на ее живот. Не большой, не круглый… Но Марьяна не станет врать. Он рванулся к жене, обхватил ее за талию и, оторвав от земли, крутнулся на пятках. Неужели он станет главой семьи, отцом?! А потом дедом, прадедом…

И Журка постарался забыть о Найдене… Весь вечер он провел с женой. Лег спать. Но посреди ночи проснулся, встал, поцеловал Марьяну в щеку, собрал узелок с пожитками и бесшумно выскользнул из избы. Он не мог остаться. Ему приснилась Найдена. Она лежала в луже крови, а над ее головой блестела кривая печенежская сабля…

Они сошлись на том самом месте, где некогда был зарезан князь Борис. Два брата, два князя, два войска…

Я сидела в разбитой старой телеге на холме, над полем брани. Внизу пели трубы и шла битва, а тут фыркали лошади, сновали слуги и стонали раненые. Много-много раненых. Счастливчики, которых успели вытащить из сечи и принести сюда. А те, кому не повезло, лежали там, внизу, под ногами друзей и врагов. Раньше я и не подозревала, что воинов может быть так много. Третий день шел бой, и казалось, мертвецов стало больше, чем живых, однако откуда-то появлялись новые отряды, и опять пели трубы, развевались знамена, сверкали мечи…

В дороге, пока войско шло к Альте, я думала о будущем, о Журке и его нелепой смерти, о Ярославе и Коснятине, но теперь все это осталось где-то далеко, будто: в, другой жизни. Теперь мои руки были темными от чужой крови, а сердце окаменело. Меня уже не мутило от вида вывалившихся из вспоротых животов человеческих внутренностей. По утрам было холодно, и от ран шел пар. Лекарь Житобуд не спал уже третий день. Не в силах бездействовать, я навязалась ему в помощники. Вначале было страшновато, но потом привыкла. Сложно было только с раненными в живот. У печенегов были кривые, как у Арканая, сабли, и они почему-то очень любили наносить удары туда, где при рождении баба-повитуха закручивала тугим узелком материнскую пуповину.

Я вправляла кости, подшивала кожу, засовывала в распоротые животы длинные, похожие на веревки кишки и мечтала лишь об одном – скорее бы все это кончилось.

– Пить…

Я подошла к большому чану с водой, черпнула и уже было поднесла ковш к губам раненого, как рука лекаря выбила ковш из моих рук.

– Ты что, ополоумела?! – Житобуд трясся от ярости. Его узловатые пальцы с отчаянием вцепились в бороду. Из кулака выглянул мохнатый кончик бурого цвета. Должно быть, лекарь испачкался в крови, помогая какому-нибудь несчастному…

Ковш упал, и влага растеклась по штанине Житобуда некрасивым пятном.

«Уж лучше бы бороду отмыл, чем попусту плескать», – подумала я и опустила голову.

Лекарь часто ругал меня. То неверно перевязала, то не так подшила. Я устала от его поучений и громкого, визгливого, как у бабы, голоса. Но он хорошо знал свое дело. Многие жены и матери долго будут молить за него Бога.

– Ты кому даешь воду?! – продолжал кричать Житобуд. – Ослепла?! Не видишь его?! Такому пить нельзя!

Я поглядела на раненого. Не понять, стар он или молод… Губы пересохли и потрескались, глаза ввалились, на бледных щеках лихорадочные пятна.

– Пить… – опять прошептал, он и застонал. Нельзя поить. Раненного в живот нельзя поить…

– Эй! Очнись! – откуда-то издалека донесся голос Житобуда.

Я помотала головой. Сознание вернуло его лицо, ржавую бороду, большие усталые глаза. Наверное, он не всегда такой злой. Взгляд-то хороший, добрый…

– Отдохни-ка, девка. – Ладонь лекаря подтолкнула меня к телеге.

– Не надо…

Мне было стыдно. Спать хотелось, но ведь там, внизу, умирали люди… Разве я могла спать?

– Ложись, ложись…

Что-то мягкое очутилось под моей головой, что-то теплое легло сверху. Я вздохнула и закрыла глаза. Но и во сне я увидела битву. Полукругом стояли повозки с ранеными, истошно выли трубы, и несметным полчищем текли воины. Войско печенегов, войско Святополка, войско Ярослава… Они . спутались, смешались и стали похожи на огромный разрушенный муравейник. Маленькие, облаченные в блестящие доспехи мураши бегали, напрыгивали друг на друга, махали лапками и падали, падали, падали… Где-то среди них был и Горясер со своими людьми.

Мне вдруг нестерпимо захотелось увидеть его. Я встала, откинула с ног теплую шкуру и пошла к дерущимся. Меня не заметили, только вокруг все стихло. Ни звука. Я не испугалась глухоты. Мне было все равно. Хотелось только увидеть его, убедиться, что еще цел…

Я вышла из лагеря, спустилась с холма и оказалась среди сражающихся. Рядом со мной мелькали клинки, открывались в беззвучном крике рты, одежду пачкала кровь, но я знала, куда иду, и не боялась. Битва была рядом, но невидимая грань пролегла меж мной и явью, словно надежный щит. И я увидела его. Он дрался на самом краю поля, рядом со своим Окаянным князем. Святополк закрыл лицо шлемом с серебрянойпереносицей и забралом, а у воинов Горясера шлемов не было. И у Горясера тоже не было. Глупый, его же могут убить…

– Горясер! – позвала я.

Он не услышал. Метнулся куда-то в сторону, припал на колено, ускользнул от направленной в грудь пики и ударил сам. Его окровавленный меч взвился в воздух, и внезапно я поняла, что Горясер и есть этот меч – беспощадный, каленый, не ведающий страха и жалости.