Ладога - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Григорьева cтр.№ 92

Я уж было начала вылезать из своего укрытия, поглаживая руками теплую морду Ночки – чтоб не замычала сдуру, – как вдруг поняла: ведь понесу я к Князю не послание – смертный приговор болотникам. Меслав отдаст их Эрику… Ноги у меня подогнулись, расхотелось бежать изо всех сил к Меславову двору. Осела я обратно на теплое сено и расслышала голос Догоды:

– Девка с ними в цепях сидит, ох и отважная! Дважды в боярский спор встревала, правду свою доказывала, а как поняла, что некому известие Меславу передать, так сникла вся, чуть не заплакала. Сдержалась, однако… Кремень девка!

Беляна! Ревниво стукнула по сердцу обида – как о ней кузнец отзывается! Беляна смерти не страшилась, а я, последняя к правде ниточка, – струшу? Будь что будет, передам послание Князю.

Вылезла я тихонько из избы и побежала что было мочи, чтоб не думать о своем поступке, не сомневаться, не каяться… А мысли все же в голову лезли, не слушались… Может, уговорю Меслава не гневаться на болотников – как-никак два года почти прошло, негоже так долго старые обиды хранить… Может, сумеет он спасти болотников, полюбовно сговориться с Эриком…

Надежды-то я лелеяла, да сама в них не верила – не станет Меслав с Эриком из-за своих старых недругов спорить…

Вечерняя Ладога на дневную не походит. Особенно в начале лета, когда стоит длинный день, на все времени хватает, заморские корабли еще не ходят по едва проснувшейся Мутной, лишь бегают по невскрывшемуся у берега льду малые ватажки из городища в городище и таскают на санях добро на продажу. Эта зима снежной была, всю злость и силу вместе со снегами вымела, вот и вскрылся лед на Мутной аж в середине травеня месяца. Кряхтела река, сбрасывая последние ледяные оковы, и стояла над нею в белом вечернем свете Ладога, высилась новыми каменными стенами.

Я на дома и запоздалые молодые ватажки не глядела – прямиком направилась на Княжий двор, вот только забыла, что вой тоже люди. Сидели они на крылечке, говорили о чем-то негромко, а как ворвалась я, с исполохом в глазах, так вскочили, на меня уставились. А я – на них. Сказать было хотела, что, мол, к Князю мне надобно, да еле дышала – не могла и слова вымолвить.

– Откуда такая краса? – удивился один из воев.

Я о красоте своей диковинной с малолетства наслышана, привыкла к похвалам и цепким взглядам, а уж как перед ней мужики склоняются, навидалась – больше некуда, потому и не смутилась. Вскинула голову, отдышалась и приказала дружиннику, будто псу цепному:

– Проводи к Меславу!

Он опешил сперва, а потом посторонился:

– Пойдем, коль не шутишь.

Вот и вой остались за спиной, вот и последняя ступень подо мной скрипнула, сейчас откроется дверь и не будет мне иной дороги, кроме как обречь болотников на смерть от Эриковой руки…

– Стой, – приказал за моей спиной властный молодой голос. Вой остановился, придержал меня за рукав. Я обернулась.

Гарцевал у крыльца статный вороной жеребец с белой отметиной на лбу. У его тонких ног суетились два раба, придерживали под уздцы. А вершник, соскочив наземь, неодобрительно поглядывал на меня, теребя в холеных пальцах кожаные рукавицы.

– Княжич! – шепнул мне вой. Я склонила голову. Княжич легко взбежал по ступеням, встал напротив. Мне в лицо ему глядеть не хотелось да и говорить тоже – не к нему шла, к отцу его, вот и смотрела на высокие сапоги, сильные ноги в кожаных варяжских штанах и узорную рукоять кинжала за поясом. А еще видела узкие, никогда не знавшие работы руки Княжича. На белых запястьях, переливаясь, блестели чудные золотые браслеты, похожие на глотающих собственный хвост змеек. Небось, Меслав за такие браслетки многое отдал, а этот носит их небрежно, будто безделицу! Не знаю, что меня так разозлило, но только от злости вскинула глаза и столкнулась взглядом с Княжичем. Никогда на меня так мужчины не смотрели! Видела в мужских взглядах и восхищение, и преклонение, и недоверие, а у стариков нередко сожаление проскальзывало – понимали, что прошли их лучшие годы, утекла молодость. Княжич не так глядел, он словно приценивался – холодно, лениво, равнодушно. Лицо у него было тонкое, по-своему красивое, губы лениво улыбались, и весь он был каким-то холеным, надменным, будто породистый, не знавший хозяйской плети конь. Сберегал его Князь от любой обиды, от любого недруга – вот и вырос этакий ленивый красавец под нянюшкиным бережливым присмотром. Сразу видать, жизнь человеческая для него – звук пустой. Не терял Княжич друзей, не печалился по безвременно ушедшей любви, да и о родине своей в чужедальнем краю не больно тосковал. У такого помощи просить – точно дереву молиться – куда ветер подует, туда и склонится. Нет, не для его ушей мое послание…

– Девка к Меславу идет, – пояснил вой.

– Зачем?

И голос молодого наглеца мне не понравился. Он не спросил воя – отвечать приказал. Я на вопрос не отозвалась, а мой провожатый замешкался, забормотал:

– Она не сказывала… Я думал…

– Зачем? – Княжич испытующе уставился на меня. Пусть хоть пытает – ничего не скажу!

– Со мной пойдешь, – велел он, поняв, что не дождется ответа. Легко отстранил воя, шагнул в избу. Даже не усомнился, что я послушаюсь!

За его спиной недовольно зашумели хоробры:

– Не в отца пошел… Да и не в мать-певунью… Строит из себя… За отцову спину прячется…

У Меслава не изба была – хоромина, и клети в ней просторные, большие, не на него одного рассчитаны. Увидев меня, он поднялся с высоких полатей, отослал жестом темноглазого раба, растиравшего усталые ноги Князя.

Я Меслава на Ладовитиной свадьбе видела, да сколько с тех пор воды утекло! Постарел Князь, осунулся, заблестело серебро в кудрявой бороде, поползло по вискам, только глаза остались прежними – суровыми, непреклонными… Княжич пред отцовским взглядом стушевался, проскользнул за Меславову спину и замер там молчаливой тенью. Даже не поклонился отцу как положено.

– Что тебе надобно, девка? – покосился на меня Меслав. – В этакое время тебе бы с парнями гулять да суженого привораживать, а ты Князя требуешь…

Я глаза пошире распахнула, уняла дрожь в теле и выпалила единой фразой, будто заранее заученное:

– В Новых Дубовниках беда, Князь! Эрик от Светозара пленников требует, тех, что брата его два лета тому убили, а боярин твоего слова ждет. Худо будет, коль поссорятся!

– Что ж Светозар гонца лучше девки не сыскал?

Меслав поднялся, длинная рубашка прикрыла больные ноги, прошлепал босиком по гладкому дереву, поближе к теплой стене. Он и ростом вроде ниже стал, чем тогда, на Ладовитиной свадьбе, а может, я подросла, ведь была-то тогда вовсе девчонкой.

– Посылал боярин гонца, да недобрые люди его сгубили.

Думала я – засуетится Меслав, начнет расспрашивать о том, откуда все знаю и кто послал, но он лишь вздохнул тяжело:

– Иди, девка, домой. Ответ боярину завтра дам. И заметив, что я еще жду чего-то, добавил: