Вечность сумерек, вечность скитаний - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 8

– Ну, что ты, друг мой, – неожиданно изумился барон. – Не стоит… Я достаточно богат, чтобы бескорыстно помогать людям, которые имеют несомненные заслуги перед империей. Я лишь хочу дать тебе возможность умножить эти заслуги.

– Но смею ли я… – Маг вдруг замялся, не зная, чего именно он смеет ли. Отказ барона взять деньги пугал и настораживал.

– Эй, Хенрик! – позвал кого-то барон, и на пороге появился всё тот же мальчишка в розовом камзоле. – Видишь этого волчонка? Это мой двоюродный племянник, Хенрик ди Остор, прошу любить и жаловать. И, поверь мне, друг мой, любить и жаловать его тебе придётся довольно долго, пока ему самому не надоест твоя любовь и твоя жалость.

Маг ни нашёл ничего лучшего, как просто кивнуть юному баронету, и тот ответил ему церемонным поклоном.

– К моему глубокому сожалению, все его близкие родственники погибли во время резни, которую прошлым летом устроили бунтовщики в провинции Дайн, и на мою долю выпало всячески заботиться об этом мальце. Но только ты, маг, сможешь ему дать то, чего он хочет.

– Вы хотите, чтобы он стал моим учеником? – на всякий случай спросил Раим, хотя и так было уже понятно, к чему клонит барон.

– Да, он отныне будет жить в твоём доме, и ты должен учить его как следует, и у тебя не должно быть секретов, которые ты утаил бы от него.

– Да, я понял… – обречённо выдохнул из себя маг. Было ясно одно – барон просто не желает брать на себя заботы об отпрыске своих невезучих родичей и хочет унизить парня, делая его судьбой не службу, подобающую его званию, а ремесло. И ему было, в общем-то, всё равно, к кому в обучение определить этого мальчишку – к магу или к сапожнику…

– До тех пор, пока он в твоём доме, я намерен и впредь оказывать тебе покровительство, причём, это не будет отныне стоить тебе ни гроша.

– Я благодарен вам, сир, – поспешил заверить Раим своего благодетеля, хотя не сомневался, что в его предложении кроется какой-то подвох. Ди Остор, как и сам маг, больше верил в магию власти и золота, чем в истинное чародейство, вернее, в то, что от него осталось после истребления альвов.

Маг искоса глянул на мальчишку, и оказалось, что тот направил на него всё тот же неподвижный взгляд, полный то ли затаённого трепета, то ли жалости, то ли ненависти, то ли презрения.

Один из самых значимых признаков мудрости – умение ждать.

Из «Книги мудрецов Горной Рупии».

– А теперь перемножь в уме семьсот сорок два на девятьсот тридцать четыре, – потребовал старик Тоббо, задумчиво разглядывая замшелый камень, торчащий из болотной жижи.

– Шестьсот девяносто три тысячи двадцать восемь, – после короткого раздумья выдал ответ Трелли. Он мог бы ответить ещё быстрей, но старик, замечая, что ученик слишком легко справляется с его заданиями, сразу же усложняет свои вопросы. Такие маленькие хитрости – часть учения… Люди лживы, и, чтобы выжить среди них, надо превзойти их во всём, в том числе, и в коварстве.

На самом деле, счёт не требовал почти никаких усилий – ответ, как будто, приходил сам собой, и Трелли каждый раз пытался понять, как это происходит, но в голове лишь пробегал ряд ломанных цветовых линий, а потом оставалось лишь назвать полученное число.

– Знаешь ли ты, в чём главная разница между людьми и альвами? – задал старик следующий вопрос.

– У людей кровь красная, а у нас голубая, – тут же ответил Трелли, уже усвоив, что ближе всего к истине должно оказаться то, что первым приходит в голову.

– Этот ответ слишком прост, чтобы быть верным. – Тоббо едва заметно усмехнулся. – Подумай.

– Люди неуклюжи и жестоки, они не отличают прекрасного от безобразного.

– А альвам, значит, свойственны ловкость, изящество, добросердечность и умение ценить красоту – так?

– Наверное, учитель.

– Как же тогда неуклюжие люди сумели истребить ловких альвов?

– Ты, помнится, говорил о коварстве учитель… Может быть, в этом они превзошли нас?

– Что ж, возможно, ты и прав… – Казалось, теперь Тоббо был доволен. – Но среди людей много искусных мастеров, умелых и храбрых воинов, а рабы-менестрели в давние времена услаждали слух высокородных альвов своим пением… Далеко не все люди жестоки и невежественны – в это тебе придётся сначала поверить, а потом ты и сам сможешь убедиться. Что касается их жесткости, – вспомни, как альвы относились к людям, когда сила была на нашей стороне.

Учитель оказался прав, как всегда… Но, если есть вопрос, значит, на него должен быть ответ.

– А ты скажи мне, учитель, и я буду знать…

Некоторое время Тоббо молча наблюдал трепетный полёт медленных, слишком ранних снежинок, таявших налету, и Трелли вдруг показалось, что учитель сам не знает, что сказать.

– Да, малыш, на этот вопрос слишком много ответов, чтобы выбрать из них единственно верный… – Старик теперь говорил тихо, как будто сам с собой, и голос его был едва слышен сквозь лягушачьи трели. – Но врагами нас и людей делают вовсе не различия, а сходство… Не знаешь ли ты, в чём наше главное сходство?

Теперь в самом вопросе содержалась подсказка, и Трелли ответил почти сразу:

– И мы, и они считаем друг друга чудовищами…

Слова, сорвавшиеся с его языка, показались ему чужими. Что значит – считают?! Люди, эти злобные уродливые твари! Пусть они думают, что хотят, но лучше, чем они есть, им от этого не стать…

– Ты никогда не встречал людей, – заметил старик, как будто прочитав мысли своего ученика. – Как ты можешь судить о тех, кого ни разу не видел…

– А разве мало того, что от великого народа альвов осталась лишь горстка отчаявшихся трусов, которые прячутся на этом проклятом болоте… – Трелли вдруг вспомнил, что и раньше, чем больше старик рассказывал о славных победах и великих свершениях далёких предков, им овладевала злость на собственное бессилие и щемящее сожаление о том, что он родился слишком поздно. – Разве мало того, что разрушены наши города, разграблены могилы предков… Почему после всего этого я не должен считать людей чудовищами?!

– Пойми, малыш… Чтобы собрать воедино полотно славного чародея Хатто, тебе придётся долго жить среди людей, видеть их каждый день, говорить с ними. И самым главным твоим врагом будет твоя же ненависть к чудовищам, истребивших альвов. И, чем сильнее будет эта ненависть, тем скорее она обратится против тебя. Ты просто погибнешь, ничего не успев сделать. И тебе не просто предстоит выучить их язык – ты должен научиться смотреть на вещи их глазами, думать, как они, и даже чувствовать, как они.

– А ты умеешь?

– Когда-то умел. Сейчас – не знаю. Я жил среди людей, но это было давно.

– Как же ты сможешь научить меня тому, чего сам не умеешь?