Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Фортунская cтр.№ 93

– Можно было бы воспользоваться способом, изобретенным Котом, – подал голос Паук, не вылезая из паутины. – Напечатать записку с указанием необходимых продуктов, дать ее Псу вместе с сумкой и кошельком…

– Можно, – согласился я. – Только мы не знаем, в какое время нас забросило. Может быть, здесь изменилась валюта и наши деньги в магазине не примут.

– Разведать надобно, разузнать. – В Домовушке проснулся азарт преданного поклонника фильмов детективного жанра. – Это, мыслю, Котейке надобно поручить. Он у нас пройдошливый да дотошливый и в любую щель пролезти может.

– А мне надо… – Пес не договорил фразы, прерванный появившейся из комнаты Лёней. Она по-прежнему куталась в пальто, лицо ее опухло от сна, потеряло все краски, кроме серой и немножко черной – там, где под глазами остались следы размазанной во время сна туши для ресниц. Она зевала.

– Ну что, можно мне уже домой? – капризно спросила она.

Мы с Домовушкой переглянулись.

– Вначале, я думаю, тебе умыться надобно, – засуетился Домовушка, ставя на огонь чайник, – а после кофейку испить. Песик, проводи девицу в мыльную камору.

Пес послушно пошел впереди Лёни в ванную. Он, как видно, тоже сообразил, что наша гостья может нам пригодиться.

– Коток, надобно ее упросить. Она нам и купит все, ежели наши денежки пригодные в Нынче. Да и разузнает все получше, чем ты, – ты уж не серчай, что я так, я не то что веры тебе не имею, а и ты не расспросишь прохожего, не разузнаешь истинно, только догадками да подсмотрами…

– Да понимаю я! – с досадой оборвал я Домовушку. Хоть и неприятно мне было признать это, но Домовушка был прав. Я не мог подойти к человеку на улице и спросить его: «Скажите, пожалуйста, какое сегодня число, какого месяца, какого года?»

А Лёня могла.

Пусть даже бы на нее потом посмотрели, как на сумасшедшую.

Со мной бы он просто не стал разговаривать. Решив, что тронулся умом (не я, а он сам).

Домовушка вытащил из загашника деньги. Загашник его находился в глубине ларя с мукой, в вышитом бисером ридикюле, с какими ходили дамы в начале века в театр или на балы. Деньги в этом ридикюле были разные: начиная от царских двадцатипятирублевок, смятых керенок и простыней первых советских денег до денег военных, послевоенных и прочих – все виды валюты, имевшей хождение в нашей стране в последнее столетие. Даже и золотые червонцы, царские и советские, были там.

А вот иностранной валюты не было.

В ней не случалось нужды.

Я задумался над тем, почему Бабушка, имея неограниченные возможности в смысле обеспечения себя необходимыми документами, а также хорошим к себе отношением со стороны властей предержащих, не эмигрировала в свое время от греха подальше куда-нибудь в спокойную Европу или в еще более спокойную тогда Америку. Хотя – все в мире относительно, в том числе и спокойствие. А дома (или почти дома, потому как наше Здесь не являлось для нее родиной в полном смысле слова, но все же было ближе к Там, чем, скажем, Франция или Бразилия), дома и стены помогают.

Но я отвлекся.

Домовушка, слюнявя пальчики синим от химического карандаша языком, отсчитал некоторое количество карбованцев.

– А где доллары, что Лада принесла? – вспомнил я о причине давешнего переполоха.

Домовушка, испуганно округлив глазки, посмотрел на меня и шикнул:

– Да чтой это ты, Кот! Да как можно! В шкапчик я запрятал, подалее!

– Вот и вынь их из этого «подалее». Потому что, я думаю, даже если карбованцы наши не имеют уже хождения, доллары остаются долларами, и их можно обменять на нынешние деньги.

– Да что это у тебя за недоверие к отечественной валюте? – вдруг встрял в разговор излишне взволновавшийся, по моему мнению, Рыб. – Не слушай его, Домовушка.

– Ты не жил при инфляции, а я жил, – огрызнулся я.

– Пожалуй, Кот прав, как это ни прискорбно признать, – вступил в разговор Ворон. – Тенденции к обесцениванию карбованца, наблюдавшиеся в наше время, могли привести к финансовому краху и к гиперинфляции карбованца. В таком случае – опять же повторюсь, как это ни прискорбно, – мы должны быть готовы к обмену валюты на имеющие теперь хождение деньги, будь то карбованцы или что другое. Потому что наших тысяч может не хватить на обеспечение даже и насущных нужд.

– Нет! – заявил вконец расстроенный Домовушка. – Не позволю законы порушать!

– А мы дохни с голоду, да? – спросил нахальный Жаб. Он, кажется, оправился уже окончательно и вполне владел всеми четырьмя лапами, когда спрыгнул с подоконника и запрыгнул на лавку. – Он тут будет лелеять свою чистую незапятнанную совесть, а мы будем подыхать с голоду. Хорошенькое дело!

– Интересно, – глядя в потолок и не обращаясь ни к кому конкретно, заметил Рыб, – откуда только это земноводное такое слово узнало! «Лелеять»!

– А ты, рыбное, думаешь, ты один книжки читал? – рассвирепел Жаб. – Я, может, тоже читал! Целых три прочитал! И нечего меня земноводным обзывать!

– Я тебя не обзывал, и к кому же ты относишься, к земноводным! – не сдавался Рыб. – А «целых три книжки», которые ты прочел, я могу себе представить! Про майора Пронина небось!

– И ни про какого майора, – миролюбиво сказал внезапно успокоившийся Жаб. – А вовсе про собаку одну, она ночью по болоту шастала, людей пугала, а потом обнаружилось, что ее фосфором мазали. И еще про Спартака. Во был мужик!

– А третью? – ехидно спросил Рыб.

– А третья была про любовь. Это моя бывшая заставила. Она эту книжку по ночам читала и ревела над ней, как корова. В голос. Только я не дочитал, больно толстая была.

– Кто, твоя бывшая? – елейным тоном осведомился Рыб.

– Нет, книжка! – взорвался Жаб. – Моя бывшая была стройная баба, и очень даже! Слишком даже, потому как плоская, точно доска-сороковка!.. А жрать нам дадут или нет?

– Ой! – вскрикнул Домовушка, отшвырнув и список, и карандаш в сторону. – Сей момент!

Чайник уже кипел. Домовушка насыпал в кофейник кофе, залил кипятком, остаток кипятка перелил из чайника в кастрюльку, поставил кастрюльку на огонь и всыпал туда гречку.

– Ни молочка, ни маслица кашку сдобрить… Что она там прохолаживается, заснувши, что ль?

– Ты про Ладу? – спросил я, помахивая хвостом. Я тоже уже чувствовал, что некоторое количество пищи пойдет на пользу моему организму.

– Нет, про эту…

«Эта», как Домовушка обозвал Лёню, появилась в кухне в сопровождении скучного Пса. Псу надо было выйти (напоминаю, что, в отличие от всех нас, он не мог воспользоваться туалетом).

Лёня зря времени не теряла. Прибегнув к косметическим запасам Лады, Лёня восстановила цвет лица и выглядела теперь вполне сносно. Даже и привлекательно – если кто любит худеньких.