Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Фортунская cтр.№ 105

– В первый раз слышу, что у него на что-то там аллергия, – сказала Катерина Ивановна недовольно, взяла чемоданчик и повернулась к двери. – Ну лечитесь, поправляйтесь…

– Спасибо, – мурлыкнула Лёня, всовывая Катерине Ивановне в карман халата бумажку в пять гривен.

– Спасибо, – равнодушно сказала Катерина Ивановна и ушла.

Счастье просто, что Лёня не была магиней и могла врать безнаказанно и бессовестно!

Кроме изображения надежды на носу корабля есть еще якорь, но какой толк от якоря, если я не нахожу дна, чтобы бросить его?

Капитан Катль

Я сидел в кресле, нагретом Катериной Ивановной, и смотрел на Ладу с тоской, недоумением и страхом.

Что-то с нами будет?

Пес тихонько подвывал, не имея слов, которыми бы мог выразить свою скорбь.

Домовушка выполз из-под тахты, утирая ладошкой слезы с мохнатого личика.

Жаб – чтобы Жаб обошелся без приключений, такого быть не могло! – спрыгивая с подоконника, задел невидимого окаменевшего Шурика, и по комнате загудело, как если бы ударили в гонг. А Жаб сильно ушибся.

– Понаставляли тут!.. – квакнул разгневанный Жаб, потирая бородавчатый свой лоб. И добавил несколько непечатных слов.

– Тихо ты!.. – каркнул Ворон возмущенно. – Мало того что ты сквернословишь, так еще чуть было не угробил нашего претендента! Кот, а ну-ка сделай претендента зримым! Ну вот, так и есть! – добавил он, когда я повиновался его приказу. Шурик (вернее было бы сказать, статуя, изображавшая Шурика) упал, к счастью, не на пол и теперь полулежал, упершись носом в спинку кресла.

– О чем шум? – спросила Лёня, входя в комнату. – Что опять случилось?

– Да вот, чуть было не раскололи этого… Как ты его обозвал? Президентом, что ль? Мальчонку, бишь, закаменелого чуть Жабка наш не порушил, – пояснил Домовушка. – И сам зашибся.

– Бедняжка! – воскликнула Лёня, имея в виду не Жаба, конечно, а незадачливого медбратика.

– Нужно бы его в уголок задвинуть, – предложил я. – А то и вправду расколотим. Тем более что он, мне кажется, не каменный вовсе, а стеклянный.

Ворон задумчиво смотрел в потолок.

– Не отмечено, – сказал он, изучая трещину в штукатурке. – Засыпание, следующее за поцелуем, отмечено. Окаменение также отмечено. Кроме того, возможен вариант превращения в чудовище либо в дикого зверя, скажем, в медведя… Но чтобы в практике имело место остекленение субъекта… Не знаю, не знаю…

– Не было известно – значит, будет, – сказал я и постучал по животу Шурика когтем. Звук был, как будто я царапаю стеклянный стакан. – В конце концов все когда-нибудь происходит впервые. Ты не про него думай, ты про Ладу думай.

– А что про нее думать? Вывод и так ясен, – каркнул Ворон грустно. – Она зачарована.

– Но кто мог ее зачаровать? И как?

Лёня на все расспросы Ворона повторяла уже изложенную версию: никого, мол, не видели, ни с кем не разговаривали, ни один предмет руками не трогали. Ни прутика, ни веточки. И уж тем более веретена.

– А ты хоть знаешь, как оно выглядит, веретено-то? – спросил с сомнением Пес, когда мы вчетвером – он, Лёня, Домовушка и ваш покорный слуга – передвигали в дальний угол остекленевшего Шурика. – Ты хоть раз веретено-то видела?

Лёня видела веретено на картинке и давала голову на отсечение, что ничего похожего Лада во время прогулки в руках не держала.

– Ну, положим, голова тебе еще пригодится, – сказал я. – С другой стороны, я совсем не уверен, что веретено или что-то вроде него имело место. Не кажется ли тебе, Ворон, что мы имеем дело с рецидивом – помнишь, ты объяснял мне, что все эти предосторожности: гвозди в стенах, замки и запоры, и чтобы на улицу не выходить с непокрытой головой или после захода солнца, да и наше трансформирование, – все это было направлено на то, чтобы избежать рецидива. Может быть…

– Кот, ты гений! – воскликнул Ворон.

Более того – пусть это и нескромно, но истина превыше всего! – он меня обнял! Обеими своими крыльями! И сказал, что вот он и дожил до того дня, когда яйца (он имел в виду меня) учат курицу (то есть самого Ворона). Мне показалось, что он несколько преувеличил, но факт остается фактом: он похвалил меня во всеуслышанье и признал мое превосходство.

– Конечно, это рецидив, – сказал Ворон, возвращаясь на свое место на спинке кресла. – Конечно, она уснула из-за заклятия, наложенного на нее еще во внутриутробном состоянии. А Бабушки, которая могла бы… – Тут он уронил слезу, утер глаз крылом и продолжал прерывающимся от волнения голосом: – Ну раз Бабушки с нами нет, а Кот, естественно, не в состоянии справиться при нынешнем уровне его знаний и навыков, нам нужно разработать ряд мероприятий, направленных на избавление Лады от ее нынешнего неадекватного состояния…

– Не словесами непотребными пустословить, дело делать надобно! – вскричал вдруг вконец расстроенный Домовушка, и мы вздрогнули. – Ладушку нашу как от сна колдовского пробудить, подъять? Каковою силою она погублена – то ведомо, и что Коток наш не в могуществе еще покамест – то тоже не тайна тайная. Ты лучше обскажи, как горюшку-то помочь, твое преминистерство!

Ворон видел два, нет, три пути выхода из создавшегося положения. Я перескажу его речи своими словами, потому что, невзирая на замечание Домовушки или, может быть, именно вследствие этого замечания, Ворон побил все собственные рекорды велеречивости и пустословия. Его речь, занявшая часа три (за это время мы – я, Крыс, Пес, Жаб и даже Лёня, не говоря уже о спящей Ладе), успели перекусить, вздремнуть, подраться (Петух с Крысом), а также произвести множество других мелких действий в виде почесывания, позевывания, клевания носом, вздыхания и т. д. и т. п., содержала три основных пункта.

Пункт первый: наилучшим выходом из положения был бы традиционный. То есть нареченный жених (суженый, ряженый, Иван-царевич, Светлый витязь, Рыцарь без страха и упрека – именуйте как хотите!) должен Ладу поцеловать, после чего она немедленно просыпается и жених с невестою отправляются в Светелградское Там для вступления в брак, а потом мы все немедленно возвращаемся в человеческое обличье.

– Хорошо бы, – сказал я с сомнением, – вот только как?

Ворон с раздражением отмахнулся от моих слов, пробурчав, что там видно будет, и продолжал.

Вторым пунктом следовало отыскание Бабушки, возвращение ей памяти, в случае если она эту память потеряла, а там уж Бабушка найдет выход из положения.

– Где ж ты ее сыщешь, Бабушку-то нашу? – горестно вздохнул Домовушка. – Уж годков-то эвон сколько пролетело! И ей нас было не сыскать, не найти…

Последним пунктом в программе Ворона стоял я. Как единственный в наличии практикующий маг (себя с некоторых пор Ворон упорно именовал магом-теоретиком), я должен был изучить бумаги Бабушки, продолжить ее исследования, вернуть Ладу со всеми домочадцами, в том числе и с остекленевшим Шуриком, домой, а там поцелуй любящего родителя по логике вещей должен оказать пробуждающее действие. Да и женишка, уж верно, батюшка с матушкой для доченьки присмотрели, так что… (см. пункт первый).