Дверь в темную комнату - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 36

– Да, – кивнули мы с Глебом.

– Что ж… Кажется, пока все условия сделки соблюдены, – подмигнул он мне. – Мне понадобится ровно десять минут, чтобы расколоть этого проходимца! Как только он признается, можете подниматься наверх и брать его тепленьким.

Громов хмыкнул, оправил пальто и вышел из машины. Твердым шагом он подошел к нужному подъезду и скрылся за старой разбитой дверью. Мы с Глебом проводили его взглядом и уткнулись в экран монитора. Сначала картинка была нечеткой, все рябило, что-то шипело… Но вскоре черно-белый экран прояснился, просветлел и на нем начали угадываться вполне конкретные предметы. Лестничные перила, разбитое окно, облупившиеся стены, клеенчатая дверь, снова перила… Громов поднимался по лестнице.

– Сейчас он его припрет к стенке, – сквозь зубы прошипел Глеб.

Я ничего не говорила, только до боли в глазах всматривалась в экран и ждала…

Картинка на мониторе изменилась. На весь экран – красная дверная обивка… Едва различимо тренькнул звонок. Потом – металлический звук. Должно быть, Павел открывал дверь. И точно – дверная створка приоткрылась ровно на расстояние ограничительной цепи. На экране появилось испуганное лицо Павла. Он попытался захлопнуть дверь. Но Громов с такой силой врезал по ней ногой, что цепочка отлетела от косяка. Дверь распахнулась. Павел кубарем полетел куда-то в глубь темного коридора. Громов шагнул за ним.

– Ну, привет! Я же говорил, что найду тебя где угодно, – прозвучал из наушников его суровый голос.

– П-помогите!.. – тоненько заголосил Павел, забившись в угол.

– За тобой должок! Помнишь?

– П-помню…

– Собрал деньги?

Павел не смог выговорить страшные слова «Денег нет!» и только отрицательно затряс головой.

– Плохо, – констатировал Громов, достал из-за пояса пистолет и щелкнул предохранителем.

– П-пожалуста… – хотел было попросить, но никак не мог выговорить фразу Павлик.

– Карточные долги надо платить! – сообщил ему Громов. – А знаешь, что бывает с теми, кто этого не делает? – И он приставил к виску Павла пистолет.

Мой бывший клиент мелко трясся в углу, он был ни жив ни мертв. Очевидно, Громов понял, что Павла сейчас хватит удар, и до поры до времени припрятал пушку.

– Ладно. Деньги мне не очень-то и нужны… Забудем о них, – сказал он.

Павлик вытянул шею и уставился на своего палача круглыми глазами:

– П-правда?

– Да. Деньги меня больше не интересуют.

Громов присел на корточки перед Павлуней и заглянул ему в лицо.

– Мне нужно от тебя кое-что другое.

– Что? – еле слышно просипел Павлик.

– Бриллианты.

– Какие бриллианты? – окончательно потерял голос мужик.

– Самые настоящие, которые ты забрал из хранилища на павловском вокзале!

– У меня ничего нет!

– Брось ломать комедию! – внушительно произнес Громов. – Бриллианты у тебя. Ты захапал чемоданчик и, чтобы замести следы, убил Романа и Бориса!

– А?!

– Ну, давай! Говори, куда спрятал бриллианты! Как минимум половина из них моя! Говори, а то пристрелю… – не в шутку, а всерьез пригрозил ему Громов, всем телом нависая над несчастным Павлом. – Жи-во!

– У м-меня н-ничего нет…

– Врешь!

– У меня ничего нет!

– Половина бриллиантов моя! Где она?

– У меня ничего нет…

– Пристрелю тебя! – заорал Громов.

– У меня ничего нет, – все твердил, как заведенный, Павел.

Я не могла больше ни слышать этого, ни видеть. Я резко сорвала наушники, выскочила из машины и бросилась в злосчастную квартиру, где Громов вытряхивал душу из несчастного Павлика. Я так и застала их: лепечущий что-то белыми губами Павел и нависший над ним с оружием Громов.

– Отпусти его!

Громов отпрянул назад.

– Женя!!! – взвизгнул мужик и, забыв о своих страхах и горе, бросился ко мне на шею. – Женечка, родная!

– Тфу ты, черт! – выругался Громов. – Нет ничего у этого недоумка! Да и убить такой никого никогда бы не смог!

– Ж-женя… А что это?! А… как? – отстранился от меня Павлик. – Ты что это… Ты… Ты и он… – Он говорил это – и пятился.

– Да успокойся ты, – попыталась я вразумить обезумевшего мужика.

Но куда там… В следующую секунду в квартиру вломился не усидевший на месте Глебка, и с Павликом и вовсе чуть не приключилась истерика.

– Ты… – он ткнул в меня дрожащим пальцем, – ты с ними заодно?!

– Я тебе сейчас все объясню, – просюсюкала я.

– Вы сговорились! – Не слушая меня, Павел продолжал щелкать зубами. – Вы все!!! – Он обвел нас безумным взглядом. – В-вы… Вы решили, что у меня есть бриллианты? Да? Что это я убил Романа и Бориса? Женя, ты тоже так подумала?! – Он вновь забился в угол.

Мне вдруг стало не по себе. Как я, в самом деле, могла? Должно быть, у меня что-то помутилось в голове после ареста. Павлик – недалекий, трусоватый тип, но… НО ОН НЕ УБИЙЦА!!!

– Паша… – попыталась я успокоить его.

Но Павлик трясся всем телом в углу и едва слышно бормотал:

– Что я вам сделал?! За что?! За что?..

– По твоей вине два года тому назад погиб мой брат, – изобличающе ткнул в него пальцем беспощадный Глеб.

– А? Что?.. – Павел поднял на нас красные глаза.

– Артур Соболев, помнишь такого? Он проиграл тебе крупную сумму в карты, и ты поставил его на счетчик!

– Й-а… Я? – заикнулся Павел.

– Да! Он не смог собрать нужную сумму и… просто свел счеты с жизнью. Артур Соболев был моим братом! Он погиб по твоей вине!

– Это был не я, – с такой детской искренностью, глядя на нас овечьими глазами, произнес Павел, что не поверить ему было нельзя. – Я никогда никого не ставил на счетчик! Да, мне часто проигрывали. Но долги были мелкими. Не больше трехсот тысяч. Я никогда не играл на более крупную сумму – знал, что это опасно. В первый раз я сыграл по-крупному с Громовым, и то – влип… – Павел шмыгнул носом.

– Так! Не знаю, как вам, а лично мне все это надоело! – прервал бормотания Павла Громов. – Я связался с этим недоумком только по просьбе Самойлова. Самойлова больше нет, бриллианты пропали. Мне больше неинтересно участвовать во всей этой истории. Я ухожу. Слышишь, ты, шальной? – Громов легонько толкнул Павлика. – Наскребешь денег на возврат – заходи. А иначе – видеть я тебя не хочу! Разбирайтесь с ним сами, – и с этими словами Громов вышел за дверь.

Мы остались в грязном, засаленном коридорчике втроем… Скуливший от обиды и страха Пашка, дышащий злобой Глеб и я – растерянная и обескураженная.