Три дня без чародея - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Мерцалов cтр.№ 45

— Где ж тут понять? — Невдогад повертел бересту.

— Я сокращал, — пояснил ученик чародея.

— Это заметно… «Бр-Б-ша-М-ша-фи-мен-пе-ПП-ве…»

— Тебя что, не учили титлы читать?

— Титлы ставятся над первой и последними буквами. И только над словами, всякому понятными. Кстати, и самих титлов у тебя нет.

— Ну а для меня тут все понятно, и на лишние росчерки времени не было. «Братья Бекеша и Микеша из Ладоги финские заклинания меняли на персидские и в Половецкое Поле везли». Понимаешь? Финские — на персидские! В Итиле! Это какой путь! Да церейцы со своим Великим Шелковым от зависти усохнут, коли узнают, как славяне от северных морей мало не до Царства Индийского торг протянули — да так, что об этом никто и не подозревает! По всей Волге — под самым носом у Совета Старцев… И всю эту дрянь враг наш хочет через Дивный направить. Вот чем Марух соблазнял купцов: по словам его Хозяина, Надзорный на ярмарке преград чинить не станет. Вот они, эти слова, я их сверху приписал.

Невдогад вновь посмотрел на бересту. Действительно, первая строчка гласила: «На-яр-прег-чи-не-ста».

— «Не-ста», — проговорил он. — Надзорный… Упрям, если кому-то на глаза попадут твои записи…

— То останутся тарабарской грамотой, — невольно хихикнул Упрям, — Хотя ты прав. Любой, кто сумеет их разобрать, решит, что враг — либо Наум, либо Бурезов.

— Либо и тот и другой в сговоре, — добавил Невдогад. — Что не жалуют они друг друга, всем известно. И хитрый ум подумает: а вдруг чародеи решили прибрать Дивнинскую ярмарку к рукам, а чтобы никто не догадался… представление разыграть? Это если слова Маруха вообще правдивы.

Упрям отнял бересту у товарища и сунул за пазуху.

— Вот у тебя и впрямь хитрый ум — надо же такое измыслить! — проворчал он. — Нет, эти сведения нам по счастливой случайности достались, по одному крошечному недочету магическому. Никто об этом трубить не собирался. Никакого представления — все так и обстоит, как записано.

Какое-то время ехали молча. Коней не гнали, до города рукой подать, а хотелось лишний раз осмыслить услышанное.

— Упрям, — осторожно окликнул Невдогад. — Ты не допускаешь мысли…

— Нет! И если ты ее допустишь — я тебя не знаю, учти.

— Извини, — помедлив, сказал Невдогад.

В другое время Упрям ответил бы: «Ничего, я понимаю». Действительно, как не понять: любой человек, размышляющий над какой-то загадкой, должен, обязан просто обдумать оба ответа, если возможны только два. Однако ученик чародея промолчал. Редкий для него случай, но он рассердился. Очень сильно.

Княжество многим было обязано Науму. Выгодное перемирие с Тухлым Городищем — иному волхву такого дела хватило бы, чтоб на всю жизнь успокоиться и во славе почивать, а Наум, хоть и молод был тогда, ничуть не зазнался. Гордыня вообще была ему неведома. До самой старости, случись, где что, ехал не раздумывая, ему и в голову не приходило сказать, мол, это не работа для меня, я на мелочи не размениваюсь. В Чародейском Совете к слову его всегда прислушивались, но, как ни звали к себе, он в Ладогу не пошел, Твердь не бросил…

Да что говорить, всегда служил верой и правдой! А вот теперь — Упрям остро чувствовал это — достаточно одного неверного шага, чтобы сгубить Наума. Не впрок заслуги, не в заслугу честь. Ладога готова поверить в навет, и если станет известно о незаконном магическом торге, непременно голоса послышатся: Наум это, он виноват!

Ах, Ладога, Ладога, коротка твоя память! Забыла, Ладога, как сама Наума звала, великие почести сулила… или отказом оскорбилась? О том, что не будет в стольном городе поддержки дивнинскому чародею, Упрям догадывался: иначе Светорад непременно намекнул бы. Уже одно то, как он опасался, что разговор через зеркала подслушан будет… Да и Велислав Радивоич не преминул бы утешить, будь он уверен, что Ладога не прислушается к оговору. Князю, конечно, неоткуда в полной мере знать, что делается в Совете Старцев, зато он хорошо представляет себе мысли великого князя ладожского и всея Словени. Раз не поспешил ободрить, значит, понимает: великий князь ради спокойствия земель отдаст Наума на съедение и бровью не поведет.

Нет, нельзя сейчас упырские слова о запретном торге повсюду разносить! Даже Велиславу говорить нельзя — коль он обязан будет сообщить в Ладогу, дело-то до всей Словени касаемо! Но что же тогда остается?

И что особенно противно, засела в голове мысль Невдогада: а ну как нарочно врагом через Маруха подброшены сведения, ради смуты и лишних подозрений? Ради того, чтобы, пока все о магии говорят, что-то еще сделать?

Но что?

Или…

Упрям, сам того не замечая, заставлял Ветерка идти все тише и тише. Вот и новое сомнение подкатило. Чем подтвердить-то записи? Упрям бросил на Невдогада полный отчаяния взор.

Как ни рассердил его последний вопрос княжны, без ее острого ума придется туго. Ведь это, наверное, важнее всего сейчас — крепко еще раз все обдумать и понять: кто же за кем стоит, кто кем верховодит? И что станет последней, главной целью главного врага?

Упрям заставил себя успокоиться. Без движения, над одними только картами посиживая, ничего нового не сведаешь, а без сведений загадки не решишь. Вообще же, глупая идея: таинственный Хозяин, чтобы таким способом подвести к южному направлению мысли, должен был хорошо знать, что упырь не выполнит задания. И, кроме того, твердо верить, что Упрям перехитрит чары и сумеет склонить Маруха к разговору. Невероятно! Не может враг так высоко ценить Упряма.

Враг. Пора называть вещи своими именами — это Бурезов. Верховодит он заговором, или сам является чьим-то орудием, сейчас неважно. Он — ближайший и опасный враг, он подослал убийц — орков, навей и того же Маруха…

Хм, вот еще странность: Марух, коли правдив его рассказ о странствии по Волге и Дону, провернул невероятно сложную работу, сманив на строгую Дивнинскую ярмарку больше двух десятков торговцев запретной магией. Нужно было уговорить их бросить привычные места и пути торга, не просто наобещать золотые горы, а заставить довериться, убедить в выгоде торга на ярмарке. У многих упырей сильная воля, но люди, которым легко что-то внушить, как правило, купцами не становятся. Нет, Марух работал головой! Потом он, как сам говорил, скучал в безделье — значит, берег его Бурезов. И вдруг задание: вломиться среди бела дня в охраняемую башню, найти княжну и укусить… глупо! Упыриный яд надолго способен уложить человека в постель, но излечить от него не так уж и сложно, любая знахарка осилит. Если только не это и было целью Бурезова…

Так, а Лоух? Приедет он, скажут ему, что княжна хворает — и полетит в Ромейское Угорье весть: мол, тянут со свадьбой славяне! Нет, цель, похоже, не такая уж и глупая. Бурезов старается усилить напряженность. Бегство Василисы могло бы сыграть ему на руку, но, скорее всего, было событием не слишком приятным. Тоже, конечно, отсрочит свадьбу, но только в том случае, если ответственной дочери князя не взбредет в голову вернуться в последний миг. И вот накануне какого-то «большого дела» он предпринимает шаги, чтобы отыскать Василису, надежно обезвредить ее и вместе с тем, при возможности, выслужиться перед Велиславом.