Схаас - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Мерцалов cтр.№ 52

Зреют в небе хмуром тучи,

Все мрачнее лес дремучий.

Едет лесом, мрачен, хмур,

Сам Артур, король могучий.

Вот среди угрюмой чащи

Появляется, блестящий

Чудным заревом огней,

Замок Фей, у вод стоящий.

Наш король дивится встрече:

Несмотря на поздний вечер,

Все встречают пришлеца

У крыльца. Повсюду свечи

И фонарики витые,

Плиты на полу цветные,

Свет дробится в витражах,

На стенах — гербы литые…

И так далее. Суть этой незамысловатой, местами нелепой, но красивой и в каждой строке вдохновенной песни сводилась к тому, что король Артур никак не мог решиться, идти ли ему войной на коварных пиктов, обладавших могущественной магией. Царица Фей спросила: «А если бы ты был один-одинешенек, пошел бы?» Артур, не задумываясь, дал положительный ответ. И тогда Фея сказала: «Иди, и пусть с тобой пойдут только те, кто сам не захочет оставлять тебя одного». Артур послушался совета и в итоге оказался предводителем, наверное, самой маленькой армии в истории Британии, но зато и самой храброй. Коварные пикты не устояли перед ее натиском, отступили к побережью и были сброшены в бурные волны моря мечами королевского отряда; магия их рассеялась, черное колдовство навсегда исчезло с английских земель, народ зажил спокойно и счастливо; король Артур вернулся к фэйри, чтобы поблагодарить Царицу за мудрый совет, однако вместо замка нашел только осевший холм. На холме сидел одинокий эльф и коротал время, играя на флейте. Завидев Артура, он поднялся на ноги со словами: «Не расстраивайся, что не поблагодарил Царицу сейчас словом, придет время — отблагодаришь делом». После чего исчез в высокой траве.

В общем, «пустячок» получился длинный и с явным намеком на продолжение. Изабелла сразу это поняла.

— А что было дальше? — благоговейным шепотом спросила она, потянув Гарри за рукав.

Джон поймал себя на том, что испытывает нечто вроде ревности.

— Ну дальше я пока не написал… Но, наверное, скоро смогу спеть, — заулыбался Гарри, искоса поглядывая на Джона.

— Прекрасно, — сказал тот. — Я сомневаюсь, что твои вирши могли бы попасть на страницы хрестоматий по литературе Средневековья, но, честно сказать, мне очень понравилось.

Во взоре Гарри появилось спокойное удовольствие старика который сидит перед своим домом в тени дерева, посаженного им в годы буйной молодости, и, потягивая эль, любуется правнуками.

— У вас так не поют? — прозорливо спросил он.

— Нет.

— А как?

— Спой нам что-нибудь из ваших песен, Джон, — тут же загорелась Изабелла.

— Да я и петь-то толком не умею, — попытался отмахнуться Рэдхэнд.

— Быть не может! — твердо заявила Изабелла.

— Не могу в это поверить, сэр, — поддержал ее Гарри.

Джону ничего не оставалось, как только вздохнуть. Похоже, над ним довлели средневековые представления о совершенстве: если уж человек хорош, то он хорош во всем. Мир староанглийских аборигенов предельно прост в своем четком разделении на прекрасное и отвратительное, на добро и зло. Квазимодо здесь уже не место, как не место вообще никакой половинчатости добродетелей и дарований.

Тем более если речь идет о человеке из пророчества.

— Ну что ж, сами напросились, — честно предупредил Джон.

Он, конечно, не был вокальной бездарностью, однако привык строго относиться к своим способностям и отговаривался не только из вежливости.

Проблемы возникли с выбором репертуара. От нежно любимой Джоном ливерпульской четверки пришлось отказаться: «Yesterday» слушатели с первых слов оценили как песню глупую настолько, что даже шотландцы постыдились бы ее исполнять. Пожалуй, если бы не авторитет человека из пророчества, они могли решить, что молодой Рэдхэнд издевается. Но обошлось, Изабелла сказала, что это, наверное, была песня-шутка. Скрепя сердце Джон согласился.

Романс «Гори, гори, моя звезда» в вольном переводе, кажется, понравился, но произвел тяжелое впечатление. Аудитория Джона попросту не умела относиться к поэзии отстраненно. Каждый воспринял романс по-своему, и мысли их читались на лицах как неоновые вывески. Гарри подумал о судьбе Бенджамина и приуныл, Изабелла решила, что Джон спел о себе, и ей сделалось тревожно за великого воина.

Окончание поэтического вечера было неожиданным и малоприятным. Пока Джон мучительно пытался вспомнить что-нибудь жизнеутверждающее, из-за костра донесся недовольный голос Бена:

— Вы сегодня спать собираетесь?

Так и слышалось за его словами: «Не дадут человеку выспаться перед смертью». Всем стало неловко, особенно Гарри, который покраснел пуще осеннего листа и стал бормотать извинения.

— Дай же ты мне отдохнуть, — страдальчески отозвался Бен и заворочался, устраиваясь поудобнее.

Ночь прошла спокойно. В положенное время Изабелла разбудила Джона, торжественно вернув ему часы, и он честно бродил по берегу, борясь со сном и отчаянно зевая. По счастью, все было тихо. Лес отдыхал.

Третьим дежурил Гарри. Специально для него потребовалась еще одна короткая лекция по пользованию часами, которые он принял с детски сияющим лицом. Проснувшись утром, Джон понял, что добродушный гигант отстоял на страже вместе со своей еще и вахту Бена.

Утро выдалось туманное, свежее. Позавтракали быстро — кислая физиономия Бена не способствовала улучшению аппетита. Потом оседлали коней и тронулись в путь.

Кажется, Цезарь уже совершенно привык к новому седоку, и молодой граф не раз с удивлением отмечал, что конь слушается его еще до того, как он возьмется за поводья. Чащоба кончилась, вокруг опять пошли перелески, перемежаемые полянами, ручьями, оврагами. Впереди уже отчетливо были видны склоны Драконовой горы.

Сегодня решили сбавить скорость, чтобы не загонять коней. Верховая прогулка располагала к беседе, однако разговоры не клеились. И виновником этого, как не без удивления обнаружил Джон, был Бенджамин. Он оставался по-прежнему неулыбчив, но не хмур, как в предыдущие дни, а скорее самоуглублен и старательно безразличен ко всему вокруг. Одно лишь выражение его лица камнем ложилось на душу, перекрывая любые речи.

В полдень путники остановились на обед. Широко зевая Гарри принес котелок ключевой воды и едва не опрокинул его в костер.

— Зря ты не выспался, — заметил ему Джон. — А ну как что-нибудь случится — много ли будет от тебя проку?

— Не сомневайтесь во мне, сэр Джон! — тотчас выпрямился Гарри, расправляя плечи и подавляя очередной зевок. — Это я просто так, а вообще я всегда готов к бою. Мне доводилось дра-а-а… — Он так и не удержался, сладко зевнул и закончил: — Даже после двух бессонных ночей подряд!