Земля Забытых Имен - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Мерцалов cтр.№ 107

— Мне понятно, — промолвил Весьерод. — Да будет то, о чем сказало ваше молчание. Чего еще не было в мире. Люди прошлого, дети мои! Были времена, когда я радовался, глядя на вас, и были — когда горевал. — Он взмахнул посохом, навершие которого засветилось, очерчивая в воздухе широкий полукруг, превратившийся в огромные сияющие врата. Нехладу не удалось рассмотреть, что лежит за ними. — Идите.

Одно слово — и опять бесстрастное, без обещаний, без малейшего намека, что ждет души на той стороне.

Царь шагнул первым, за ним, обернувшись, но так и не отыскав глазами Незабудку, растворилась в сиянии врат Данаила. Горожане поднимались на помост и исчезали один за другим.

Вскоре площадь опустела, ушли и те, кто молчал, и те, кто просил, и те, кто хотел просить, но не осмелился, и те, кто кричал, когда хотелось молчать. Остались только Весьерод, Нехлад с Незабудкой, серой тенью застывший с одной стороны помоста Древлевед и с другой — сидевший на земле Вельдар, по щекам которого катились слезы. Он так и не подошел к своей любимой.

* * *

Приблизившись, они преклонили колена, но Весьерод поднял молодых людей.

— Сейчас мне бы стоило поклониться вам, — сказал он и не медля исполнил сказанное. — Не вы одни, но вы больше многих приблизили победу.

— Я не понимаю, — призналась Незабудка.

— И я не могу объяснить, — добавил Нехлад.

Весьерод рассмеялся. Он, неведомо когда преобразившись, выглядел теперь точно как полагалось по славирским представлениям.

— Вы дали этим людям возможность отвергнуть учение Локриса.

— Весьерод, скажи мне… — несмело начал Нехлад. — Если ты всегда был богом Хрустального города… выходит, ты меня обманул в тот раз?

Бог развел руками:

— Реши сам, был ли это обман.

— Но если ты все знал… наверное, мог и выручить их души сам?

— Только если бы в Весьероде проснулся Вельерод, а этого не могло случиться, пока не пробудился народ Хрустального города. Теперь их история закончилась навсегда — и сегодня в последний раз появился тот, кого называли Вельеродом. Да только дело не в том. Единственное, что имеет ценность во вселенной, — это человеческий поступок, — пояснил Весьерод. — Но велика ли ценность поступка, совершенного по указке? Вспомни себя — совсем недавнего. Желал ли твой отец, чтобы ты вечно оставался ребенком, которого нужно учить и направлять?

— Это совсем другое…

— То же самое. Наступает час, когда нужно все делать самому — и в полной мере отвечать за поступки. Это верно для человека, верно и для народа.

— Народы взрослеют, старятся и умирают…

— И продолжаются в своих наследниках.

— Ну а мы, славиры? Сколько нам сейчас?

— Примерно как вам, — улыбнулся Весьерод молодым людям. — Вы двое и есть предвестники настоящей зрелости славиров. У вас достало отваги и чести для понимания того, что вы есть. Надеюсь, хватит и мудрости правильно распорядиться всем, что вы узнали.

— Ждать подсказок не приходится? Но ведь ты не оставишь нас?

— Ты и сам можешь ответить. Какой отец оставляет ребенка, даже если у того седина на висках? Ну что ж, вам пора возвращаться. Да пребудет с вами благословение мое и моей дочери. [45] Идите в явь, а мне еще нужно поговорить с Вельда — ром.

— О чем? — с горечью отозвался владыка Эйаткунваута. — Я уже давно не человек, я ближе к тебе, чем к смертным. Я не могу бросить свой лес и свой народ и не могу последовать за той, о ком вспоминал тысячи лет.

— Многие боги завидуют твоим успехам, Вельдар. Ты взрастил дивный народ, не ведающий вражды и злобы. Доволен ли ты?

Вельдар отвел глаза, наверное, и «да», и «нет» были бы одинаково правильным ответом. Весьерод положил руку ему на плечо и промолвил:

— Ты обзавелся собственными детьми, но, может, под облачением родителя скрывается еще ребенок? Может быть, взрослая часть тебя понимает, как многому нужно еще научиться?

— Не поздно ли?

— Век живи — век учись, — усмехнулся Весьерод. — Бывает так, что и нам, богам, стоит прислушаться к мудрости смертных. Неудивительно, ибо истинным наставником может быть лишь тот, кто сам никогда не перестает учиться.

Он обернулся к Нехладу и Незабудке:

— Будем прощаться.

— Но, господь Весьерод, я так много хочу спросить у тебя! — воскликнула девушка.

— Все ответы есть в сердце твоем, — ответил он, но, наклонившись к ней, чтобы поцеловать в лоб, шепнул: — Все получится, ты сумеешь выпрямить его изломанный дух.

— А как же… — удивленно проговорил Нехлад, указывая на Древлеведа.

Тот, удивительное дело, так и стоял, облокотившись о перила помоста, с безразличным видом глазея на крыши Хрустального города. Уже ни тени отчаяния не было на его лице. Только сейчас он обернулся и встретил взгляд Нехлада с каким-то прохладным любопытством.

— Вы собрались сражаться с ним? Но его нельзя победить, — сказал Весьерод.

— Ну если юноша так хочет, может, пусть попробует? — предложил Древлевед.

— К сожалению или к счастью, но его нельзя убить. Ни руками, ни трижды волшебным оружием, — продолжал бог. — Однажды он исхитрился стать неуязвимым.

— В Баате? — спросил Яромир. — Когда стал един с телом царя, как сказал летописец?

Незабудка и Вельдар посмотрели на него непонимающе, Весьерод с уважением, а Древлевед, кажется, с вполне искренним изумлением.

— Догадался? — спросил он. — Неужели по одному только копью? — Он коснулся древка оружия, прислоненного рядом к перилам.

— По всему, — ответил Нехлад. — Ведь ясно было, что летопись лжет. Летописец Ибрэй, остававшийся живым при Телгире, конечно, верно служил демону и записал историю так, чтобы успокоить читателей. Но еще там сказано, что новый царь Истлан истребил племя ками, из которого был родом. Это скорее мог сделать демон Телгир, испугавшись, что ками способны породить еще более хитроумного юношу. Ну и копье… оно существует на всех гранях нави. Если его изготовили ками, значит, это племя преуспело в постижении магии. Ты не мог не испугаться.

— В моем лесу жило племя, бежавшее из Баата, — сказал Вельдар. — Они рассказывали легенды об ужасах правления Истлана, но ни на миг не сомневались, что он был тем, за кого себя выдавал. Как такое могло случиться?

— А ты спроси у этого редкостно сообразительного юноши, — посоветовал Древлевед. — Он, правда, из другого племени, но явно считает, будто ему известно больше, чем очевидцам.

— Стоило догадаться раньше, — ответил Нехлад, не обращая внимания на насмешку. — Догадаться, например, что ты никакой не Истлан, не Локрис и не Древлевед. Это все… оболочки. Без которых ты, правда, не мог бы существовать. Думаю, ты тот, кого Данаила назвала Никтосом, одним из демонов, призванных в Хрустальный город. С Локрисом ты, наверное, довел свою игру до конца, так? Лишил его всего человеческого, научил беспричинным, бесцельным желаниям — чтобы они были беспредельными? Ведь сам ты лишен воображения и не умеешь мечтать — потому тебе нужно, чтобы рядом был тот, кто умеет. И чем обширнее его желания — тем сильнее твоя власть. Только Локрис все равно подвел тебя, когда от ужаса содеянного в нем проснулась совесть! Ведь так все было? Лишившись Локриса, ты стал бессилен и принужден был искать себе нового… носителя. Сразу или спустя долгое время им стал царь Баата, с которым ты по желанию Истлана слился, да так и не смог выбраться из бессмертной плоти. Хотя ты, кажется, легко меняешь обличья — наверное, твой облик зависит от представления окружающих? Баатцы, я думаю, очень хотели, чтобы юноша из племени ками победил, и для них ты стал Истланом. А потом прошло время — и народ Баата тоже умер. Или душа царя угасла, как некогда — душа Локриса?