Зов Уршада - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Сертаков cтр.№ 41

Мой бросок помешал выстрелу. Бритый замер, разглядывая свой живот, ему в спину уткнулись двое его товарищей.

Меня спас отважный Кой-Кой. Он моментально перевоплотился в голую девицу с роскошным телом, точь-в-точь такую, как на портрете, висевшем в коридоре. Здесь повсюду висели картины с голыми женщинами.

— Уйди, дура! — рявкнул широкий человек на трапе.

Не вынимая из жилета мой кинжал, он прицелился в меня из короткого ав-то-ма-та, свободной рукой толкнул перевертыша в голое плечо; он даже не задумался, откуда взялась здесь голая роскошная блондинка.

Кой-Кой хлестко развернулся, огромные розовые груди всколыхнули воздух, человек с автоматом задрал голову и медленно упал спиной на руки своего приятеля, застрявшего ступенькой выше. Его толстые ноги дергались, кровь из вспоротого горла заливала стену и портреты. Наверняка я одна успела заметить, как сверкнул голубой серп на локте перевертыша.

Я плюнула иглой, целя в лицо второму крепышу, и очень вовремя повернулась к своре с дубинками.

Черноволосые шакалы кинулись в атаку толпой.

Кой-Кой распался на части, проскользнул между ног у тех, кто спускался по лестнице, вырос у них сзади…

Я прыгнула навстречу черноволосым усачам. Мне было важно не позволить им стрелять. Я уже догадалась, что в этом мире никто не выйдет против меня в честном поединке, никто не скрестит со мной меч или кинжалы. Здесь предпочитали сразу убивать, а не выяснять, на чьей стороне правда.

Я взлетела на левую стену, оттуда — на правую, толкаясь обеими ногами, в танце «порхающей бабочки». Первый дважды промахнулся, целя ножом, третий удар я отбила лезвием, а потом я отрубила ему кисть руки. Второму я внушила, будто бью сверху, а сама ударила левым подплужным, снизу, в подбородок. Зато третий почти достал меня своей дубиной…

Он оказался очень быстрым противником, несмотря на тяжелый торс. Я встречала немало рыцарей Плаща, те грызут кору или вдыхают дым дерева боа, чтобы добавить скорости, хотя позже скорость превращает сердце в тряпку. Этот смуглый парень двигался шустро, хотя ничего не курил и не грыз.

Он уклонился от лезвия, сделал обманный резкий выпад ногой. Я нанесла поземный, с подшагом левой, и сразу засечный, но он снова меня опередил! Я еле уклонилась от окованной металлом подошвы его туфли, тут он задел меня слабо, но от прикосновения его черной дубины у меня в глазах полыхнули молнии, а колени стали чужими. Потом я узнала, как это называется. Шокер.

Я повалилась на бок, не в силах произнести даже слабый оберег. Мне на ноги рухнул второй из широких бритых мужчин, зарезанный Кой-Коем. С теми, кто наступал с лестницы, было покончено. Третий богатырь пока шевелился, но яд с моей иглы, угодившей ему в щеку, медленно сдавливал ему горло.

Мой недавний противник склонился надо мной, блистая зубами. От него пахло мятой, женскими ароматическими маслами и табаком. Он сунул шокер за пазуху, схватил меня за волосы и замахнулся кулаком. В лицо мне брызнула слюна и сдавленные проклятия. Когда я увидела его рассвирепевшую рожу вплотную, я вспомнила, на кого похожи эти чернявые люди. На полудиких горцев с Каспия, что воруют детей на караванных тропах.

Я выпустила шип из левого браслета и вогнала ему в пах. В следующий миг его злобные глаза остекленели, а кожа на лбу стала похожа на мокрый мрамор. Горец не успел ударить меня вторично. Позади него стояла маленькая рыжая ведьма, двумя руками неловко обхватив за гарду длинный кинжал. Острие кинжала торчало у чернявого из живота. Девочка выдернула оружие из бронежилета убитого охранника и сделала это очень вовремя.

— Бог видит, я не хотела… — произнесла она, и эти слова мне дались без перевода.

Затем она плюхнулась рядом и, как свойственно всем глупым гусыням, залилась беззвучными слезами. Перевертыш помог мне подняться. Как только я произнесла формулу Очищения, мне сразу стало легче. У нас было крайне мало времени, но я провела несколько дыхательных асан, чтобы вернуть ясность и быстроту.

— Эй, вы меня уронили, — разнылась Кеа, — и снимите наконец с меня этот труп, от него разит цветочной водой, собьет мне обоняние!..

— Кой-Кой, переведи девочке, что она должна гордиться, — сказала я. — Если бы не она, этот гад прикончил бы меня.

Я сильно сомневалась, что горец мог меня одолеть, но ведьмочку следовало немедленно похвалить.

— Он бил меня… я вспомнила… он один из тех хачей…

Утерев слезы, мы проникли в нужную дверь, но выяснилось, что это еще не все. Там курили какую-то гадость три полуголые девицы, обсыпанные крошками блестящего металла, они уставились на нас, как на проснувшихся мертвецов. Я показала им нож и велела не дышать. Перед тем как толкнуть последнюю дверь, Кой-Кой принял обличье самого крупного из мертвых охранников. В каждой ручище он держал по автомату.

— Юля, внутри сразу покажи мне тех, кто тебя бил.

Внутри, между дубовых балок, вращались квадраты и ромбы розового, салатного, карминового цветов. Окон я не заметила. На возвышении неуклюже обнимались две голые девушки. Еще одна разносила напитки. Две сидели на коленях у пожилых горцев.

Мне хватило песчинки, чтобы уловить различие. Двое белолицых мужчин, развалившихся в глубоких креслах, сильно отличались от пятерых поджарых горцев. Кроме того, от всех мужчин, находящихся в зале, ощутимо разило властью. Они не смотрели на женщин, они не увлекались вином и запрещенными порошками. Они тихонько обсуждали серьезные дела.

Запах власти трудно с чем-то спутать.

— Вот этот и тот! — стуча зубами, указала Юля. — А вон тот, он меня не бил. Я ему сказала, что нас менты крышуют, а он заржал и сказал…

Нас заметили. Горцы скинули с себя женщин, привстали. Я швырнула в них формулу льда и формулу боли. Шар под потолком вспыхнул и погас. Полопались бутылки со спиртным. Музыка смолкла. Но свечи на низких столиках продолжали гореть.

— Так что он сказал? — Я взяла девочку за руку и направилась к тому, на кого она указала.

— Он… он сказал, что днем я могу… короче, что днем я могу сосать, кому хочу, а вечером… если еще раз меня увидят в районе, отрежут уши.

Формула льда бьет, как узкая струя, не зацепляя всех; голые девушки разбегались с криками. На бегу они чуть не повалили Кой-Коя. Ведь, несмотря на громоздкую внешнюю оболочку, перевертыш оставался щуплым тонкоруким человечком, не достигавшим в росте моего плеча.

— Надо забрать их бумаги, иначе нам никто не поверит. — Рыжая Юля стала хватать и запихивать в сумку все, что лежало на столе: те-ле-фо-ны, кожаные книжечки с документами, какие-то еще предметы.

— Кой-Кой, переведи ей, что мне наплевать на других. Мы обещали освободить ее от покровителей, больше нам ничего не надо.

Двое стонали в креслах, не в силах шевельнуть рукой. Формула боли действует недолго, но после нее человек потеет так, словно у него медленно выдирали все зубы. Крайний слева горец очнулся и выхватил пистолет. Наверное, после удара током я еще не до конца восстановила силы. Я толкнула Юлю влево, Кой-Коя — вправо, а сама покатилась вперед в танце «мотылька», скручиваясь для атаки. Две пули пропели надо мной осиные песни, прошили бумажную стену и продолжили полет где-то снаружи.