Зов Уршада - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Сертаков cтр.№ 19

— Как? Ни одного открытого? — опешил Кой-Кой. До него, кажется, только теперь стало доходить, куда мы вляпались. — Но… как они торгуют без каналов? Как они перебрасывают войска и посольства?

— Очевидно, чтобы добиться успеха с этой стороны, нужны очень сильные заклинания. Возможно даже — запрещенные, известные только особой касте.

В тот момент Кеа сама не подозревала, насколько близка оказалась к истине…

— А если город осажден? Если правители призвали магов, и те временно завалили все каналы? — предположил Кой-Кой.

— Ни малейших следов магии, — фыркнула нюхач.

— Поскольку нам никто не рад, мы не будем искать аудиенции у правителя города, — подытожила я. — Пока не будем… Может случиться, что сатрап запретил тут всякое применение магии. Может статься, нас захотят бросить в темницу…

Я тоже не подозревала, насколько была права.

— Госпожа, я снова чую колдовство. Я нашла ее. Это очень молодая женщина, она пьяна, и она не знает о своей скрытой силе.

— Возможно, это наш единственный шанс. — Я вскочила на ноги. — Говори, в какую сторону идти!

— Но… госпожа, я слышу, что там много людей, и назревает серьезная ссора.

— Серьезная ссора начнется, когда я там появлюсь!

Очень скоро мы оказались в центре небольшой группы женщин. Они столпились между густыми зарослями и глухой кирпичной стеной. Мне эти женщины сразу не слишком понравились. Они одевались слишком ярко и открыто для ночного времени, но не мое дело указывать, кому что носить. Хуже другое. Они ругались, как мужчины, плевались, курили и пили спиртное прямо из горлышек бутылок.

Возле женщин пыхтела и стучала безлошадная повозка, ее дверцы были открыты, но внутри сидел только один человек. Молодой мужчина в форме с ремнями, похожий на бобра. Такие же щеки, зубы и взгляд вечно озабоченного грызуна. На крыше вращалась синяя лампа, из повозки противно несло, примерно как от взвода немытых центавров, и плюс к тому — прогоревшей нефтью.

— А это что у нас за явление народу? — тягуче произнес «бобер», увидев меня. Казалось, что каждый звук дается ему с большим трудом.

— Совсем оборзели, уже беременные шляются, — добавил он, то ли насмехаясь, то ли печалясь.

В тот момент я еще не научилась воспринимать язык «бобров» как особый язык, отличный от того, какому руссы учат детей. Это очень странный диалект, в котором порой присутствуют одни вопросы, заданные неизвестно кому, и почти всегда непонятно, к кому же именно обращаются в данный миг. Еще этот язык неприятен тем, что тебя могут с одинаковым выражением смертельно оскорбить или одарить донельзя тупой шуткой.

Я забыла значение русского слова «беременная», но, взглянув на перевертыша, сразу поняла. Кой-Кой снова обернулся миловидной красавицей, однако, пытаясь спрятать нюхача под видом будущего ребенка, он явно перестарался. Я не успела ему сказать, что здесь никто не носит сари и не украшает лоб тилаком.

Очень скоро выяснилось, что за пыхтящей повозкой находятся еще двое мужчин, тоже удивительно похожих на бобров. И женщин там, среди вытоптанных кустов, оказалось чуть больше, чем я предполагала вначале. Женщины стояли строем, понурив головы, точно провинившиеся рабыни. Зато мужчины, в крайне неудобной, до предела натянутой на широких задах форме, вели оживленную беседу.

Девица в коротеньких штанах, едва прикрывавших срам, назвала их ментами. Я запомнила слово и быстро прошептала формулу отвода глаз. Теперь на меру песка нас могли видеть только те, к кому мы обращались.

— Мент — это ведьмак или ведун? — проявил осведомленность в русских вопросах Кой-Кой.

— Еще какой! — оживилась женщина в фальшивом меховом воротнике, вытирая с губ кровь. — Все они — нечистая сила, чтоб их черти поскорее прибрали!

Второй мент грубым голосом покрикивал на молоденьких девушек, раздетых так, словно их тут же собирались выставить на торги. Он кричал, что они все должны быть счастливы знать его лично или что-то в этом роде.

— Кеа, которая из них?

— Женщина-гроза, я не чую волшебства, — подала голос Кеа. — Только одна из этих девочек, в синей юбке, та, что плачет, с разбитым лицом, имеет слабые способности. Если быть точной, от рождения ее способности к ворожбе были гораздо сильнее, но она их сознательно загубила.

— Сознательно? — Я разглядывала маленькую рыжеволосую девочку в нелепой юбке, из глаз которой черными струями лилась краска, и не могла поверить. — Что ты такое бормочешь? Ты утверждаешь, что эта робкая девочка могла бы подчинять бесов, но сама отказалась от своего дара?

— Не совсем так, — равнодушно пояснила нюхач. — Я чую, что в их семье дар передается по наследству через несколько поколений. Не так, как у вас, волчиц. У вас Матери по тайным признакам находят среди детишек новых Дочерей, а у них тут — все гораздо сложнее… Если мать или бабка ей не сказали, девочка не виновата.

Я задумалась.

Наследственной ведьмой, к счастью, оказалась довольно миловидная особа, хлюпающая носом, с размазанной по лицу краской. Ее рыже-каштановые волосы торчали дыбом, будто девушка совсем недавно разминулась с голодным пардусом. А ее левая щека выглядела так, словно красавицу терли лицом о гальку.

— Пойдем, — сказала я ей. — Меня зовут Марта Ивачич, ты мне очень нужна. Извинись перед своими подругами и друзьями. Твои особые способности сильны именно в это время суток. Я прошу тебя — пойдем…

— Куда пойдем? — срывающимся голоском передразнила она и дернула рукой.

— Домина, ее приковали ручными кандалами к повозке, — хмыкнул Кой-Кой.

Действительно, запястье избитой девочки и крюк на борту повозки связывала блестящая металлическая цепь. Я мысленно прикинула, сколько песчинок мне понадобится, чтобы растворить металл. Если три «бобра» кинутся одновременно, сил на формулу уже не останется.

Значит, придется вначале покончить с «бобрами»…

— Домина, эти люди вооружены очень опасным оружием. Каждый их мушкетон снаряжен тридцатью готовыми пороховыми зарядами, — пискнула Кеа. — Тот, который внутри повозки, — явно болен, его нервы сгнили. Тот, который тащит сюда еще одну женщину, — очень злой человек. Он пахнет обманом и никого не любит. Будь осторожна. Я бы посоветовала убить их сразу.

— Так, я не понял, что за фишка? — голосом кастрата протянул второй «бобер».

Я обернулась, но оказалось, что он обращался не ко мне. Меня он даже не успел заметить, поскольку глядел в другую сторону. Его товарищ, раздувая багровые щеки, вытащил в круг очень яркую блондинку в красном. Та хныкала и прикрывала ладонью разбитый рот.

— Не, ты глянь, как эту дуру раскрасили! — Третий «бобер» говорил как бы со своим другом, но явно работал на публику. — Ты глянь, до чего людей жадность доводит, а? Покушина, ну что ты, как жидовка, за каждую копейку давишься? И долго так будет? Сегодня зуб выбили, а завтра харю стеклышком почикают, а?! И все потому, что не хочешь по-людски, по-человечески не хочешь, а? Вот как все, а, Покушина, как нормальные люди, честно работать нельзя?