Сказание о страннике - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Билсборо cтр.№ 7

Но, по мнению многих, и сам старик Эппа был весьма странным. Он один во тьме ночи взбирался по крутому склону, невзирая на годы, и только посох мог послужить ему хоть какой-то защитой. Сколько раз он почти задыхался, споткнувшись о выступы и камни, усеявшие голый склон — следы древнего храма, разрушенного задолго до воцарения Дроглира. Хотя в груди хрипело и клокотало, Эппа упорно шел вверх, и его решение оставалось непреклонным. Сильная необходимость заставляла двигаться дальше.

Каким бы чудным старик ни казался, опасным он не был; просто любой, кто с ним говорил, чувствовал себя неловко. Обычно безобидный и погруженный в какие-то непостижимые думы, Эппа удивлял всех, стоило ему подать голос. Его речь всегда сопровождалась яростным стуком посоха, и для большинства была непонятной.

Лицо, худое и изможденное, как и тело, бороздили глубокие морщины, говорящие о возрасте и лишениях, однако в крошечных карих глазах не читалось ни намека на горечь или сожаление о прожитом.

Этой ночью Эппа как всегда был один, потому что никто и никогда не приходил сюда, ни ночью, ни днем. «Зловещее место», — говорили местные; даже звери и птицы избегали его. Наконец старик добрался до вершины и замер, чтобы внимательным взглядом окинуть впадину, где когда-то стоял храм. Он не испытывал страха — только облегчение. Прямо перед ним возвышались камни — руины разрушенного алтаря, подобно черным пальцам указующим на небеса.

Он стоял и дрожал. А через некоторое время сильнее укутался в серую шерстяную накидку и начал осторожно спускаться по предательскому склону поросшей можжевельником впадины.

Здесь, внизу, ветра не было. Эппа встал коленями на плоский молитвенный камень. Звезды скрылись за огромными грозовыми тучами, которые упорный ветер все гнал и гнал с севера. Вскоре прохладный ночной воздух наполнился знакомым ароматом влажной травы.

Эппа всегда приходил в это древнее и священное для людей его веры место, если ему необходимо было принять важное решение. Он знал, что мыслит гораздо яснее, когда остается здесь в полном одиночестве холодными тихими ночами. Сегодня же ему понадобятся вся его решимость и мудрый совет божества, чтобы указать верный путь через грядущие судьбоносные дни.

«Владыка! — молился он. — Я стар и слаб. Энергия молодости покинула меня, и не только тело, но и разум. Сомнения разъедают мою решимость, подобно гнойникам. Уже семьдесят лет я взираю на мир, семьдесят долгих лет усердного служения тебе. Я знаю, что не так уж много дней мне осталось, но я также знаю, что ближайшее будущее решит судьбу многих, а может быть, и всего Линдормина! То, к чему взывает Финвольд, сильно тревожит меня. Он хорошо служит нашей вере, но его стремление поднять людей на силы Зла навлекут на нас опасность. Умоляю тебя, Владыка, помоги мне. Подскажи».

Старик не замечал фигуры, что стояла у края впадины. Туника из шкуры яка свисала с мощных плеч наблюдающего, оставляя руки голыми. В одной руке он держал посох с венчавшим его незажженным фонарем. С фонаря свисала гирлянда из сверкающих шаров. Голову незнакомца покрывал убор из мягчайшей кожи серебристо-белого оттенка, словно впитавшей в себя лунный свет. Лоб же украшал обруч с прозрачными камнями, делая их обладателя похожим на чародея. И хотя ветер бушевал за его спиной, словно разъяренное чудовище, развевая одежду и длинные черные волосы, выступающие из-под убора, сам незнакомец не шевелился. Он стоял так же неподвижно, как окружавшие его камни, и смотрел на склонившегося старика, а в его глазах вспыхивали красные огни, похожие на угольки затухающего костра.

Серебристый свет луны очерчивал силуэт, но старый жрец не ощущал чужого присутствия. Наконец Эппа что-то почувствовал и резко поднял голову. Хотя незнакомец никуда не исчез, старик видел лишь месяц и облака.

— Так как, разве вы не слышите? — нараспев произнес незнакомец. — Разве он о многом просит?

Жрец слышал только шум ветра в тростнике да трель ночной птицы вдали.

— Он просит лишь намекнуть на то, что грядет. Сущий пустяк, верно?

На этот раз в его голосе послышалась просящая нотка, без тени заискивания. Ночь молчала, и только вой ветра становился все сильнее. Эти слова незнакомец говорил кому-то на другом краю впадины. Но даже если бы Эппа оглянулся и посмотрел туда, он бы все равно никого не увидел. Хотя они там стояли, все вместе...

Несколько силуэтов — сколько их было, сказать невозможно. Они появились, словно тени, и то представали в виде людей, то сливались с мегалитами — как бы перетекая друг в друга, прячась в переменчивой игре лунного света. В серых накидках цвета пепла, что уже давно не знал жара пламени. Одежды искусно скрывали их очертания, и даже стоящий напротив незнакомец с красными глазами не мог различить, что спрятано под капюшонами.

Они стояли неподвижно, лишь их свободные одежды бесновались в яростных порывах ветра, подобно крыльям летучих мышей. Казалось, сама ночь пустилась в неистовый пляс: ураганный ветер гнул высокую траву к земле и взметал смерчи из опавших листьев, бешено гоня их во тьму. Грозовые тучи стремительно неслись по небу.

Эппа в тревоге оглянулся вокруг и плотнее запахнул шерстяной плащ в тщетной попытке согреть костлявое тело.

Облачённые в серое фигуры были по-прежнему молчаливы и неподвижны.

Наконец стоящий посередине заговорил. Глухой, не выражающий никаких эмоций голос был схож с голосом судьи, зачитывающим приговор.

— Ты пытаешься перехитрить нас. Когда Финвольд заявил о своих намерениях отправиться на поиски, мы позволили тебе сказать Эппе, что он тоже должен идти. И не стали возражать, чтобы он захватил с собой Болдха. Даже когда ты просил нас намекнуть Эппе на грядущее предательство, мы согласились. Но мы не можем и дальше продолжать такую игру. Ведь ты не остановишься, пока мы не раскроем все секреты твоего врага. Разве мы уже не достаточно уступали?

— Недостаточно! Все ваши намеки, как иголки в сосновом бору — ни один смертный не сможет их понять. — Глаза говорившего разгорались все ярче.

— Это гораздо больше, чем мы предложили твоему врагу. Ему не досталось ровным счетом ничего, никаких намеков, даже тени от той иголки из соснового бора.

— Лишь потому, что ему не нужно знать больше! Удача с самого начала была на его стороне, он почти выиграл игру еще до ее начала. Я считал, ты с братьями следишь, чтобы игра была честной.

Голос говорящего зазвенел негодованием. Он глубже воткнул свой посох в землю, приведя в движение вереницу сверкающих шаров.

Однако облаченные в плащи фигуры оставались неподвижными и безразличными.

— Ты же не считаешь нас наивными, верно? — ответил главный из них. — Мы все знаем, что игра началась не сейчас. Она пришла в движение пятьсот лет назад, когда Скейсур прервал жизнь своего повелителя. И даже раньше, задолго до создания Утробы Вагенфьорда. Битва между тобой и твоим врагом длится с сотворения мира. Выигравший одно сражение тем самым дает преимущество противнику перед следующим. И так будет всегда.

Хотя голос говорившего по-прежнему не выражал никаких эмоций, казалось, на этот раз он звучал несколько снисходительно. Наверное, крошечный намек на иронию выдавал давнее знакомство, словно говоривший уже привык к уловкам своего собеседника. А спор шёл явно не в первый раз.