— Значит, сегодня вы подвергли меня испытанию? Вы взяли меня в Палату Правосудия на заседание суда для того, чтобы узнать, что я обо всем этом думаю?
— Я хотел прежде всего узнать, думаешь ли ты вообще. Не каждый на это способен.
Губы Эшера скривились в усмешке.
— В особенности рыбаки и конюхи?
— Не говори глупостей, — сказал принц. — Большинство дураков имеют университетское образование и могут похвастаться знатным происхождением. Если бы я считал тебя глупым только потому, что ты рыбак, то мы не стояли бы сейчас здесь и не вели бы этот разговор. Ты убираешь дерьмо на конюшне, а я занимаюсь тем же… в другом месте.
Последнее замечание принца показалось Эшеру справедливым.
— Хорошо, — промолвил он. — А что вы скажете по поводу одежды и других изменений, которые должны будут произойти в моей жизни, если я приму ваше предложение?
— Разумеется, ты должен будешь одеваться более официально, чем одеваешься сейчас, — осторожно сказал принц. — Но не существует такого закона, который предписывал бы носить кружева. А что касается твоего говора… думаю, что тебе придется немного получиться, заняться своей речью, освоить правильное произношение и избавиться от грубых слов и выражений. Пойми меня правильно, большое значение имеет первое впечатление, которое производит человек. Я хочу, чтобы окружающие по достоинству оценили твои способности, а твоя речь может оттолкнуть их.
Слова принца показались юноше вполне разумными.
— Хорошо. Допустим, я соглашусь. В таком случае, сколько вы готовы платить мне за работу? Двадцати пяти тринов в неделю маловато за труды на поприще политики.
На лице принца отразилась гамма чувств — облегчение, радость и надежда. Он усмехнулся.
— Я предлагаю тебе пятьдесят тринов в неделю плюс стол, покои в Башне и более подходящую для твоего нового положения одежду. Да, и еще лошадь. Скажем… Сигнета. Это достаточное вознаграждение за твои труды?
Эшер едва не лишился дара речи от изумления. Принц обещал подарить ему Сигнета! И кроме того, был готов выплачивать жалованье в пятьдесят тринов в неделю! Эшер мог забыть о покупке скромного подержанного суденышка. С такими деньгами он мог, когда вернется домой в Рестхарвен, приобрести целую флотилию новых рыбачьих лодок.
Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Эшер глубоко вздохнул.
— Этого более чем достаточно, ваше высочество, но я не могу принять ваше предложение. Простите. Благодарю вас за доверие, я был очень польщен.
Принц был ошеломлен его отказом.
— Но почему ты не хочешь работать со мной? В чем дело?
— Дело в том, что я не собираюсь долго задерживаться в Доране. Я пробуду здесь не больше года. А работа, которую вы мне предлагаете, на всю жизнь. Вы будете Правителем олков до тех пор, пока у вас не поседеет голова и не выпадут зубы. И все это время вам нужен будет помощник, который готов состариться рядом с вами. Это не для меня. У меня в жизни другие планы.
— Я буду Правителем олков до тех пор, пока правит мой отец, — сказал принц. — Да пошлет ему Барла долгих лет жизни! — Принц поцеловал священное кольцо на своем пальце. — Но люди не вечны. Доранская магия творит чудеса, Эшер, но она не может сделать нас бессмертными. И когда Заклинательницей Погоды станет моя сестра, то неизвестно, что будет со мной. Возможно, на следующий день после того, как она взойдет на трон, я и мой помощник останемся не у дел.
— Ну, хорошо. Быть может, вы действительно не будете Правителем олков до глубокой старости, но дело в том, что я дал слово своему отцу, понимаете? Я обещал ему вернуться домой ровно через год и ни днем позже. Я не могу нарушить данное слово даже за пятьдесят тринов в неделю и такую лошадь, как Сигнет. Вы не можете упрекать меня за это. А если вы все же будете настаивать на своем… — Эшер с вызовом посмотрел на принца, — то, значит, вы не такой, каким показались мне сначала.
Принц на минуту задумался.
— Свои обещания, конечно же, надо выполнять, — наконец снова заговорил он. — Но это вовсе не означает, что ты не можешь принять мое предложение. Ты окажешь мне большую услугу, Эшер, а когда придет время уезжать, я отпущу тебя с миром. Даю слово.
Принц ловко отмел главную причину, мешавшую Эшеру стать его помощником. Счет этой партии пока был явно в пользу Гара. Юноше не хотелось влезать в политику, во все эти склоки и придворные интриги. Не хотелось менять образ жизни, бросать работу на конюшне. Здесь у него уже появились новые друзья. А главное, здесь у него не было врагов.
Если же он станет помощником Правителя олков, они непременно появятся. В этом Эшер не сомневался.
— Я понимаю, что тебе предстоит принять непростое решение, — снова заговорил принц. — Поэтому не буду торопить тебя. Даю тебе ночь на размышление, а завтра утром я приду на конюшни, и ты скажешь, что решил. Хорошо?
— Хорошо, — согласился Эшер, почувствовав облегчение.
Принц кивнул.
— А теперь нам надо спешить. Наш разговор длился слишком долго; если нас хватятся, поднимется паника, и все слуги бросятся на наши поиски.
Они быстро двинулись по дорожке и расстались у входа в Башню. Принц исчез за массивной голубой дверью, а Эшер помчался на конюшню. Уже стемнело, и небо заволокли тучи. Было душно, и на коже выступила испарина.
В голове роились сумбурные мысли, и одна из них не давала ему покоя. Он представлял себе короля, рожденного, чтобы стать Заклинателем Погоды и взвалить на свои плечи заботу о Стене, а вместе с ней и обо всех жителях королевства Лур. Сейчас, когда его подданные беспечно занимались своими делами, этот человек, уединившись в тайном святилище, готовился к магическому действу, направленному на благо как доранцев, так и олков. К вызыванию ночного дождя.
Дрожь пробегала по телу при мысли об отце принца. Однако впереди он уже заметил пронзавшие мрак огни конюшни. Вбежав под каменную арку, Эшер затаился в ее тени. Отсюда он видел, как по двору снуют конюхи с ведрами, охапками сена и подстилками в руках. Они переговаривались, смеялись и обменивались шутками на ходу. Эшер видел также лошадей, к которым за это время успел привыкнуть. Сигнет блистал среди них, словно жемчужина.
— Чего ты здесь стоишь как истукан? — услышал он рядом с собой раздраженный голос Мэтта. — Ребята уже с ног сбились, ухаживая за лошадьми. Где тебя носило?
— Я был в Палате Правосудия.
— В Палате Правосудия?! — изумился Мэтт.
— Да, и все из-за тебя. Что ты наговорил обо мне принцу, а? Зачем наплел, что на меня можно положиться, что я трудолюбивый и сообразительный? Я тебя об этом просил? Я никогда не говорил, что ищу другую работу. С какой стати ты стал расхваливать меня, преувеличивая мои достоинства?
Мэтт вышел из-под арки на освещенное место. Эшер почувствовал, что шталмейстер напряжен и взволнован, хотя пытается скрыть это.