Джунгар. Обитель духа - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Погодина cтр.№ 34

Изрезанное морщинами лицо Церген Тумгор наклонилось над ней.

– Мне придется спрятать твоего сына, княжна. Я поклялась оставить его в живых и сдержу слово. Но оставить его здесь – самоубийство для нас обеих. И знать, что с ним стало, тебе тоже не след: в Ургахе есть школы сновидцев, которые что хочешь из тебя, неопытной девочки, вытянут. Так что посмотри на своего сына, княжна. Он останется жив, но, может статься, ты видишь его в первый и последний раз. Тебе есть что сказать?

– Имя, – прохрипела Ицхаль. – Я хочу дать ему имя…

Сознание стремительно покидало ее. Жрица помолчала.

– Это могущественное оружие. Есть те, кто находит по имени. Но… так тому и быть.

– Илуге, – выдохнула Ицхаль, прежде чем черная воронка захлестнула ее. – Илуге…

– Илуге, – задумчиво повторила Церген Тумгор, словно бы вглядываясь во что-то невидимое. – Белое Пламя. Князь Лавин, что сходит раз в триста лет и все сметает на своем пути. По древним поверьям, он несет с собой обновление существующего мира… Ты выбрала подходящее имя, девочка.

– Она умирает! – Лосса, державшая наконец заплакавшего ребенка, показала пальцем на бескровные губы и остановившийся взгляд Ицхаль.

– Давай сюда ребенка. Лосса! Она уже на Пути! Заклинание возвращения, Лосса! Вместе! Еще раз…

…Темнота. Черная, жирная, клубящаяся тьма. Над головой – плоское небо из черного железа, на котором тускло поблескивают медные гвозди звезд. Впереди – бездонная пропасть. Он чувствует дыхание холодной пустоты и далекий рев невидимого водопада. Оттуда приходит зло, кромешное зло, и Илуге ощущает боль, смешанную со страхом. Он знает, что через мгновение возникнет во тьме…

Его глаза различают нить, натянутую из пустоты. Это мост из конского волоса, по которому из мира живых в царство Эрлика – Владыки Преисподней, попадают души умерших. Водопад, что ревет внизу – река из человеческих слез. По мосту беззвучно скользит воин.

Илуге знает его, самый страшный из своих кошмаров, шелест в темноте. Воин из кургана со свисающими по обе стороны лица косицами, в кожаном панцире и скипетром в руках. Мертвец идет по мосту из конского волоса, и мост раскачивается, жутко и бесшумно. Если воин ступит на землю, Илуге умрет.

Железное небо вспыхивает красноватыми отсветами – это свет из дворца Эрлика, где владыка подземного мира кует черное железо человеческих бед и пожирает приносимые ему кровавые жертвы. В красных отсветах Илуге видит, что противник совсем близко, и до хруста сжимает меч. Мертвец ухмыляется ему волчьим оскалом и наносит удар.

Железо звенит о железо, сыплются искры. Воин крутит тяжелый посох с нечеловеческой быстротой, меч Илуге в сравнении с ним – детская игрушка. Все, что он может, – обрубить мост, и тогда мертвец канет в темноту, исходя яростным криком. Илуге дважды это удавалось. Но куда чаще он…

Посох с рукоятью, заточенной, словно серп, свистит у него над головой. Удар! Илуге делает выпад, пытаясь достать противника, но тот, ловко балансируя на мосту, уходит в сторону, и меч распарывает пустоту. Удар! Серповидная рукоять устремляется к его горлу, и Илуге вынужден отклониться, инерция несет его назад, сделать шаг назад… Почти задев кожу, страшный серп проходит мимо… и обратный конец скипетра бьет ему в висок. Тьма.

– Эй, когда ты научишься держать меч, щенок? – Он ощущает болезненный удар по пальцам. Ему десять зим. Пальцы мерзнут. Ослепительный свет ясного морозного дня заполняет его, глаза слепит. И оттуда, из слепящего света, приходит резкий удар, сбивающий с ног, в рыхлый снег. А потом выходит кряжистый старик. Дед. Поднимая его за шкирку, старик бормочет:

– Никакого из тебя толку не выйдет. Сколько раз говорил, меч – это продолжение руки. Не держи его, словно палку, которой собрался отогнать шелудивого пса. Кисть должна быть расслаблена, иначе прямой удар ее сломает. Ты упражнялся, сколько велел?

– Упражнялся, – слышит он свой голос, голос мальчишки десяти зим от роду. – Он тяжелый, меч.

– Привыкай, – сурово отвечает дед. – Меч – что конь, ты должен срастись с ним в одно существо. Только так получаются воины. Ты хочешь стать воином?

– Хочу-у.

– Тогда нападай!

– Уй, больно!

– Где твое чувство равновесия, сосунок? Ты наносишь удар, а не пытаешься проткнуть неподвижное чучело. Чучело – оно как стояло, так и стоять будет, а противник – живой, подвижный, отступил на шаг, и осталось только за руку тебя дернуть – сам полетел носом в землю!

– Ты слишком быстрый.

– Это ты слишком медленный. Еще раз!

– Уй!

– Ну, еще красных соплей не хватало! Когда держишь меч так высоко, наподдать тебе под локоть, чтобы ты сам себе рожу распахал – что пукнуть!

– Я тебя почти достал!

– Почти не считается. Я тебя почти убил. Иди упражняйся, и пока не научишься, ко мне подходить не смей!

– Дед, а дед! А ты в скольких битвах сражался?

– У тебя волос столько на голове не наросло еще, щуренок.

– Дед, а ты во всех победил?

– Во всех битвах только Эрлик побеждает. А я – живой, и ладно.

– Дед, я во всех битвах буду побеждать!

– Сначала сопли утри.

– А вот буду!

– Сначала научись меня достать. Хотя бы поцарапать.

– Я боюсь тебя поцарапать. Ты же мой дед.

– А ты не бойся.

– Уй!

– Гляди-ка, оцарапал, паскудник! Вот я тебе сейчас всыплю!

– Ты же сам сказал!

– Так то в поединке!

– Так ты сам сказал – в жизни поединков не бывает. Либо достал – либо убит!

– Ну-ка, снимай штаны!

– Это несправедливо!

– А кто сказал, что я справедливый? И только попробуй опять кусаться! А, чтоб тебя!

– Нет, ты бейся со мной, дед! Не пущу!

– Ну ладно, сучий послед, сейчас я тебя по степи на войлоки раскатаю! Давай-ка сюда свою игрушку… Ого, да ты удар с плеча выучил! А что до того сопли жевал? Ну-ка, посмотрим, как ты от этого удара уйдешь? Э-эх… А если бы у меня в руке был меч, а не палка?

– Илуге! Очнись, Илуге! – кто-то трясет его за плечи. Темнота медленно отступает, он раскрывает глаза. У женщины рыжие волосы, синие глаза. В этих глазах есть что-то, что мешает ему провалиться обратно в бархатную, желанную темноту.

– Где… – невнятно говорит он.

– Что с тобой? Ты болен? У тебя лихорадка? – Пальцы женщины ощупывают его лицо. – Мы боялись разжигать огонь, увидят же… И снег выпал. Давай я согрею тебе руки. Ты совсем болен, совсем в себя не приходишь. Как же мы без тебя, Илуге?

– Что… случилось? – с трудом говорит он, борясь с желанием опустить веки.