Властелин Огненных Земель - читать онлайн книгу. Автор: Дэйв Дункан cтр.№ 52

— При всем моем уважении, эальдор, я стараюсь не путать осмотрительность с трусостью.

— Разве я не говорил, чтобы ты не давал мне титулов?

— Я забыл. Прости, Хильфвер.

Отец рассмеялся.

— Сдавайся, старик! С ним не справиться, когда он, как сейчас, становится пай-мальчиком. Это не мешает, правда, ему быть упрямым как осел. Раздевайся, парень, и давай кончать с этим, пока мы все не замерзли. — Он протянул ему полотенце.

Радгар стянул с себя насквозь промокшую одежду, наскоро вытерся полотенцем и встал в октаграмму. Он как мог съежился в ее центре — во-первых, он видел, что так делал Вульфвер, а во-вторых, это была единственно разумная поза, если уж нужно заниматься такой бессмыслицей в это время года. Он ощущал себя цыпленком, которого вот-вот сунут в печь; гусиная кожа и все прочее тоже добавляли сходства. Он повернулся лицом к заклинателю, который занял свое место — к великому его удивлению на острие Огня, где стояла лампада, а не на острие Смерти, что было бы логичнее.

Уж если это смог сделать увалень Вульфвер, Радгар Эйлединг сможет и подавно.

— Завяжи ему глаза, — буркнул старик. — Оставайся там, щенок, и старайся как можно дольше не шевелить ни единым мускулом.

Папа завязал ему глаза и, наверное, вышел из октаграммы.

— Hwæt! — выкрикнул старик, словно начинающий песнь скоп, если не считать того, что ни на одном пиру не потерпели бы подобного голоса. Он завел заклинание. Оно оказалось ужасно длинным. Сначала оно доносилось до Радгара с одной стороны, потом с другой, начало кружить вокруг него, в одну сторону, в другую, вовлекая все стихии по очереди. Нет, не все. Основные элементы, само собой, вовлекались: Воздух, Огонь, Вода, Земля. А вот виртуальные — не все, только Любовь, Случайность, Время. Интересно, считается ли дрожь, если тебе строго-настрого запрещено шевелиться? Смерть не призывалась, но и не прогонялась, и постепенно Радгар начал улавливать логику происходящего. Он начал видеть также странные огни, движущиеся в темноте, как бывает всегда, когда зажмуришься. Смерть не приглашали, но смерть и так была здесь, и глитм пытался обнаружить, в какой из стихий она таится.

Он ничего не мог поделать со своими стучащими зубами. Он только надеялся, что папа поймет, что причиной этому всего лишь холод. Глаза привыкали к темноте и неясные цветные пятна становились ярче и осмысленнее, составляя непрерывно меняющиеся узоры. Пение звучало теперь дальше, словно поляна раздалась в размерах, а еще появилось странное эхо, напомнившее ему Станхоф, большую залу в Твигепорте, где он был только вчера. Пламень! Неужели это было только вчера?

Эк!

Что-то находилось у него за спиной — что-то, чему не полагалось там находиться, — он не знал, услышал он это «что-то» или почувствовал, но знал, что оно там. По спине побежали мурашки, и он подавил отчаянное желание вскочить и сорвать повязку. Папа здесь. Папа не позволит ничему броситься на него. Он поклялся не поддаваться страху. Но он ощущал себя таким беззащитным без одежды! Вот, снова! Смерть и пламень! Смерть и холод. Никогда еще ему не было так холодно. Холодно, как в могиле. И пение смолкло. Правда смолкло? В наступившей звонкой тишине что-то надвигалось, наползало. Оно старалось не шуметь, но подползало все ближе…

— Радгар! — крикнул папа. — Смотри!

Он подпрыгнул, как лягушка, и резко обернулся, приземляясь.

Там не было вообще ничего. Пустой темный пол тянулся до самой стены. Он снова быстро повернулся. Палата была большой, как в Сюнехофе, но скорее круглая, чем прямоугольная… восьмигранная, разумеется. Темный блестящий камень… или металл. Восемь пустых темных арок. Мерцающие огни двигались то там, то здесь, сами по себе. Важны были только проемы.

— Радгар! — снова крикнул папа. — Иди сюда! Быстро! — Он стоял в одном из проемов, не слишком хорошо освещенный, но точно папа.

— Что не так? Где это мы? — Радгар подбежал к нему. — Как нам выбраться из… — Пол оказался слишком скользким. Он ухватился за край проема, чтобы не пролететь на ту сторону, но даже так ноги продолжали скользить. Папы там не было. Снаружи не было ничего, кроме ревущего, бушующего моря. — Папа?

— Сюда, глупый. Скорее, нам надо спешить.

Он бросился через помещение к нужной арке, но на этот раз осторожнее. И правильно сделал. Он снова ошибся дверью, и если бы выпал из нее, мог бы падать до бесконечности: за ней светили звезды!

Куда теперь? Зал, казалось, уменьшался в размерах.

— Радгар! — На этот раз крик послышался с двух направлений сразу. — Ты должен выбраться отсюда! — кричал один папа. — Не слушай его! — кричал другой. — Беги ко мне. Быстрее же! — Однако стоило ему подбежать к ближнему папе, как тот исчез и появился в двух новых дверях, так что теперь его звали уже трое. — Быстрее, сын! Я не могу ждать. Тебе нужно выбраться прежде, чем я уеду. Быстрее!

Он метался от одной арки к другой. И каждый раз, стоило ему подбежать к новой, папы там не было, и он звал его откуда-то еще. Ревущий огонь… Воин, лицо которого скрывалось под забралом боевого шлема, с поднятым окровавленным мечом… Зал делался все меньше и меньше, отцовские крики — все настойчивее. Потом он услышал другой голос — спокойный, чуть удивленный…

— Ох, Радгар! Не позволяй этому глупому глитму пугать себя. Разве ты не видишь, что они именно это и пытаются сделать: запутать и запугать тебя?

Он резко обернулся.

— Мама! — Все отцовские голоса разом стихли.

Она протянула к нему руки.

— Пошли, милый! То, что они делают с тобой, очень глупо и жестоко, и тебе не нужно больше играть в эту игру. Идем.

Он подошел к проему, в котором стояла она, и увидел за ее спиной папу — тот ничего не говорил, но улыбался чуть виновато, словно его поймали за каким-то глупым занятием.

— Мама? Это правда ты?

Она рассмеялась.

— Это правда я.

— Прости, если мы тебя огорчили, сын, — сказал папа. — Я тоже люблю тебя, но так было нужно.

За ними виднелись другие фигуры, люди, которых он должен был знать. Славные люди, добрые друзья, дорогие ему люди.

— Пошли! — кричали они все разом, протягивая к нему руки. — Дорогой!

— Да, я люблю вас, — сказал он. — Вы не будете возражать, если я в последний раз загляну во все остальные двери? — Он отступил на шаг. Руки тянулись к нему, пальцы превратились в кинжалы. Он вскрикнул и отпрянул. Остальные двери надвигались на него, и все кричали, кричали — папиным голосом, маминым голосом, даже голосами Эйлвина и других друзей. Руки манили, зал совсем съежился.

— Папа! — крикнул он. — Папа, где же ты на самом деле?

— Здесь, сын, — тихо ответил папа. — Не бойся. Все позади.

Радгар бросился в его руки.

* * *

Папа поймал его в одеяло и крепко обнял. Он дрожал так сильно, что испугался, не развалится ли на части. Сердце колотилось как бешеное. Потом он сообразил что глаза его до сих пор завязаны и что в ноздри ему бьет запах сосновой хвои. Он высвободил одну руку и сорвал повязку. Темный, окутанный туманом лес не изменился. Хильфвер стоял, опершись на свой посох, все еще задыхаясь. Обросшее щетиной папино лицо было совсем рядом. Он улыбался.