— Женя… Женечка…
— Чего?
— Чего, чего. Ничего. Только и знаешь, чего да угу.
— Угу, — миролюбиво согласился Женька. Он дремал.
— Что мы дальше делать-то будем? Когда до Москвы дойдем?
— Сплюнь.
— Тьфу на тебя. Если до Москвы дойдем, что дальше будем делать?
— Угу… Ну, там посмотрим. По у-ау… — он вежливо отвернулся и широко зевнул, — обстановке. — Дальше Женька промычал что-то невнятное.
— Вот и расскажи мне эту обстановку. Тихонечко. А то иду за тобой, как слепой котенок.
— Юля, да ведь это просто. Совсем просто.
— Тем более расскажи.
— По обстановке — это значит по ситуации. Это много вариантов действий. Это сложно рассказывать.
— Ты только что говорил — просто.
— Ну… — Женька опять зевнул. — Я и говорю. Просто — это для тебя слишком сложно.
— Ах так?! — Юлька дернула его за волосы. — Говори. А то я сейчас начну тебя целовать, и тебе не до этого будет!
— Ладно. Начинай.
— Нет. Ты говори. А то не начну. Буду, наоборот, кусаться.
— Ладно. Кусайся.
Юлька игриво провела языком по мочке Женькиного уха и вдруг с силой цапнула его зубами.
— У-ау!!!
Димка, спавший метрах в пятнадцати, вскочил на ноги, будто подброшенный невидимой пружиной. Черный зрачок автомата обшаривал окрестности. Гера, сидевший на корявом пеньке «на посту», посмотрел в их сторону, постучал по голове согнутым пальцем и деликатно отвернулся.
— Все нормально, Дима. Спи. Это меня причесывают.
Димка оглядывался, слепо водил вокруг ошалевшими со сна глазами. Всклокоченные, грязные волосы на его голове стояли дыбом.
— Тебе, вон, тоже надо бы причесаться. Спи, Дима. Спи.
Димка чертыхнулся и лег. Юлька тихо рычала в Женькино ухо, пытаясь отгрызть прикрывающие его пальцы.
— Все, все, хватит. Разбудишь всех, а-у… Ну, хватит, все. Завтра тебе мяса кусок выдам, только не ешь меня сейчас. В смысле, не доедай.
Юлька тщательно жевала Женькин мизинец и урчала, как кошка над блюдом рыбы.
— Все. Все. Я все понял, все расскажу. Все, что знаю. Все пароли, явки, шифры. Продам за марки радистку Кэт.
Мелкие кусучие зубки перестали его грызть и задумались.
— Уже начинаю рассказывать. Только ухо очень болит. Очень, очень болит ухо.
Юлька обнюхала его ухо и задумчиво лизнула следы собственных зубов. Затем, жалея бедного, поцеловала, пришепетывая что-то сочувственное, успокаивающее. Поцеловала еще несколько раз и легла на плечо, приготовившись слушать.
— Значит, так. — Тут Женька обнаружил ее ухо у самых своих зубов и плотоядно оскалился, облизнувшись. Почувствовав заминку, Юлька подняла глаза и увидела нависающий хищный оскал. Это был Мститель. Она тут же прикрыла ухо ладошкой и доверительно сообщила:
— Я заору. Я так заору, что Дима сразу стрелять начнет.
Страшные огоньки в Женькиных глазах потухли.
— Ладно. Живи, коварная. И слушай. — Он еще раз с сожалением посмотрел на ее ухо и продолжал: — Тут что получается: внезапности, атаки как таковой, конечно, не будет. Охрана там наверняка мощная, и силой нам не прорваться. Тем более что после нашего побега охрану на таких объектах могли только усилить. Я бы на месте их командования обязательно усилил. Просто на всякий случай. Но это не важно. По любому, штурмовать их базу мы не собираемся. Это нам не по силам.
— Что же тогда? Мирра?
— А что Мирра? Мирра — это наш «сюрприз». Я и сам еще не знаю точно, чем он нам может помочь, но что не помешает, это точно. Но когда мы спускались с гор, мы на Мирру не рассчитывали. Нет, Юля, шансы есть и без него.
Юлька нашла в Женькиных волосах колючку и начала ее выковыривать.
— Проникнуть можно на любой объект, как бы он ни охранялся. Нужна только информация и большой запас времени. Это как побег из тюрьмы, только наоборот. Не спешить и не рисковать; готовить одну реальную попытку. Времени у нас достаточно. Идем мы скрытно. Информация, следовательно, будет. С Миррой ее тем более проще собирать. А дальше — по обстоятельствам, проникновение или захват. Самое сложное, если работать придется в те часы, когда вся их аппаратура готова к засылке очередного гильбронавта. Если, по аналогии, мало захватить «космодром» или пробраться на «стартовую площадку». Нужно, чтобы там был «космический корабль» и чтобы он был готов к полету. Чтобы все параметры — не вслепую, а заранее были выставлены, рассчитаны специалистами. Чтобы «курс» для нас проложили.
— Женя, это же невозможно. Перестреляют нас, как куропаток.
— Но другого пути нет. И знаешь, шанс-то вполне реальный. Все может быть и иначе. Проще. Намного проще. Вплоть до того, что там простой рубильник. Повернул — и все заработало. Вот только добраться до него…
Юля вздохнула, достала колючку и провела ею по заросшей щеке.
— Ты чего всякую дрянь в моих волосах таскаешь? Не буду с тобой меняться.
— Меняться? А, да…
— Интересно. — Юлька поцеловала след от колючки. — Вплоть до рубильника. Очень интересно. Еще что-нибудь про плоть.
— Так, я не понял. Ты про что?
— Я про рубильник. Или что-нибудь вроде этого. Вплоть. И заработало. Что-то там, говоришь, надо повернуть?
— Угу.
Юлька тяжело вздохнула.
ГЛАВА 35
Это, видимо, и называется тоска, подумал Ивс. Последнее время он все чаще, иногда в самые неподходящие минуты вспоминал Эльзу. Видимо, в эти мгновения у него как-то менялся взгляд, потому что Руцкой на последнем совещании ЦК иронично поинтересовался, не попал ли Ивс под воздействие собственных препаратов. Оказалось, что его о чем-то спросил Шелленберг — по своему обыкновению, очень тихо, и ни одна сволочь не толкнула локтем.
Видели же, что задумался.
Шелленберг, естественно, это отметил. «Папа» был злопамятен и умен. Самодурство в чистом виде в нем проскальзывало редко, и гнев генсека, казавшийся непосвященным беспричинным или вызванным пустяками, обрушивался только на тех людей, которых действительно следовало менять. Ивсу в этом ключе бояться было нечего — на посту руководителя проекта его никто реально заменить не мог. Пока.
Или уже мог? У Шелленберга на подходе есть молодые кадры. Новое поколение нации. Среди них даже англичане появляются. Работают как звери, стараются оправдать происхождение. Может, он уже и присмотрел кого-то, о ком Ивс еще не знает. Надо будет снова профильтровать смежные институты через своих людей. Особо одаренных Ивс обычно уводил подальше от начальства в собственные сотрудники. И для дела полезно, и человек все время под контролем. Чтобы не пришлось, как шесть лет назад, организовывать укольчик молодому гению.