Почерк зверя - читать онлайн книгу. Автор: Влад Вегашин cтр.№ 57

— Киммерион, приди в себя, — негромко, но жестко сказал он.

Эльф вздрогнул всем телом, отреагировав на собственное имя, как на удар. Глаза вновь приобрели зеленый цвет, пальцы разжались, и во взгляде Кима отразился дикий, всепоглощающий ужас.

Но Вега этого уже не видел. Удостоверившись в том, что все живы, он наконец позволил себе провалиться в беспамятство…

Великие и судьбоносные решения принимаются не мгновенно. Ситуацию нужно обдумать, проанализировать, понять, что будет происходить в том или ином случае при тех или иных действиях, какие именно последствия принесет то или иное событие… решения, от которых порой зависит дальнейшая судьба мира, принимаются не сразу. Слишком многое поставлено на карту, слишком страшными могут оказаться последствия ошибки. Великие умы часами и ночами сидят, обдумывая ситуацию, советуясь друг с другом или с собственной интуицией, и только потом, взвесив все «за» и «против», выносят свой вердикт.

У Арны не было этих часов и ночей. У нее было несколько долей секунды, за которые она должна была решить свою судьбу, судьбу Змея и Орогрима, Гундольфа и Мантикоры, а заодно — всего мира… хотя об этом она, конечно, не знала.

И за крохотный промежуток времени, прошедший между ударами бешено колотящегося сердца, она приняла решение.

Миг — нет, сотая доля мига! — Танаа выходит в ментал. Еще одна доля — она находит нить жизни служителя Левиафана, самозваного лорда в крылатом шлеме, осмелившегося присвоить себе имя Птица. Удар сердца — меч уже совсем близко, еще чуть-чуть, и острие пронзит тонкую ткань платья, вспорет кожу, раскрошит ребра и вонзится в это сердце еще до следующего его удара.

Нет. Этого не произойдет.

И Искоренитель, призывая всю свою силу, одним прикосновением разрывает нить жизни лорда Птицы, раз и навсегда ставя крест на всех его честолюбивых помыслах.

Он умер мгновенно, так и не успев ничего осознать. От Искоренителя нет защиты ни у кого. Оборвалась жизнь — и оборвались все нити, магией опутывающие сознания людей. Расширились зрачки Змея, в глазах его отразился ужас — он все понял, но уже не мог остановить удар. Вскрикнул Орогрим, понимая, что его тело свободно, но Арна сидит слишком далеко, и он не успеет… Из последних сил рванулась в сторону сама девушка — любая рана заживет, лишь бы не в сердце…

Со звоном рассыпались мелкими хрусталинками бокалы, сорвавшиеся с выпавшего из рук Шениля подноса. Алыми брызгами разлетелась кровь Танаа по светло-кремовой бархатной обшивке дивана.

Арна вскрикнула от боли, когда лезвие меча пронзило ее левое плечо — но тут же взяла себя в руки, запрещая телу чувствовать боль.

Эстис упал перед ней на колени, в глазах молодого графа застыл немой ужас.

Закричал дворецкий, медленно, но неумолимо осознающий все, что происходило после смерти старшего де Карнэ.

Вскочил на ноги Орогрим, непонимающе глядя на сестру — что теперь делать? Кто виноват? Кому мстить?

— Успокойтесь! — серебром и льдом зазвенел голос Танаа — и этот голос подействовал на всех лучше ушата холодной воды. — Я жива. Птица мертв. Все хорошо… Эстис, прошу, вытащи меч. — На последних словах голос ее все же подвел, задрожав и выдав боль и усталость.

Оцепенение спало.

— Лекаря немедленно! — заорал граф дворецкому. Тот опрометью бросился искать местного доктора, так же пребывавшего ранее под властью Птицы. Сам Змей обернулся к Арне. — Подожди, пока придет врач. Иначе может быть слишком сильное кровотечение.

— Хорошо, — та слабо улыбнулась.

— Прости меня… — отведя взгляд, проговорил он.

— Ты не виноват. Как и все остальные. Этому практически невозможно сопротивляться…

Запрокинув голову, Арна потеряла сознание.

Раанист ждал ее в полумраке глубокого забытья.

— Откуда ты здесь? — удивилась Танаа, подходя к нему ближе.

— Почему ты всегда спрашиваешь «откуда», но никогда — «зачем»? — вопросом на вопрос отозвался дракон.

— Хорошо, а зачем ты здесь? Я не ожидала тебя увидеть так скоро…

— Потому что сейчас я должен вывести тебя отсюда в ментал. И ты должна, связавшись с Мантикорой, объяснить ему, что произошло до того, как жители деревни сцепятся с ничего не понимающими наемниками, которые еще не успели прийти в себя достаточно, чтобы осознать произошедшее.

— Вывести в ментал? А сейчас мы где? — она удивленно огляделась.

— Сейчас мы в твоем подсознании. Мне удалось проникнуть сюда, но я не уверен, что смогу помочь тебе удержаться в ментале после того, как ты придешь в себя.

— Раанист, я не понимаю, — чуть не плача, проговорила Арна. — Зачем мне приходить в себя, чего там может быть такого страшного, и…

— Во-первых, тебе сейчас очень больно. У тебя глубокая и серьезная рана, немалая кровопотеря и так далее. Во-вторых, перейти в ментал отсюда ты не сможешь, значит, сперва придется вернуться в тело. Из «во-первых» и «во-вторых» следует, что тебе придется сосредоточиться и выйти в ментал в тот момент, когда тебе очень, повторяю, очень больно!

— Я справлюсь, — уверенно заявила Танаа. Мысль о том, что может произойти у деревни между ничего не понимающими наемниками, и озлобленными жителями, готовыми драться до конца, вызывала только одно желание — ни в коем случае этого не допустить!

— Я надеюсь. Ты должна прийти в себя, выйти в ментал, связаться с Мантикорой и предупредить его о том, что наемники больше не враги, а потом в кратчайшие сроки добраться до деревни и спасти Гундольфа. Только после этого ты можешь позволить себе… сама узнаешь, в общем.

Только тут девушка поняла, что было не так в Раанисте. Дракон разговаривал с ней сухо, сдержанно, и без обычной теплой покровительственности. Он говорил с ней, словно с… чужой.

— Что случилось? — холодея, спросила Арна. — Раанист, что случилось?

— Поймешь. Очень скоро поймешь. Но сперва ты должна спасти своих друзей, — ответил он и поднялся, расправляя крылья. — Сейчас я помогу тебе вернуться в тело. Готова?

— Да, — тихо сказала она.

— И запомни — ты не имеешь права умирать. На тебя возложено слишком много надежд, и слишком многие уже вверили свои жизни в твои руки. Ты не имеешь права умирать, как бы ты этого не хотела.

Дракон поднял крылья, сложив их за спиной, вскинул голову и произнес несколько слов на неизвестном Танаа языке. Ее плечо пронзило обжигающей болью, Арна схватилась за это напоминание о физическом мире, почувствовала, что ее словно бы выталкивает из такого ласкового и спокойного беспамятства… и закричала, когда боль, перейдя на физический уровень, стала почти невыносимой.

— Почему она пришла в себя? — донесся словно сквозь толстую ткань обеспокоенный голос Эстиса.