Жизнь взаймы - читать онлайн книгу. Автор: Эрих Мария Ремарк cтр.№ 52

Машина, которая налетела на Клерфэ, пробила брешь в сплошном месиве автомобилей; через нее смогли проскочить машины, идущие следом. Гонщики один за другим пролетали мимо, их машины, вихляя и дрожа, проходили вплотную к разбитым машинам, так что металл со скрежетом терся о металл, и казалось, что это громко стонут покалеченные автомобили.

Дежурный, держа лопату, перелез через мешки с песком и начал засыпать маслянистую лужу; когда гул мотора приближался, он отскакивал в сторону; появились санитары с носилками, они оттащили Маркетти в безопасное место, подняли его и передали другим санитарам, которые стояли за баррикадами из мешков; несколько служащих автомобильных фирм, неся перед собой дощечки со знаком «опасно!», уже прибежали на место аварии, чтобы предостеречь остальных гонщиков, но гонки успели переместиться в другое место, все машины миновали этот отрезок шоссе и теперь снова возвращались сюда; некоторые из гонщиков бросали быстрый взгляд по сторонам, глаза других были прикованы к ленте шоссе.

Машина Клерфэ не только наскочила на передние машины, на нее саму наскочила машина Монти. Монти почти не пострадал. Ковыляя, он отошел в сторону. Клерфэ продолжал висеть в своей машине, которую подняло почти вертикально и швырнуло на мешки с песком. У него было разбито лицо, в его грудную клетку вдавился руль. Изо рта у Клерфэ текла кровь, он был без сознания. Толпа уже облепила шоссе, как мухи облепляют кровавый кусок мяса; зеваки во все глаза глядели на санитаров и механиков, которые начали выпиливать Клерфэ из машины. Одна из передних машин горела. Рабочим с огнетушителями удалось оттащить ее подальше, и теперь они пытались погасить огонь. К счастью, бензиновый бак был разломан, что предотвратило взрыв. Но бензин горел, жара была нестерпимая, и огонь все еще мог перекинуться на другие машины. Каждые две минуты гонщики проносились мимо места катастрофы. Рев моторов, нависший над городом, вдруг стал походить на мрачный реквием, нарастающий от секунды к секунде, а когда автомобили мчались мимо вздыбленной машины, где был распят окровавленный Клерфэ, освещенный огнем догорающего пожарища, которое казалось блеклым при свете этого ясного дня, — тогда рев становится душераздирающим. Гонки продолжались; их не прекратили.

Лилиан не сразу поняла, что произошло. Из репродуктора доносился неясный басовитый рык, словно кто-то со сна прочищал горло. От волнения диктор стал слишком близко к микрофону. Лилиан разобрала лишь несколько фраз: какие-то машины потерпели аварию, они наскочили друг на друга из-за того, что на шоссе вытекло масло еще из какой-то машины. Потом она увидела, как вся стая промчалась мимо трибун. «Значит, ничего страшного не случилось, — подумала она, — иначе гонки прекратили бы. Она искала глазами машину Клерфэ и не находила ее, но Клерфэ мог проехать и раньше, она не так уж внимательно следила за гонками». Теперь по радио немного вразумительнее сообщили, что авария произошла на набережной Плезанс, где столкнулись несколько машин; есть раненые, убитых нет. Дальнейшие сообщения будут переданы позже. Распределение мест следующее: первым идет Фриджерио, с преимуществом пятнадцать секунд, за ним Конти, Дюваль, Мейер III…

Лилиан напряженно прислушивалась. О Клерфэ ни слова, а ведь он шел вторым. Ни слова о Клерфэ, думала Лилиан и, заслышав приближение машин, нагнулась, чтобы увидеть цифру «12», красную машину с цифрой «12».

Клерфэ не было, и сквозь глухой ужас, затопивший Лилиан, в ее сознание вдруг проникли раскаты жирного голоса диктора: «Среди пострадавших — Клерфэ; его отвозят в больницу. Видимо, он без сознания. Монти получил ранения колена и ступни; Саккетти…»

Не может быть… Что-то внутри Лилиан противилось этому известию. Ничего не может случиться на этих игрушечных гонках в этом игрушечном городе с игрушечной гаванью и пестрым игрушечным видом. Произошла ошибка! Машина Клерфэ скоро выскочит из-за поворота, как она выскочила во время гонок «Тарга Флорио», он немного отстанет, получит ушибы и шишки, но будет цел и невредим! Однако, говоря себе это, Лилиан чувствовала, что ее надежда тает и рассыпается, так и не успев окрепнуть. «Клерфэ без сознания», — думала она и цеплялась за это слово. Что оно значит?

Оно могло значить все, что угодно. Лилиан вдруг увидела, что спускается с трибун, а она и не заметила, как встала. Лилиан шла к старту; быть может, Клерфэ отвезли туда? Он лежит на носилках, у него ранено плечо или рука, и он смеется над своим несчастьем.

— Его отвезли в больницу, — сказал тренер, обливаясь потом. — Пресвятая Мадонна, святой Христофор, почему это случилось именно с нами?! Почему не с другой фирмой или… Что? Минутку!

Он стремглав убежал подавать сигналы гонщикам. Машины промчались мимо; вблизи они казались больше и опаснее, и рев их моторов заполнял все вокруг.

— Что случилось? — закричала Лилиан. — Пошлите к черту эти проклятые гонки и скажите, что случилось?

Она оглянулась. Все отводили глаза в сторону. Механики возились с запасными частями и покрышками, избегая смотреть на нее. Стоило ей приблизиться к кому-нибудь, как тот отходил. Лилиан сторонились, словно она была зачумленная.

Наконец тренер вернулся.

— Клерфэ не поможет, если я пошлю гонки к черту. Он бы этого и сам не захотел. Он бы хотел…

Лилиан прервала его:

— Где он? Я не желаю слушать лекцию о моральном кодексе гонщиков!

— В больнице. Его сразу отвезли туда.

— Почему же с ним никто не поехал, чтобы ему помочь? Почему вы не поехали? Почему вы здесь?

Тренер смотрел на нее непонимающим взглядом.

— Чем я могу помочь? Чем мы все можем ему помочь? Сейчас это дело врачей.

Лилиан судорожно глотнула.

— Что с ним случилось? — тихо спросила она.

— Не знаю. Я его не видел. Мы все были здесь. Ведь мы должны оставаться здесь.

— Да, — сказала Лилиан, — чтобы гонки могли продолжаться.

— Ничего не попишешь, — беспомощно возразил тренер. — Мы ведь только служащие.

Торопливо подошел один из механиков. В этот момент рев моторов снова усилился.

— Синьорина… — тренер развел руками и посмотрел на шоссе. — Я должен…

— Нет, нет! Без сознания. Врачи… К сожалению, я должен… Синьорина… — сказал механик.

Тренер выхватил какую-то табличку из ящика и сломя голову убежал подавать сигналы. Лилиан слышала, как он кричал по дороге: «Мадонна, Мадонна, о porco di porco *, проклятое масло, почему это случилось именно со мной! О, проклятая моя судьба!» Он показал кому-то из гонщиков табличку, кому-то помахал, поднял руку и остался стоять; хотя вся стая была уже далеко, тренер все еще пристально смотрел на шоссе, не желая возвращаться.

Лилиан медленно повернулась к выходу.

— Мы придем после гонок, синьорина, — прошептал механик, — как только они кончатся!

«После гонок», — подумала Лилиан. Все время, пока она ехала в больницу, над городом висело черное покрывало шума. Лилиан не удалось найти другого средства передвижения, кроме извозчичьей пролетки, украшенной флажками и пестрыми лентами; на голове лошади красовалась соломенная шляпа.