Дети заката - читать онлайн книгу. Автор: Тимофей Алексеев cтр.№ 33

— Я нашёл их, князь! Ведея — хвала солнцу! — помогла мне со своим волшебным шаром, отправила меня в места, где сейчас находится мой люд! Я видел их почти всех, сынов только там нет да дочери. Жёны мои там. Небо не разлучило их — хвала силе его! Дети только голодают, запасов нет. Я вспомнил это место, Димитрий, это урочище Двух Братьев, что у холмов. Ты не знаешь про него? Может, вы называете его теперь иначе. Это вниз по реке, вёрст сто. Там есть холм с двумя головами.

— Я знаю это место, Невзор. Это у старых скитов. Я был там когда-то, давно, правда, но холм тот знаю с двумя каменными вершинами.

— Да это и есть два каменных брата! По старым преданиям, они были людьми, только подняли вопреки заветам мечи друг против друга, и превратил их Дед Небесный в камень. На том холме устроили поединок.

— А что они, Невзор, не поделили? Братья ведь?

— Деву…

— Всё, как у нас!.. Частенько тоже делим… Но это всё легенды. Там ещё озеро есть с голубой водой — не чёрной, как в тайге, а голубой.

— А это есть та дева! Она слезою изошла от горя…

— Вот даже как?! Что, они договориться не могли?

— Она обоих полюбила…

— Да, не всё у вас тоже было просто.

— Любовь, она всегда одна, на все времена.

— Ну, это, может, и выдумки. А о деле… Километров на семьдесят вокруг нет ни одного жилья — глухое место. И дорог неезженых туда тоже нет — так, старый волок. Я там с группой парашютистов сидел. Пожары там были от грозы. В скитах там людей нет: то ли ушли, то ли умерли. Скорее, ушли: ни икон, ни книг — пусто. Или кто-то всё успел вынести. Но название осталось прежним. Часа три-четыре на моторке, не так уж и далёко.

Сумерки прятали её на краю леса. Она продвигалась тихо, как бы сливаясь с шумом травы, и скрывала свои шаги за скрипом старой осины, которая, неведомо почему, выросла на краю бора. Ведея подняла взгляд на вершину осины и увидела темневшее воронье гнездо. Оно давно было пустым, так как незаметно по земле подбиралась осень и стали уже большими горластые птенцы: кто вывалился из гнезда и пошёл в новую жизнь пешком, стараясь подняться на крыло, кувыркаясь и падая, а кто сразу слетел, почувствовав под раскинутыми крыльями упругие струи воздуха. Все: кто выпал и кто взлетел — встретились на ближайшей помойке, где ждала их такая же горластая мать. Ворона — птица оседлая. Ей некуда торопиться. На юга лететь не надо — где родилась, там и живёт. Правда, не любят её люди за её вороний характер. Да накаркать ей на любовь, коль изначально в её воронью жизнь природой заложено — чужие яйца воровать да птенцов, чтобы прокормить своё неугомонное потомство.

Село успокоилось с наступлением темноты, лишь иногда вздрагивало во сне оглушительным лаем собак в разных концах, и так же резко снова засыпало, натянув на себя тишину, словно одеяло. На берегу, где стоял дом Лешего, в кедровом огороде горел свет в беседке. Ведея уже два раза приходила сюда ночью, проходила мимо окон, стараясь увидеть отца или Дмитрия. Но приходила поздно, все уже спали, и она снова уходила в спасительный лес. Осторожно прикрыв калитку, прошла по тропинке к беседке и остановилась, притаившись в темноте на краю полянки. За столом вместе с отцом и Лешим сидел незнакомый ей человек, который вдруг через минуту после прихода Ведеи встал, схватился руками за седеющие виски и стал ходить взад и вперёд. Потом, повернувшись к столу, произнёс:

— Кто-то рядом. Я чувствую…

— Это Ведея, дочь, пришла. Встречай, Леший…

Невзор наклонился к столу и положил свою тяжёлую руку на руку Дмитрия.

— Не бойся, ты ведь разговаривал с ней во сне, она много объяснила тебе. Страх перед непонятным слабее любопытства. Вставай и иди. Она выйдет к тебе навстречу, раз сама пришла…

Леший поднялся и пошёл к тропинке. И только вступил за освещённый круг, почувствовал ладонь на своём плече. Она была позади него. Он обернулся и впервые увидел в темноте её глаза, тёмные и глубокие. Хотел что-то сказать, только слова застряли у него в горле, Леший провёл ладонью по лицу, словно стараясь освободиться от скованности мышц, от которой его губы вдруг стали неподвижными. Она коснулась ладонью его лба, и Леший почувствовал, что скованность пропала.

— Вот и пришла наяву! Хотя я всё же думаю, что это сон, как один из многих. И когда встанет солнце, ты вновь исчезнешь, чтобы опять приходить иногда ночью и терзать меня моим же сновидением. Я даже боюсь вести тебя на свет, потому что ты можешь исчезнуть, ведь с приходом света ты пропадаешь.

Она тихо засмеялась и отняла ладонь. Дмитрий увидел, как засветились её тёмные глаза. Лицо её было совсем рядом, и он чувствовал дыхание её.

— Пойдём, душа моя заблудшая, пойдём, князь мой лесной, я пока не исчезну и при свете.

Они вошли в освещённый круг беседки. Она была в длинном сарафане, почти скрывающем её ступни. На голове был низко повязан платок, как у женщин-староверок. Сохатый медленно опустился на лавку. Не моргая, глядел на Ведею, пытаясь что-то сказать, но слова были неуклюжими, словно он только пытался научиться разговаривать. Ведея прошла к столу и склонила голову перед отцом.

— Прости, отец, что заставила тебя долго ждать, — не могла раньше. Откуда мы пришли и где сейчас находимся — это целая бездна. И я ходила по лесам, слушала, получала те знания, что накопило время на земле и на небесах. Одно могу сказать тебе, отец: этот мир не для нас, мы уже не сможем здесь прижиться. Надо уводить наш народ обратно, к себе, в своё время. Я была не права, когда сказала идти на восход. Я не знала, что люди здесь давно идут на закат. Они разучились смотреть на восход, они его не видят. Потому что после заката они продолжают жить и веселиться, сливаясь с тьмой. И сон тьмы их пеленает перед зарёй, и они видят солнце только в зените… Каждый человек должен жить в своём времени, в котором он родился. Нужно ждать волхва, он найдёт нас.

Сохатый молча наблюдал за встречей. Леший готовил свежий чай — нужно было угощать гостью, — принёс из дома какие-то конфеты, печенье. Сохатый уже пришёл в себя. Не утерпел и прямо, без всякого перехода от встречи, задал вопрос гостье:

— Ты зачем у меня в голове копалась? Как ты это сделала?

— Ты это понял? Я узнала, враг ты или нет, можно мне выходить к вам или уйти. Это не принесло тебе вреда.

— Но как ты это сделала?

— По твоим лучам, по твоему дыханию, которые несёшь в небесный мир, где всё сохраняется. Я просто узнаю, что ты несёшь в мир и кто ты.

— Ну кто я, это знаю. А что несу, поведай!

— Здесь как раз наоборот! Ты не знаешь, кто ты. Но я не могу тебе этого сказать. Ты сам должен разворошить свою память. Скажу только, что ты ратник и что несёшь в мир добрые дела. Но ты не напрягал свою память, не заставлял её работать.

— Интересно, но я не слышал, что можно вот так просто войти в человеческий разум.

Сохатый замолчал, вспоминая, что его когда-то учили в военном училище, вернее, знакомили с психологией и прочей, как он считал, дребеденью.