Конан. Рожденный в битве - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Говард cтр.№ 39

Лучники и копейщики, разгромив кофскую пехоту и обратив ее в бегство, теперь появились на подступах к крепости. Они стреляли из луков в упор, копьями выбивали всадников из седел, подрезали подпруги лошадей или вспарывали им животы. Конан находился в самой гуще сражения, время от времени издавая свой языческий боевой клич. Его громадный меч то и дело описывал сверкающую дугу, сбивая шлемы вместе с головами. Пустив коня бешеным галопом, он прорвался сквозь ряды закованных в железо всадников, и рыцари Кофа сомкнулись за ним, отрезав обратный путь. Меч его разил, как молния; в яростной схватке Конан крушил кофийцев до тех пор, пока не оказался перед Страбонусом, мертвенно-бледным, окруженным гвардией. В этот миг решался исход битвы, ибо численное превосходство оставалось на стороне кофского короля и возможность изменить ход сражения, переломить его в пользу союзных армий была еще вполне реальной.

Страбонус взвыл, увидев перед собой заклятого врага, и, взмахнув боевым топором, с грохотом обрушил его на шлем Конана. Посыпались искры, Конан покачнулся, но быстро оправился и нанес ответный удар. Клинок в пять локтей длиной рассек череп Страбонуса. Боевой конь взвился на дыбы и поскакал прочь, увлекая за собой бездыханное тело короля.

В армии началась суматоха, ряды смешались и попятились. Отряд Троцеро, рубя направо и налево, ринулся вперед и пробился к Конану. Вдруг позади растерявшихся врагов раздались крики и взметнулось пламя костров. То защитники Шамара предприняли отчаянную вылазку. Они изрубили в куски воинов у ворот и захватили лагерь осаждавших, поджигая палатки и разбивая военные машины. Это оказалось последней каплей — армия завоевателей рассыпалась и бежала, за ней по пятам гнались победители.

Отступавшие бросились к реке, но гребцы флотилии, спасаясь от камней и стрел осмелевших горожан, подняли якоря и отплыли к другому берегу. Часть беглецов успела переправиться но мосту из барж, но вскоре воины Конана перерубили канаты. Сражение превратилось в бойню. Захватчики бросились в воду, но либо погибали, раздавленные баржами, либо тонули в своих тяжелых доспехах. Люди гибли тысячами, моля о пощаде.

Равнина была завалена трупами, а вода в реке покраснела от крови. Из девятнадцати сотен рыцарей Конана осталось в живых всего пятьсот, лучники и копейщики тоже понесли огромный урон, но зато великоле!шая армия Страбонуса и Амальруса растаяла, как снег по весне, а уцелевшие стоили теперь не дороже мертвых.

Пока шла резня, на другом берегу реки разыгрался последний акт этой драмы. Тзота успел перескочить по мосту из барж, прежде чем его разрушили. Он вихрем несся на своем боевом коне, с которым не могла сравниться ни одна лошадь. Давя и раскидывая своих и чужих, он выскочил на южный берег и оглянулся.

Его настигал черный всадник на огромном вороном жеребце. Канаты уже были перерублены, и баржи плыли по течению, но конь Конана перепрыгивал с палубы на палубу. Тзота громко выругался. Вороной сделал последний прыжок и вынес всадника на берег. Маг поскакал в луга. Конан погнался за ним, размахивая длинным мечом, с которого капала кровь.

Они неслись во весь опор, дичь и охотник,— но второму не под силу было выиграть бешеную скачку. Колдун и варвар скакали в последних лучах заходящего солнца, пока шум резни не смолк вдалеке. И тогда в небе появилась черная точка. Она росла с каждой секундой и наконец превратилась в громадного орла, который обрушился с высоты на голову коня Тзоты. Конь заржал и вздыбился, выкинув всадника из седла.

Тзота вскочил на ноги и повернулся к своему преследователю. Глаза его по-змеиному светились, лицо перекосилось от нечеловеческой злобы. В каждой руке он держал по сверкающему шару, и Конан узнал в них смертоносное оружие.

Король спрыгнул на землю и пошел на врага, подняв меч.

— Вот мы и встретились, колдун! — произнес он и захохотал.

— Назад! — по-шакальи пролаял Тзота.— Я сдеру мясо с твоих костей! Я непобедим! Даже если ты разрубишь меня на куски, мое тело срастется вновь и будет преследовать тебя до самой смерти! Я знаю, здесь не обошлось без Пелиаса, но бросаю вызов вам обоим! Я — Тзота, сын…

Конан бросился вперед, меч его сверкнул в лучах солнца. Тзота размахнулся, и варвар пригнул голову. Что-то блестящее пролетело над ним и взорвалось за спиной, опалив землю клубком адского огня. Прежде чем Тзота успел бросить второй шар, который держал в левой руке, меч Конана обрушился па его шею. Голова колдуна слетела с плеч, и туловище, брызгая кровью, повалилось на землю. Но черные глаза по-прежнему злобно сверкали, глядя на киммерийца, зубы скрипели, а руки шарили вокруг, будто в поисках отрубленной головы. В этот момент что-то упало с небес…

Орел схватил могучими когтями окровавленную голову и взмыл с нею в небо. Конан застыл от ужаса, когда птица расхохоталась голосом Пелиаса.

И тут случилось самое ужасное: безголовое тело вскочило и побежало на непослушных ногах, простирая руки к удаляющейся черной точке.

Конан стоял, словно изваяние, глядя вслед страшной фигуре, растворяющейся в лиловых тенях вечера.

— Клянусь Кромом! — воскликнул он, сбросив с себя оцепенение.— Чума пади на этих колдунов! Пелиас был добр ко мне, но демон меня побери, если я согласен встретиться с ним еще раз! Дайте мне добрый меч и достойного врага, которого можно сразить раз и навсегда,— вот это по мне! Проклятье! Проклятье! Чего бы я сейчас не отдал за кувшин вина!

Поверь весне и новому началу,

Когда седой багрянец осень дарит;

Поверь — лишь для тебя я воспылала

Неведомым допрежь сердечным жаром…

Неведомым допрежь сердечным жаром…

Песнь Белит

Конский топот стремительным громом раскатывался по улицам, спускавшимся к пристани. Народ с воплями разбегался кто куда, успевая лишь мельком заметить вороного жеребца и на нем — всадника в кольчуге и широком алом плаще, развевавшемся на ветру. Некоторое время спустя по тем же улицам с топотом и криком пронеслась погоня, но всадник и не думал оглядываться. Вылетев на причал, он так осадил разогнавшегося коня, что тот взвился на дыбы у самого края настила. Мореходы, как раз изготовившиеся распустить парус и сесть на весла острогрудой галеры, в изумлении разинули рты. Хозяин корабля — коренастый чернобородый мужчина — уже стоял на носу, упираясь в причал багром. В следующий миг он разразился негодующим криком, потому что всадник покинул седло и могучим прыжком перелетел прямо на палубу.

— Эй, ты! Тебя кто сюда приглашал?

— Давай отчаливай поживее! — рявкнул в ответ непрошеный гость.

И сопроводил свои слова недвусмысленным жестом, а поскольку в руке у него был окровавленный меч, на палубу полетели багровые капли.