Возлюби ближнего своего - читать онлайн книгу. Автор: Эрих Мария Ремарк cтр.№ 95

– До свидания! – Рут поцеловала Керна. – Я люблю тебя! Возвращайся!

Она оглянулась и взяла со скамейки пакет.

– Здесь кое-что из еды. Внизу его проверяли, все в порядке, – сказала она надзирателю. – До свидания, Людвиг!

– Я очень рад, Рут! Видит бог, я очень рад, что ты получила разрешение! Теперь тюрьма мне покажется раем!

– Вот и хорошо! – раздался голос надзирателя. – Возвращайтесь в свой рай!

Керн взял пакет под мышку. Он был довольно тяжелым. Керн направился в камеру в сопровождении надзирателя.

– Вы знаете, – задумчиво сказал тот через минуту. – Моей жене шестьдесят лет, и на спине у нее небольшой горб. Странно, но иногда я почему-то вспоминаю об этом.

Когда Керн вернулся, кальфактор с ужином стоял как раз перед дверью камеры.

– Керн, – сказал Леопольд с безутешным лицом. – Опять картофельный суп без картофеля.

– Это овощной суп, – объяснил кальфактор.

– С таким же успехом можно сказать, что это кофе, – ответил Леопольд. – Я всему поверю!

– А что у тебя в пакете? – спросил у Керна вестфалец Монке.

– Кое-что из еды. Но что именно, сам не знаю.

Лицо Леопольда засияло.

– Раскрывай! Быстро!

Керн развязал веревку.

– Масло! – с благоговением произнес Леопольд.

– Желтое, как подсолнечник! – дополнил Монке.

– Белый хлеб! Колбаса! Шоколад! – продолжал Леопольд в экстазе. – И… целая головка сыра!

– Желтого, как подсолнечник! – повторил Монке.

Леопольд поднялся, не обращая на него внимания.

– Кальфактор! – повелительным тоном произнес он. – Уберите вашу бурду и…

– Стоп! – перебил его Монке. – Не так быстро! Ох, уж эти мне австрийцы! Потому только и проиграли войну в восемнадцатом году!.. Дайте сюда миски!

– сказал он кальфактору.

Он взял миски и поставил их на скамейку. Потом схватил передачу Керна, разложил все рядом и залюбовался выставкой.

На стене, как раз над головкой сыра, одним из прежних узников тюрьмы было написано карандашом: «Все быстротечно, и жизнь не вечна».

Монке ухмыльнулся.

– Овощной суп мы будем считать чаем, – объявил он. – Ну, а теперь сядем и поужинаем, как образованные люди! Что ты на это скажешь, Керн?

– Аминь! – произнес тот.

– Завтра я приду снова, Мария!

Штайнер склонился над спокойным лицом, потом выпрямился.

Сестра стояла у двери. Ее быстрые глазки глядели куда-то поверх Штайнера. Она избегала смотреть на него. Стакан в руке дрожал и слегка звенел.

Штайнер вышел в коридор.

– Стоять на месте! – раздался чей-то повелительный голос.

С каждой стороны двери стояло по человеку в форме, с револьверами в руках. Штайнер остановился. Он даже не испугался.

– Ваше имя?

– Иоганн Губер.

Подошел третий и взглянул на него.

– Это – Штайнер, – сказал он. – Без всякого сомнения. Я узнал его. Ты меня тоже узнал, Штайнер, верно?

– Я тебя не забыл, Штайнбреннер, – спокойно ответил Штайнер.

– Трудно забыть, – хмыкнул мужчина. – Добро пожаловать домой! Я искренне рад видеть тебя снова. Теперь, наверное, немного погостишь у нас, правда? У нас построен чудесный новый лагерь, со всеми удобствами.

– Верю.

– Наручники! – скомандовал Штайнбреннер. – На всякий случай, мой дорогой! Сердце мое не выдержит, если ты еще раз вырвешься из наших рук.

Стукнула дверь. Штайнер покосился через плечо. Стукнула дверь комнаты, в которой лежала его жена. Из комнаты выглянула сестра и сразу же втянула голову обратно.

– Ах, вот оно что… – протянул Штайнер.

– Да, дорогой, – хихикнул Штайнбреннер. – Самые прожженные птички возвращаются к своему гнездышку – на благо государства и радость его друзьям.

Штайнер спокойно посмотрел на покрытое пятнами лицо без подбородка с голубоватыми тенями под глазами. Он знал, что ждет его впереди, но все это показалось ему чем-то очень далеким, словно вообще его не касалось.

Штайнбреннер подмигнул, облизал губы и отступил на шаг.

– Как и прежде, без совести, Штайнбреннер? – спросил Штайнер.

Тот ухмыльнулся.

– Совесть моя чиста, мой дорогой! И становится все чище и чище, чем больше мне попадается вашего брата. На сон тоже не жалуюсь. Но для тебя я сделаю исключение, навещу тебя ночью, чтобы поболтать с тобой немного… Увезти! Живо! – внезапно сказал он резко.

Штайнер, сопровождаемый эскортом, спускался вниз по лестнице. Люди, шедшие навстречу, останавливались и молча пропускали их. На улице замолкали все, мимо кого они проходили.

Штайнера привели на допрос. Пожилой чиновник задал ему ряд вопросов, касающихся анкетных данных. Штайнер ответил.

– Зачем вы вернулись в Германию? – спросил его чиновник.

– Хотел навестить жену перед ее смертью.

– Кого вы встретили здесь из ваших политических друзей?

– Никого.

– Будет лучше, если вы сознаетесь прежде, чем вас уведут отсюда.

– Я уже сказал: никого.

– Кто вам дал задание приехать сюда?

– У меня не было никаких заданий.

– К какой политической организации вы примкнули за границей?

– Ни к какой.

– На какие же средства вы жили?

– На деньги, которые зарабатывал. Вы же видите, что у меня австрийский паспорт.

– С какой группой вы должны были связаться?

– Если б я хотел связаться, я бы вел себя иначе. Я знал, что делаю, когда шел к своей жене.

Чиновник задал ему еще ряд вопросов, потом посмотрел паспорт Штайнера и письмо от жены, которое нашли при обыске. Перечитав письмо, он перевел взгляд обратно на Штайнера.

– Сегодня после обеда вас увезут, – наконец сказал он.

– У меня к вам просьба, – сказал Штайнер. – Небольшая просьба, но для меня это имеет громадное значение. Моя жена еще жива. Врач сказал, что она проживет один-два дня. Она знает, что я должен завтра прийти, и если я не приду, она поймет, что я уже здесь, Я не жду к себе ни сострадания, ни снисхождения, я просто хочу, чтобы моя жена умерла спокойно. Поэтому я прошу вас задержать меня на день-два и разрешить мне увидеться с женой.

– Ничего не выйдет. Я не могу предоставлять вам возможность для побега.

– Куда я смогу убежать? Комната находится на шестом этаже и не имеет другого выхода. Если меня кто-нибудь отвезет и встанет у двери, я не смогу ничего предпринять. Повторяю: я прошу не ради себя, а ради умирающей женщины.