Смех Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 17

С крайней осторожностью Вульм напряг и расслабил мышцы, вздохнул поглубже. Вроде, ничего не болит, кости целы… Чудо? Магия? А-а, какая разница! Он жив, и это главное! Жаль, конечно, что не удалось прихватить золотишка… Когда искатель сокровищ поднялся на ноги, торба еле слышно звякнула, оттянув плечо.

Что такое?!

Золота было немного. Комок спутанных цепочек, горсть монет, три перстня с топазами, браслет… Вульм запустил в добычу пальцы. Все его существо жадно требовало убедиться, что золото – не мара, не колдовской мираж! И вновь ему почудился ехидный смешок, а топаз в перстне моргнул со значением.

Вздрогнув и едва не рассыпав украшения, Вульм выбежал из пещеры.

День угасал. Ветер разметал тучи, очистив быстро темнеющее небо, в котором уже загорались внимательные глаза звезд. Белесый серп месяца повис над горами, как топор палача над головами осужденных. Дождь прекратился, и Вульм зашагал прочь, стремясь убраться подальше до наступления полной темноты. В этих диких краях ночь сама по себе таила множество опасностей. Не стоит добавлять к ним те исчадия, что во мраке выбираются из-под земли.

«Я жив и ухожу с добычей, – твердил он, стараясь не вспоминать, какие сокровища лежали за мраморной дверью, и как ничтожна его добыча в сравнении с ними. – А Хродгар… Что – Хродгар? Сам виноват: следовало быть осторожней и смотреть под ноги!» Он, Вульм, поступил правильно – как всегда. Мог ли он спасти великана? Кто знает. Скорее всего, оба навеки остались бы в пещере, поспеши Вульм на выручку.

И кому от этого было бы лучше?

Мысли о сгинувшем товарище не давали покоя. Впервые после чьей-то смерти Вульм чувствовал себя неуютно. Он злился, не понимая, что с ним творится. За каждым кустом мерещился подлец-голем, в каждом порыве ветра слышался драконий смех. Должно быть, поэтому Вульм ощутил опасность слишком поздно.

Он взбирался на гребень холма, когда слева, сплетаясь со смехом, послышался вкрадчивый шелест. Мгновеньем позже взгляд уловил смутное движение. Словно угольно-черная лента текла меж камней, сливаясь с неровностями рельефа. Не оглядываясь, Вульм рванул вверх по склону, но шелест не отставал, следуя за ним по пятам. Уяснив, что спастись бегством не удастся, искатель сокровищ одним прыжком взлетел на замшелый валун, венчавший холм подобно шишаку миласского шлема – и, выхватив из ножен меч, развернулся лицом к неведомому врагу.

Месяц, сгорая от любопытства, осветил каменистый склон – и Вульм разглядел преследователя. Облит небесным молоком, навстречу жертве вытекал поток сегментов из жесткого хитина – казалось, ему не будет конца. По бокам с завораживающей ритмичностью двигались бесчисленные, глянцево-блестящие лапы с острыми когтями на концах. Голову чудовища венчали две пары кривых, сочащихся ядом жвал, по сравнению с которыми абордажные сабли пиратов были детскими игрушками. Шесть глаз, глубоко утопленных в хитиновую броню, неотрывно следили за добычей.

Гигантская полипеда, реликт давно минувших эпох и эонов, имела не менее двадцати локтей в длину! Вульм слышал рассказы об этих порождениях влажного мрака, царящего в подгорных лабиринтах, но до сих пор никогда с ними не встречался. Он вспомнил рассказ одного джамадийца, с которым случай свел Вульма в походе. Воину пустыни, если верить его словам, удалось справиться с исполинской многоножкой при помощи ассегая – копья с широченным листовидным лезвием.

"Избегай жвал! – поучал джамадиец. – От их яда нет спасения. Когти на лапах тоже ядовитые, но не так сильно. Проваляешься неделю в лихорадке – и, если Сет оглянется, выживешь. Когда она поднимется "на дыбы", чтобы схватить тебя – ныряй под жвала и бей копьем снизу, в брюхо: там нет брони. Насадишь ее на вертел – и беги что есть ног. Издыхать эта мразь будет долго, но с копьем в брюхе она тебя не догонит. "

Совет джамадийца выглядел тонким издевательством – копья у Вульма не было.

Вдвоем с Хродгаром, а главное, с его секирой, они бы управились с тварью и без ассегая. Но Хродгар мертв, и душу его грызут демоны преисподней. Сейчас, на шаг от смерти, Вульм впервые по-настоящему пожалел, что не поспешил на помощь северянину. Словно подслушав его мысли, полипеда широко раскрыла жвалы, поднимая переднюю часть туловища для атаки – и в мозг Вульма ледяной волной ворвался знакомый смех. Тварь потешалась над ним!

Кровь ударила Вульму в голову.

– Мерзкое отродье! – бледнея от ярости, взревел он. – Я отправлю тебя в ад!

Увернувшись от клацнувших впустую жвал, он прыгнул вперед и всадил клинок меж белесых сегментов брюха. С рычанием повел меч наискосок, намереваясь вспороть полипеде брюхо и выпустить кишки – или что там у гадины внутри?

Из разреза в лицо брызнула смрадная жижа.

Вульм жаждал одного: убить, убить проклятую тварь, осмелившуюся хохотать над ним! Черная ярость ослепила рассудок, и он слишком поздно понял свою ошибку. В бока впились острые когти лап. Вульм рванулся, с ужасом ощущая, как жгучий яд проникает в кровь, туманя сознание и сковывая движения… Нет, тварь держала крепко. Отчаянным усилием он вырвал меч из раны, взмахнул клинком, пытаясь отсечь лапы…

Над головой скрежетнули жвалы. Полипеда плавно изогнулась – и впилась человеку в спину. Адская боль кипящим свинцом влилась в жилы Вульма. Крик отчаяния застрял в горле. Он и дернулся-то всего один раз.

Чернота. Изначальный мрак. Ничто.

Смерть.

В мертвенном свете месяца гигантская многоножка с неприятным шелестом кружила вокруг добычи. Яд, как всегда, подействовал исправно. Человек был мертв: он скорчился, так и не выпустив из лап блестящее жало, и больше не шевелился. Рана не беспокоила полипеду – она не чувствовала боли. Можно было приступать к трапезе. Но многоножка медлила, сама не зная, почему.

Короткий, неуловимый глазом бросок. Жвала вырывают из добычи кусок мяса. И снова – завораживающее кружение. Второй бросок. Хорошее мясо. Вкусное.

Полипеда остановилась, нависла над мертвецом…

Труп шевельнулся. По изорванному телу прошла волна дрожи. Грудная клетка распахнулась, словно пасть – и из нее, отразив лучи месяца, высунулись жвала. Полипеда отпрянула. Знай она страх, содрогнулась бы. А навстречу твари уже струился поток сегментов, наполнив ночь зловещим, скрежещущим шелестом. Миг, другой – и колоссальная многоножка, рядом с которой первая охотница казалась безобидной гусеницей, вознеслась над добычей.

Ее жвала взламывали жесткий хитин, как хрупкую скорлупу яйца. Рвали податливую, склизкую плоть. Добыча еще дергалась, судорожно свивая тело в кольцо и вновь распрямляясь – а убийца, не обращая на это внимания, жадно насыщалась. Не только голод двигал ей. Да, она хотела есть, но еще больше она хотела убивать! Уничтожать, рвать в клочья именно это, так похожее на нее существо. Что может быть слаще плоти врага?

Что такое – «враг»? Тварь не знала.

Почему? Тварь не помнила.

Она все делала правильно.

Что такое – "правильно"?..