Смех Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 10

Туесок на поясе был пуст, как скорлупа выеденного яйца. И кинжал пропал. Неужели, пока он спал, его ограбили?! Бородачи, больше некому. Или… Трактирщик! Подмешал дурману в пиво, обобрал доверчивого гостя и бросил в канаве. Сунешься обратно – рассмеется в лицо. Знать не знаю, видеть не видел! Сапоги? Какие сапоги?! Пойди, проспись, дурила!

Станешь упорствовать – изобьет, чтоб не докучал.

С трудом Краш поднялся на ноги. Кулаки, вместо того, чтобы лупить в кровь гада-трактирщика, размазывали по лицу слезы – бессильные, злые. Прихрамывая, мальчик заковылял прочь от злополучного трактира.

Он брел на север.

…Городов Краш боялся, обходя стороной. Питался чем придется: ягодами, грибами, дикими сливами, орехами, корнями "земляной груши", встречавшейся в изобилии. Однажды придушил кролика, запутавшегося в чужом силке. Орудуя острым камнем, глотал сырое мясо – давясь, кашляя, боясь, что объявится ловец. Потом сутки маялся животом. К кореньям попривык, а вот свежатина пошла не впрок. К вечеру сворачивал с тракта, ночуя в лесу или роще. Спал на деревьях, но с закатом начало подмораживать, и, проведя две ночи без сна, дрожа от холода, Краш плюнул на страх перед волками. В ворохе багряно-золотых листьев, пахнущих терпкой горечью спалось не в пример теплее. Главное, соорудить "ложе" из толстого слоя сухой коры – иначе земля, словно упырь, все тепло из тела высосет.

Хорошо ночевалось в стогу. Жаль, стога попадались редко.

Зарядили дожди – промозглые, унылые, как похороны. Дорога раскисла, в самой густой чаще даже мышь не нашла бы сухого уголка. С "подножным кормом" стало худо. В деревнях на мальчика косились, мягко говоря, без приязни. В дом не пускали, изредка разрешали спрятаться в хлеву или в сарае-развалюхе с прохудившейся крышей. Подавали скудно, швыряя жалкие объедки. Чаще без затей гнали прочь. Местная ребятня улюлюкала вслед, бросала в спину камни и комья грязи. Лишь собаки, как ни странно, не трогали Краша – облаивали, но близко не подходили.

"Надо идти в город, – вздыхал Краш, через шаг оскальзываясь на жухлой траве. – Маги в городах живут. Отец рассказывал. Только…"

Дальше мысли сворачивали в накатанную колею. Кто возьмет в ученики вонючего оборванца, худого, как скелет, с колтунами в волосах? Могучий волшебник такого на порог не пустит! Чтобы глянуться магу, надо подобающе выглядеть. Отец очень любил это слово: "подобающе ". Нужна приличная одежда. Да где ж ее взять – приличную? Тряпьем бы разжиться, чтоб не околеть от холода! Украсть? Поймают – изобьют до полусмерти, правую руку топором отрубят. Или в темницу бросят. В темницу – оно бы и неплохо. Крыша над головой. Кормят… К темноте он привычный. Сиживали, знаем. Черная Вдова о нем заботилась, поила млечным соком , вылизывала. А люди – хуже тварей! Опоили, ограбили, вышвырнули в канаву.

Гонят, бьют, морят голодом…

На одежду можно заработать. Будь он взрослым мужчиной… А так – зима на носу, кому нужен лишний рот? Пинок под зад, и весь разговор. Спасибо, добрый хозяин попался – мог и поленом прибить. Мальчик не чувствовал коченеющих ног. Не замечал снежинок, срывавшихся из низких, набрякших влагой туч. С упорством одержимого он шел на север. Зачем? Спроси кто – Краш не смог бы ответить.

* * *

Шагнув за околицу, он с ясностью смертника, взошедшего на эшафот, понял: эта деревня – последняя на его пути. Если и здесь не приютят, не бросят кусок хлеба – он ляжет, где стоит, и замерзнет.

Может, оно и к лучшему?

Закрыть глаза – и ждать, пока Предвечная Тьма не сомкнется вокруг. Кто встретит Краша на том берегу Хавсалы, реки царства мертвых? Мать с отцом? Черная Вдова? Правда, он не исполнил волю королевы Шаннурана, не вернул ей Око Митры…

Тяжесть чужого взгляда придавила к земле. Краш с трудом заставил себя обернуться. Суставы скрипнули несмазанными ступицами колес. От ближайшего дома на мальчика глядел медведь. Огромный, кудлатый. Нет, не медведь – бородач в косматой, с проплешинами шубе. Шапку бородач надвинул на самые брови.

"Прогонит," – безнадежно подумал Краш.

– Пустите… погреться…

Медведь молчал.

– Холодно…

Медведь шумно засопел, высморкался под ноги. Рыкнул:

– Убирайся! Ишь, проглот…

Краш еле разобрал, что ему сказали. Слишком уж непривычным был выговор. Но главное уразумел – гонят. Тут не ошибешься. Ну и ладно. Ну и пусть.

За слюдяным окошком мелькнула тень. Раздался женский голос: мужчину окликнули из дома. Бородач засуетился, сразу сделавшись меньше ростом, оглянулся на Краша – и шмыгнул в двери. Не медведь – нашкодивший пес. Замычала корова, откуда-то пахнуло свежим хлебом. Живот у Краша прилип к спине, в глазах заплясали искры. Как зверь, жадно раздувая ноздри, он сделал шаг вперед. В доме спорили. Кажется, женщина распекала мужчину на все корки. Но для Краша сейчас существовал лишь хлеб. Ноги подкашивались, он боялся упасть, не дойдя, не дотянувшись…

Хлопнула дверь.

– Эй, малец! Иди сюда, значит… Эй, ты чего?

Мерзлая земля качнулась навстречу, норовя ударить в лицо.

Но медвежьи лапы успели раньше.

…три дня Краш отъедался. Просяную кашу – едва сдобренную салом, похожую на комок сероватого речного песка – уплетал со свистом, аж за ушами трещало. Он бы и добавки попросил, но не решался. А еще – кислая капуста, бобы, хлеб, запах которого едва не свел мальчика с ума. Один раз даже мяса дали… Краш ел и спал: набивал брюхо – и проваливался в блаженное забытье без сновидений. Иногда, просыпаясь, он видел рядом мелкую девчушку – младшую в приютившем его семействе.

– А я знаю, кто ты! – заговорщицки сообщала девчушка. – Ты – принц!

– Какой принц? – шепотом спрашивал Краш.

– Какой, какой… Убёглый.

Она прикладывала пальчик к губам – тайна, мол! – и удирала.

Поначалу Краш думал, что девчушка ему мерещится. Он плохо различал грань между сном и явью, до судорог боясь проснуться – и обнаружить себя замерзающим в лесу под корягой.

– Ты – принц!

– И ничего я не принц, – буркнул однажды Краш.

Вставая с лавки, где ему кинули ворох тряпья, он едва не угодил ногой в отхожую лохань.

– Принц!

– С чего взяла, дуреха?

– Мне бабушка рассказывала!

– Про меня?

– Про принца. На ихнее королевство напали враги, всех ножами убили… А принц сбежал. Он потом долго ски… ска… скотался?

– Скитался?

Слово было из благородных. Краш знал его от отца, который в молодости служил телохранителем у лорда Плимута.

– Скитался! – девочка от радости захлопала в ладоши. – Он был голодненький, его вши кушали… Тебя как зовут?

– Краш.

– А я – Хельга.