Джек Абсолют - читать онлайн книгу. Автор: Крис Хамфрис cтр.№ 16

— Немного.

— Тогда давай согреемся вместе.

* * *

Каюта в кормовой части «Ариадны», которую Бургойн позаимствовал у капитана корабля, была залита светом. Светильники примостились на каждой поверхности, не занятой едой или напитками, и свисали с крюков в потолке. Желтые лучи отражались от резных стеклянных графинов, хрустальных бокалов и серебряных подносов, на которых красовался лучший мейсенский фарфор.

На следующее утро Джону Бургойну предстояло сойти на берег и взять на себя командование Северной армией. Таким образом, конец путешествия знаменовал собой и канун славного предприятия, что требовало особой торжественности и изысканности.

Кроме того, званый ужин предоставлял генералу возможность собрать своих командиров, то есть свести или обновить знакомство с людьми, которые будут нести службу на протяжении всей предстоящей кампании. Он собирался хорошенько их попотчевать, испытать их характеры и понять, что у них на уме, развязав их языки с помощью кулинарных чудес, сотворенных его персональным поваром на корабельном камбузе, и специальной подборки коллекционных вин из его прославленного винного погреба. Поговаривали, что «Джентльмен Джонни» и в ходе кампании обедает не хуже, чем король Георг в своем дворце. Даже и лучше, утверждали многие, ибо генерал обладает более изысканным вкусом, нежели его величество.

Джек, как ему и полагалось по его невысокому рангу, сидел в дальнем конце стола, далеко от своего командующего. Однако в тесной каюте собралось не так уж много офицеров: каждый из них мог услышать любой из разговоров, что велись за столом, а Джек обладал особым талантом, позволявшим прислушиваться к двум беседам одновременно, участвуя при этом в третьей. Бургойн рассчитывал, что этот ценный шпионский навык позволит Джеку узнать немало важного и интересного о собравшихся на ужин людях. С тем, разумеется, чтобы он поделился своими наблюдениями с командующим.

Сложность выполнения любой шпионской миссии напрямую зависит от территории, где ведется разведка. Здесь Джеку не предстояло преодолевать препятствия в виде топких болот и непролазных чащ или корпеть над расшифровкой мудреных кодов. Требовалось от него одно: потягивая изысканные напитки из запасов Бургойна, заводить разговоры или присоединяться к ним, мотая все услышанное на ус.

Правда, потихоньку потягивать изысканные вина ему удавалось лишь в промежутках между тостами. А таких пауз случалось не так уж много. Редко выдавалось хотя бы пять минут, чтобы кто-нибудь не провозгласил здравицу в честь короля, командующего, леди, полка... и чего-нибудь еще, столь же достойного. В таких случаях честь требовала осушить бокал до дна. Мало того: кто-нибудь, войдя в раж, непременно выкрикивал:

— Это хорошо, джентльмены, но нельзя, чтобы хмель оставался только в одном глазу!

Таким образом, практически при каждой здравице выпивалось по два бокала. Если бы Джек находился в таверне или даже в полковой столовой, он, конечно, непременно бы постарался, чтобы по крайней мере каждый второй стакан был вылит через плечо, но пол каюты для этого решительно не годился. И даже если ему удавалось выбирать бокалы поменьше, чем у большинства других, содержимое слишком большого числа полных до краев сосудов все равно оказалось в его желудке.

Действие обильных возлияний усугублялось жарой, естественной, когда в тесном пространстве горит множество светильников и собралось немало разодетых людей. Зато поданные к столу блюда, особенно после пяти недель, проведенных на скромном морском пайке, действительно производили впечатление кулинарных чудес. Генеральский повар не упустил случая блеснуть своим искусством и, благодаря возможности получить с берега свежие продукты, украсил стол настоящими шедеврами. Рыба, запеченная в травах и сладком вине, говядина в кляре, опаленная горящим бренди, индийское блюдо «салмагунди», представлявшее собой пикантную смесь мясного фарша, анчоусов и яиц, щедро приправленное острыми индийскими специями, были выше всяких похвал. Но усердие, проявляемое джентльменами за столом, приводило к тому, что все они истекали потом. Две присутствующие дамы — Луиза Риардон и некая миссис Скин — раскраснелись и без конца прикладывали ко лбу и груди надушенные платочки.

Именно это больше всего и отвлекало Джека от его прямых обязанностей. Ему надлежало прислушиваться к разговорам офицеров, но внимание Джека было приковано к глубокому вырезу платья и платочку, то и дело прикасавшемуся к высокой, поднимавшейся и опускавшейся полуобнаженной груди. Туда же, надо заметить, был устремлен и взор генерала, оживленно развлекавшего сидевшую рядом с ним девушку историями из своей лондонской жизни. В столице метрополии генерал с равным успехом выступал со своими пьесами со сцены «Друри-Лейн» и с речами с трибуны парламента.

Следует заметить, что старый плут вовсе не обхаживал Луизу, ибо давно уступил ее Джеку. «Она не из породы метресс», — высокопарно заявил генерал, тем самым отличая Луизу от жены какого-то интенданта, уже прибывшей с берега и дожидавшейся его в спальной каюте. Однако Джек выпил достаточно для того, чтобы ее беззаботное веселье вызывало у него ревность.

К счастью, когда Луиза в очередной раз рассмеялась своим удивительным, глубоким, музыкальным смехом, который Джеку очень хотелось бы приберечь для себя одного, его отвлек от ревнивых мыслей сосед слева. Гардемарин Эдвард Пеллью был младше Джека по чину и по возрасту, но зато доводился ему земляком. Оба они родились в Корнуолле.

Как и Джек, Пеллью имел черные волосы, типичные для уроженцев этого графства. Он зачесывал их назад и носил, как большинство младших офицеров, собранными в хвостик, который, однако, из-за жары и выпитого вина основательно растрепался. Выбившиеся темные пряди прилипли к молодой раскрасневшейся физиономии.

— Слушай, Джек! — воскликнул молодой офицер. — Предлагаю тост нашей старой родины, более древней, чем Англия. Kernow!

Он высоко поднял бокал.

Джек улыбнулся. Ему нравился Пеллью, и не только потому, что они были земляками. Когда генерал взошел на борт и вся команда вытянулась по стойке «смирно» на вантах и реях, чтобы приветствовать Бургойна, один лишь гардемарин Пеллью поступил иначе. То есть он тоже вытянулся в струнку, причем на самой высокой нок-рее. Только вот стоял он там на голове. С тех пор Бургойн приблизил его к себе.

— Gwary whek yu gwary tek!

Джек осушил до дна свой бокал «бишопа», пряной, горячей жидкости, обжигающей глотку и грудь, и поднял пустой бокал вверх дном.

Громко произнесенный тост прервал разговоры по всей длине стола. Сидевший справа от генерала барон фон Ридезель, командующий германской группировкой Союзной армии, наклонился к своему переводчику и вполголоса задал вопрос. Дородный, осанистый немец не говорил по-английски, а попытки компании из уважения к иностранцу вести застольные беседы по-французски сошли на нет после третьего бокала. Переводчик, худощавый уроженец Гессена по фамилии фон Шпарцен, выслушал своего командира и обратился к Джеку:

— Простите, капитан Абсолют, я, как видите, говорю по-английски вполне свободно. Но то, что вы сказали, мне непонятно.