Узы крови - читать онлайн книгу. Автор: Крис Хамфрис cтр.№ 28

Елизавета чуть было не рассмеялась.

— За двадцать два года моей жизни меня обвиняли почти во всем, Ренар. Но ведьмой меня еще никто не считал!

— Да, — отозвался Лис. — Но вашу мать — считали. Казалось, эта фраза лишила ее возможности дышать. На секунду Елизавета задохнулась, и вырвавшиеся у нее слова прозвучали так, словно были последними из произнесенных ею:

— Мою… мать?

Ренар увидел, как ей больно, и подался вперед, чтобы насладиться этим. Его голос был тихим и жестким.

— Анна Болейн. Шлюха, определенно. Еретичка, несомненно. Женщина, укравшая у матери Марии любовь ее отца. Анна Болейн разбила ей сердце, она расколола Церковь. И вы еще удивляетесь, что королева Мария не желает вас видеть? Всякий раз, глядя на ваше лицо, она видит запечатленную на нем причину всех ее горестей. Она до сих пор различает в вас ту чаровницу.

Наконец-то Елизавета сумела перевести дух. Никаких доказательств против нее не существует. Никому никогда не удастся ничего доказать — и только поэтому ее голова еще сидит у нее на плечах. Эту… нелепость тоже невозможно доказать.

— И что же вы сделаете? Возьмете куклу с надписью «Болейн», намазанной козьей кровью, и проткнете ей живот иголкой? Положите ее под ложе рожающей королевы, завернув в мой шейный платок? Пусть у моей сестры есть страстное желание родить дитя, но подобными обманами ее не ослепишь. Она не осудит единокровную сестру из-за такой нелепой лжи.

По мере ее речи глаза Ренара открывались все шире.

— Говорят, что вы прекрасно стреляете из лука, миледи… О, вы так близки к попаданию! Но — кукла? Полагаю, мы придумаем нечто получше. Нечто будет положено под ложе роженицы, нечто столь характерное, что оно могло принадлежать только этой шлюхе, этой еретичке, этой ведьме — вашей матери.

Голос Елизаветы снова обрел силу.

— И какой же предмет настолько характерен, что может безошибочно доказать вину персоны королевской крови?

Темные глаза Лиса сверкнули:

— О, самый символ ее волшебства! Ее шестипалая рука.

Ее желудок сжался, горло мгновенно пересохло, дыхание перехватил спазм. И одновременно с тем пришли отвращение и возмущение. Они снова пытаются использовать ее мать — женщину, которой она почти не знала, но которая продолжала жить в каждой частичке ее тела, наполнявшегося сейчас яростью.

— Вы осквернили могилу моей матери и потревожили ее кости, чтобы угрожать мне этим?

Елизавета поднялась со своего места и приблизила свое лицо к лицу Ренара. Как ни странно, он подался назад.

— И руки там не было. Это подтвердило странную историю, которая до нас дошла. Мои люди уже отправлены искать место упокоения этих уникальных… останков. Сейчас, когда мы с вами разговариваем, их, вероятно, уже везут обратно. Мы надеемся получить руку Анны Болейн еще до конца месяца. Все решится в эти дни, пока у вашей сестры еще сохраняется надежда. А потом мы можем использовать эти останки или…

— Или?

— Вы можете согласиться — с принесением клятв и подписанием соответствующих бумаг — на вступление в брак с мужем вашей сестры, Филиппом Испанским, в случае прискорбной смерти королевы.

Вот в чем заключалось все дело. Простая фраза, так просто сказанная, — она и есть центр сложной паутины. Как это ни странно, вместо того чтобы запутаться еще сильнее, Елизавета почувствовала себя почти свободной. Она проникла в центр тайны. Англия, ее Англия, через нее окажется заключенной в имперско-испанские объятия и навек утонет в лоне Святой Римской Церкви. Это и есть ультиматум. Большей опасности ей не грозит. Дыхание Елизаветы начало выравниваться, на губах появилась тень улыбки — как это бывало часто в тех случаях, когда она надевала маску.

— Ну что ж, посол, вы хотите, чтобы я это обдумала? Если Ренара и смутила происшедшая в ней перемена, он этого не показал.

— Конечно, миледи. У вас есть немного времени. Как я сказал, останки скоро будут у нас. А у вашей сестры еще остается ее надежда. Игра на данный момент приостановлена. Следующий ход — ваш.

Тут Елизавета опустила взгляд на крошечных воинов, выстроенных рядами из слоновой кости и черного дерева.

— Конечно. И я могу забрать эти шахматы с собой?

— Это — мой подарок вам, миледи, как я уже сказал. Эта же игра есть у меня на другой доске в моих апартаментах.

Елизавета протянула руку и передвинула фигуру, защищая своего коня.

Ренар наклонился к доске.

— Королева? Разумно ли выдвигать ее так рано? Елизавета улыбнулась:

— Вы ведь сказали, что у меня мало времени. А королева — самая сильная фигура на доске, не так ли?

На три стука Ренара дверь открылась, и закутанный в плащ с капюшоном проводник поманил принцессу к себе. Елизавета смотрела прямо перед собой и высоко держала голову, игнорируя любопытные взгляды кухонной прислуги. Когда они оказались на темном конюшенном дворе, она крепко прижала к себе шахматную доску, словно для того, чтобы защититься от ночного ветра. Однако холод был не снаружи, а внутри нее, там, куда его принес Ренар. Елизавета ощущала, как стужа распространяется по ее телу, и еще плотнее запахнула шерстяной плащ, так что острый угол игральной доски врезался в платье и оставил на коже ссадину. Сосредоточившись на этой точечной боли, принцесса смогла отвлечься от другой, которая грозила ее поглотить. Если бы она находилась у себя, то дала бы ей волю. Но царственная узница была вольна чувствовать и страдать только там, где ее слабость не могли увидеть другие, чтобы сообщить об этом ее врагам. На пути отсюда до западного крыла у нее есть время справиться с собой и начать строить планы. Игра еще не закончена.

* * *

Закрыв дверь, Ренар сразу же прошел к противоположной стене. Проведя рукой по панели, нащупал и отодвинул задвижку. Открылась дверь, и через нее в комнату для допросов шагнул мужчина — невысокого роста, богато одетый. Он теребил небольшое белое жабо у шеи, падавшее на камзол из золотой парчи.

— Раны Христовы, Ренар! Нам нечем было там дышать! Тяжело переводя дух, мужчина рухнул на кресло, а Ренар вошел в маленькую комнатку и прикрыл за собой дверь — настолько, чтобы можно было посмотреть через зеркало. С этой стороны комната, видная сквозь слегка вогнутое стекло, уходила вдаль, так что по краям все предметы расплывались. Однако сидевший за столом испанский король был виден очень отчетливо.

— Великолепное устройство, не правда ли, ваше величество?

— Да, да. — Филипп наконец отдышался и отодвинулся назад, чтобы посмотреть в зеркало. Он чесал свою подстриженную острую рыжую бородку. — Просто удивительное. С этой стороны действительно ничего не видно. Она смотрела прямо нам в глаза. Это было… беспокойно.

Звук «с» он произносил с кастильским пришепетыванием, которое сам Ренар тоже находил «бешпокойным». Англичане безжалостно высмеивали своего «шуверена» у него за спиной.