Рунный камень. Книга 2. Вендетта - читать онлайн книгу. Автор: Крис Хамфрис cтр.№ 45

— Господь, сохрани меня! Матерь Божья, сохрани меня!

Волчица выпрыгнула из-за камня и под деревьями увидела Филиппи Чезаре. Он отчаянно пытался распутать поводья, которыми скакун Эмилио была привязана к стволу.

Какое-то мгновение Тца колебалась, ошеломленная. Затем с рычанием бросилась бежать. До рощицы, где скрывался оставленный соглядатаем Филиппи и откуда он, вероятно, видел все, было не более сорока шагов. Волчица преодолела их в считанные мгновения, но секундное колебание позволило парню справиться со сбруей, и в тот момент, когда Тца добралась до деревьев, Филиппи взобрался в седло и лошадь поскакала прочь.

— Йэ-э-эй! — пронзительно кричал он, с силой пиная животное по бокам.

Волчица прыгнула, оттолкнувшись мощными задними лапами, но конь дернулся вбок, встал на дыбы и лягнул хищника. Копыто попало прямо в грудь, и Тца распласталась на земле.

Филиппи каким-то чудом удержался в седле, ну а коня не было нужды понукать. В ужасе заржав, он галопом понесся по тропе.

Задыхаясь, волчица пыталась подняться. Когда ей это удалось, она побежала, но не следом за всадником, а наперерез, через маки. Филиппи будет гнать лошадь по дороге на Сартен, и Тца должна перехватить его по пути.

Достигнув каменного обнажения, волчица полностью восстановила силы. Она притаилась за валуном, так что торчал только кончик уха. И вскоре послышались столь желанные звуки: топот копыт и хныканье всадника. Они приближались.

Серая фигура выскочила из тени на освещенное луной пространство. Передние лапы ударили Филиппи в плечо, вышибая из седла: ноги вылетели из стремян, и парень грохнулся оземь. Лошадь, громко заржав, понеслась прочь.

Тца смотрела на мальчишку, которого спасла от рабства и дух которого сперва убила, а потом вернула к жизни. Во всем этом было какое-то противоречие, поскольку Филиппи Чезаре не имел теперь права на жизнь. Теперь, когда он видел, как Тца убила Эмилио Фарсезе. Но главное — узнал ее сокровенную тайну.

Упираясь ногами в землю, парень отчаянно пытался уползти подальше; из носа струились сопли, слезы катились из глаз.

— Нет, — хныкал парень, — Матерь Божья, пожалуйста, нет!

Волчица прыгнула. Филиппи вскинул руку, и зверь схватил ее. Тца не собиралась вцепляться в горло. Пока не собиралась. У нее впереди еще вся ночь. Она уже выяснила, как быстро может умереть человек. Было бы интересно проверить, как медленно.

И в конце концов, ей никогда не нравился этот мелкий гаденыш.

Она почувствовала, как мимо что-то пролетело, и почти одновременно услышала выстрел. Пуля просвистела между ушей, ударилась о скалу и отскочила в сторону. Следом донеслись крики; сперва кто-то заорал, затем к нему присоединились многие. Волчица оглянулась и увидела на дороге бегущих людей. Из одного ствола вился дымок, остальные тоже готовы были изрыгнуть огонь.

Тца взглянула на Филиппи. Тот в ужасе вытаращился на нее. Волчица оскалилась и приготовилась к броску. Ждать больше нельзя. Но в этот момент прогремел второй выстрел, и неизвестно было, куда полетит пуля. Волчица повернулась и одним прыжком скрылась среди таких же серых, как она, камней. За ними лежали маки, родная территория, где охотники никогда не настигнут ее.

И хотя Тиццана бежала быстро, до чутких ушей долетели вопли несчастного, которому она чуть не откусила руку.

— Тца! — выл Филиппи. — Тца! Тца!

Под громкие крики Скай проваливался в темноту; и теперь первое, что услышал, очнувшись, — истошные вопли. Поначалу он подумал, что проснулся от собственных криков. Криков, полных ужаса от всего пережитого. Он еще ощущал вкус горячей крови, чувствовал, как мягкая плоть пульсирует под клыками, и все его существо трепетало от избытка внушающей страх, жуткой и в то же время бодрящей силы человека, обратившегося в зверя.

Но орал не он. Несколько раз моргнув, Скай открыл глаза — и увидел не кровь в лунном серебре, а яркий неоновый свет и белые простыни. Возле кровати сцепились две старые женщины — одна слепая, другая лысая.

Они шумно боролись, и было очевидно, что Паскалин Друэ и Эмилия Фарсезе убили бы друг друга, если б сумели.

Возможно, дело бы до этого и дошло, будь у них больше времени. Как-никак обе женщины были в преклонном возрасте, у одной или у обеих вполне могло отказать сердце, или же они бы поскользнулись на линолеуме, и хрупкие кости сломались бы от удара о металлическую кровать или об пол. Помешала медсестра, ворвавшись в самую гущу схватки и принявшись разнимать противниц. На помощь ей прибежал санитар, и наконец драка прекратилась, а разошедшихся не на шутку старушек растащили в разные углы палаты, словно боксеров на ринге. Несмотря на то что их крепко держали, Паскалин и Эмилия отчаянно вырывались, изрыгая проклятия.

— Бабушка! Бабушка! — закричал Скай.

Паскалин наконец повернулась к нему, не переставая осыпать противницу оскорблениями. Лысая голова блестела от пота. Глаза, пылающие ненавистью, не видели юношу.

— Бабушка! — снова позвал он, щелкая пальцами.

Женщина сосредоточила на нем взгляд.

— Внучек, — произнесла она, а затем указала в другой конец палаты. — Наш враг, Фарсезе…

Сказано это было по-английски, но тут же женщина снова перешла на корсиканский и закричала что-то высоко и пронзительно. Эмилия, несколько успокоившись в руках санитара, не замедлила с ответом.

Мужчине все это надоело, он подхватил Эмилию под руки и потащил к двери. Старая Фарсезе махала руками и ногами, и медсестра, отпустив Паскалин, поспешила на помощь коллеге. Вопли стихли, только когда за ними закрылась дверь в дальнем конце коридора.

Скай обратил внимание на соседнюю койку. Она была пуста, и простыни свернуты.

— Где Джанкарло? — спросил он.

Бабушка отдышалась и наконец ответила:

— Его нет.

— Давно?

— Не знаю. Я пришла навестить тебя, а она уже была здесь. Фарсезе!

Паскалин наклонилась и плюнула на пол.

Скай снова посмотрел на кровать. Возле нее стоял небольшой чемодан. Поверх него лежала кожаная куртка, разорванная во многих местах придорожным гравием.

Указав на вещи, Скай произнес:

— Это его.

— Может, умер, — пробормотала бабушка. — Оно и к лучшему.

— Зачем же так? Он ведь лишь кузен Фарсезе.

— Все равно он из этой проклятой семейки.

Скай покачал головой. Ненависть пожилой женщины не знала границ. Тем не менее, удивляясь силе ее неприязни, Скай чувствовал, как внутри шевелится что-то похожее и откуда-то из самых глубин к горлу подкатывает звериный рык. Ощущение было совершенно чужим, и он попытался ухватиться за что-нибудь более привычное, более нормальное.