Орден Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Алла Белолипецкая cтр.№ 87

– Стало быть, ни денег, ни заказа мне не видать? Как бы вам не пожалеть о своей неуступчивости, доктор…

– Что-что? – На сей раз Парацельс как будто даже развеселился. – Вы угрожать мне пытаетесь? – И словно невзначай положил левую ладонь на эфес шпаги, с которой даже дома не расставался; под рукой алхимика блеснуло в пламени свечей хрустальное яблоко.

– А вот этого, доктор, я вам делать не советую, – произнес (Григорий Ильич) незваный гость. – Ваш личный демон – если только он выйдет из своего укрытия, – окажется перед выбором: или служить мне, или навсегда удалиться из материального мира. Хотите это проверить?

Парацельс поднял правую руку – собираясь, по-видимому, влепить наглому посетителю оплеуху, но в последний миг отчего-то передумал.

– Я думаю, что хорошо вас обучил, – произнес он спокойно, – и сомневаться в ваших силах у меня нет оснований. Так что, пожалуй, нам есть смысл договориться. Вы хотели получить от меня алкахест – горящую воду, которая воздействует на печень и предотвращает внутренние болезни? Что же, она у меня есть. И, полагаю, с ее помощью человек мог бы продлевать свою жизнь на десятилетия, даже на века. Ведь старение – та же болезнь, которую можно побороть. Вы хотите прожить еще четыреста или пятьсот лет, не так ли? Алкахест позволит вам добиться этого.

Говоря так, Парацельс медленно – совершая по четверть шажка за раз, – двинулся вдоль уставленного колбами и ретортами стола в сторону двери. Его бесцеремонный гость стоял там, опершись плечом на косяк, и какое-то время этих маневров не замечал, по крайней мере – не показывал этого. Но – стоило только алхимику сделать шажок чуть пошире, как его ученик заступил ему дорогу.

– Удрать хотите? – поинтересовался он. – Вот уж не ждал от вас такого.

Что не ждал – это он делал правильно; задира и упрямец, фон Гогенхайм ни от кого в жизни не бегал. И теперь не собирался начинать. Напрасно Симмонс-Семенов отошел к самой двери и привалился к ней спиной; это было его ошибкой.

Доктор выхватил из ножен шпагу, и его гость сделал то же самое – радуясь, что занял столь выгодную для обороны позицию. Однако Парацельс даже и не подумал нападать на него. Вместо этого он одним движением – молниеносным, почти невидным глазу, – смахнул со стола всю находившуюся там алхимическую посуду, и горючая жидкость, выплеснувшаяся из какой-то бутыли, мгновенно загорелась от опрокинувшейся лампы. Симмонс решил, что его противник сейчас укроется за полосой огня, но вновь просчитался: господин фон Гогенхайм вместо этого смёл в огонь бесценные книги, стоявшие на этажерке возле стола.

– Безумец! Их-то зачем?! – Семенов даже с лица переменился; Коля обратил внимание, что у прежнего Григория Ильича кожа еще не была столь гладкой, восковой, как у главы проекта «Ярополк».

Отбросив шпагу, ученик Парацельса кинулся прямо в огонь, стал хватать тлеющие тома за кожаные корешки и отбрасывать их назад – себе за спину. Пергамент и кожаные переплеты занимались плохо, и у негодяя были все шансы спасти библиотеку господина фон Гогенхайма. Тем более что тот вроде бы и не препятствовал этому: стоял чуть в стороне, глядел, как его недруг обжигает руки и рискует спалить себе брови и ресницы. А затем – затем Парацельс сделал еще одно быстрое движение: выхватил из кармана щепотку какого-то бесцветного порошка и бросил его в пламя. Но тут, как видно, чего-то не рассчитал.

Раздался взрыв такой силы, словно в огонь попал артиллерийский снаряд. Толстенная потолочная балка, проходившая прямо над столом, переломилась пополам и рухнула на алхимика, вонзившись образовавшимся острием в его грудь. Парацельс упал, и красная пена – куда обильнее, чем у Коли, – выступила у него на губах.

Однако его противник пострадал ничуть не меньше. Симмонс – весь, целиком, – обратился в подобие смоляного полена, брошенного в печь. Не только одежда на нем загорелась, не только его волосы: казалось, запылала вся его кожа.

Коля подумал, что от такого зрелища ему станет совсем худо, и готов был проклясть демона-галлюцинацию Азота, но нет: ровным счетом никаких ощущений при виде горящего человека он не испытал. Что было этому причиной: жестокая неприязнь к Григорию Ильичу или то, что происшествие в Зальцбурге случилось за несколько веков до Колиного рождения, – сказать было трудно.

Симмонс, однако, не собирался так просто позволить сжечь себя. Он повалился на спину, прямо на спасенные им книги, и принялся кататься по ним, сбивая пламя, хлопая себя ладонями по лицу и по бокам и произнося непонятные заклятья. Парацельс глядел на него с ненавистью; в этот момент он легко мог бы прикончить своего врага, но и сам он теперь умирал: заостренный кусок дерева вместе с легким повредил ему печень. Доктор знал это: кровь, пятнавшая его одежду, была практически черной.

Между тем в дверь забарабанили, и с улицы послышались встревоженные голоса:

– Господин доктор! Что у вас случилось?

Хоть лаборатория Парацельса и располагалась в отдельном строении, обитатели постоялого двора «Белая лошадь» никак не могли не услышать взрыва.

– Всё в порядке! Уходите! – выкрикнул алхимик.

Рассчитывать на помощь этих людей ему не приходилось. Он слишком хорошо понимал, что сделает с ними Симмонс, если они войдут сюда.

Но оставалась еще колба – с алкахестом, – по-прежнему стоявшая на полочке у двери. Парацельс видел ее, но не мог подняться с полу, чтобы до нее дотянуться. Выпустить же Азота, чтобы тот ему помог, доктор считал себя не вправе: если бы что-то пошло не так, его личный демон оказался бы в полной власти страшного валлийского колдуна, которого он сам по невероятной глупости и самонадеянности обучал в течение почти что года. И господин фон Гогенхайм решил обходиться своими силами. Он по полу пододвинулся к полке, насколько смог, взял свою шпагу за острие и, даже не заметив, что порезался, зацепил эфесом заветную колбу и стал подтягивать ее к себе. Она должна была упасть прямо ему в руки.

Однако его маневр заметил Григорий Ильич (Gareth Llewellyn – на самом деле его звали этим валлийским именем). Он уже не горел – только множество дымков вилось над его почерневшим телом. Схватив с полу один из тлеющих томов, он швырнул его в Парацельса. Точнее, даже не в него самого – в шпагу, эфесом которой тот пытался сдвинуть с места колбу.

Колба упала-таки – но перед тем описала в воздухе широкую дугу и очутилась в итоге с противоположной стороны костра, всё еще пылавшего в лаборатории алхимика. Упав на бок, сосуд разлетелся вдребезги, и его содержимое растеклось по грязному полу лужицей. Григорий Ильич (Гарет Симмонс) подполз к ней и принялся вылизывать доски пола, из которых торчали мелкие щепки, вонзавшиеся ему в язык.

– Напрасно стараешься! – Парацельс хрипло рассмеялся. – Эти капли ничего не значат…

Дыхание ученого пресекалось, а сердце готовилось остановиться. Он дотянулся до шпаги, выбитой из его руки, и положил пальцы на хрустальный шар эфеса.

– Азот, – произнес он голосом ясным и отчетливым, – запрещаю тебе выходить, пока это существо будет живо!..