Орден Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Алла Белолипецкая cтр.№ 25

– Никуда не денется! – заверил его Григорий Ильич и прокричал таким голосом, что он него задрожал и вывалился их рамы один из уцелевших фрагментов стекла: – Дутлов, сюда! – Дутловым звался второй конвоир, отправленный комиссаром госбезопасности к черному ходу здания.

Громогласность как раз и подвела Семенова. В момент, когда он завопил, за его спиной скрипнула дверь уборной, но ни сам Григорий Ильич, ни его подчиненный этого не услышали. Скрябин, прятавшийся в углу за распахнутой дверью, беспрепятственно выбрался в коридор и бесшумно проследовал к противоположному его концу: к тому самому черному ходу, возле которого только что находился бравый Дутлов, теперь покинувший свой пост и по газону устремившийся на зов своего начальника.

Что произошло бы, если б Семенов не попался на уловку с разбитым стеклом и выброшенными очками, если бы всё-таки заглянул в угол за дверью? Об этом Коле не хотелось даже думать.

Он перебрался через кирпичную ограду кинофабрики, растрепал ладонью гладкий зачес у себя голове и сразу утратил свою официальную солидность. Узнать самозванца теперь смог бы только тот, кто хорошо его рассмотрел, а таких, как Николай надеялся, на кинофабрике не было. Ради конспирации он выбросил бы, не пожалел, и свою кожаную папку, но в ней лежали добытые улики: коробка с кинопленкой и, главное – фотоснимки, один из которых запечатлел лучезарно улыбавшуюся молодую женщину с маленькими сережками в ушах. Ну, не в руках же было тащить её распадавшийся на части портрет?

Как он пришел к мысли совершить то, что еще совершил, Николай и сам не знал. Должно быть, после посещения кинофабрики он был слегка не в себе. Шагая вдоль беленой кирпичной ограды, он почти против воли бросил взгляд в сторону «воронка», а затем, поколебавшись мгновение, развернулся и направился к нему.

Скрябин знал, что все три чекиста побежали на кинофабрику, и, стало быть, при задержанном остался один только шофер.

Как раз тогда, когда Николай подошел к «воронку», Семенов и его подчиненные, сделавшие пять или шесть пробежек вокруг административного корпуса, пришли к очевидному выводу: самозванец каким-то образом обвел их вокруг пальца. Двое молодых чекистов принялись яростно браниться, но сам Григорий Ильич занялся другим.

Комиссар госбезопасности извлек из травы золоченые очки и начал крутить их в руках, оглядывая так внимательно, словно это был артефакт из древнеегипетской гробницы. Со стороны могло показаться, что Семенов пытается невооруженным глазом обнаружить на них отпечатки пальцев. Но, во-первых, он сам смазал бы их, пока вертел очки, а во-вторых, никаких отпечатков там не было. Сбежавший самозванец озаботился тем, чтобы их стереть – и Семенов знал это еще до того, как злополучные очки поднял.

Однако это обстоятельство, похоже, не волновало Григория Ильича. Лицо его сделалось изумленным и задумчивым, когда он ощупывал оправу и стёкла, исследуя каждую мельчайшую щербинку на них. Мало того: Семенов поднес очки к носу (оба молодых наркомвнудельца видели это, и оба не поверили своим глазам) и втянул в себя воздух, явно обнюхивая их.

Говорят, запахи помнятся дольше всего. Однако злополучное оптическое приспособление слишком уж недолго было при Николае Скрябине; и Григорий Ильич так и не понял, о чем напоминает ему аромат, неуловимый ни для кого другого. Бросив очки себе под ноги, комиссар госбезопасности каблуком раздавил их и скомандовал своим подчиненным:

– Всё, возвращаемся!

Скрябин не стал еще раз пытаться применить свою особую силу. Да в этом и не было необходимости. Задвижку, которая запирала арестантское отделение «черного воронка», Коля легко отодвинул рукой – глядя вообще в другую сторону: на ворота кинофабрики, откуда вот-вот могли появиться его знакомцы. Чуть-чуть приоткрыв дверцу кузова, юноша прошептал:

– Вылезайте и бегите, пока не поздно!

Из машины не донеслось ни звука.

Первой Колиной мыслью было: Он меня не слышит. Вторая мысль, тотчас перекрывшая первую, была: Мерзавцы так избили его, что он не может идти. Коле хотелось заглянуть внутрь «воронка», но этого он себе позволить не мог: ему надо было следить за проходными.

– Эй, вы меня слышите? – чуть громче произнес он. – Идти можете? Вы уж выберитесь как-нибудь наружу, а тут я вам…

Закончить фразу он не успел. Узник забарабанил торопливым перестуком в зарешеченное окошко, отделявшее арестантский отсек от кабины автомобиля, и завопил тонким пронзительным голосом:

– Товарищ водитель, товарищ водитель! – (Что люди в форме НКВД более ему не товарищи – он пока усвоил.) – Скорее сюда! Здесь провокатор!.. Нужно задержать его!

«Ну, что за идиот!» – только и подумал Коля. Впрочем, еще до того, как он это подумал, ноги его сами сорвались с места, и он помчался в переулок, где недавно прятался. Студент МГУ полагал, что водитель «воронка» ни за что не оставит машину без присмотра и не побежит догонять неведомого провокатора. Скорее уж он решит, что задержанный пустился на уловку, надеясь сбежать под шумок. Но, несмотря на такие соображения, юноша мчался, что было силы. Лишь отдалившись от киностудии на пару кварталов, он перевел дух и с бега перешел на быстрый шаг.

Коля и помыслить не мог, что арестант, старавшийся доказать свою благонадежность, спас ему жизнь. Не прошло и минуты, как из ворот кинофабрики вышли Григорий Ильич и двое других чекистов. За это время Скрябину ни за что не удалось бы далеко уйти вместе с беглецом – если бы тот и вправду решился бежать.

Когда Скрябин уже порядочно отдалился от кинофабрики, то решил, что надо бы ему определиться со своим особым даром: покинул он его полностью или только частично? Коля глянул на ветку липы, попавшейся ему на пути, и попробовал ее качнуть. Однако из-за взвинченности нервов явно перестарался: толстая ветка не закачалась – сломалась точно посередине, и отломленная ее часть, взмахивая ярко-зелеными листьями, полетела вниз.

Некоторое время Николай в раздумчивости взирал на неё, а потом понял: только что он разрешил загадку, которая мучила его без малого двенадцать лет.

20–26 мая 1935 года. Москва.

Июнь 1893 года. Санкт-Петербург

При звуках голоса, донесшегося из темного угла, Анна вздрогнула – едва заметно, но это не укрылось от Григория Ильича.

– Так, – протянул он, – по всему выходит, что кое-кто из ваших сообщников остался на свободе. Может быть, вы, Анна Петровна, облегчите свою участь и назовете нам его имя? Он, между прочим, еще и пытался организовать побег одного из задержанных.

– Я понятия не имею, – с расстановкой произнесла арестантка, – кого вы подразумеваете, говоря о моих сообщниках.

– Ну вот, опять двадцать пять!.. – Григорий Ильич патетически взметнул руки. – Сообщников у вас не было, о планах Благина вы ничего не знали и письмо его впервые прочли здесь, в моем кабинете.