Я - паладин! - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Косенков cтр.№ 30

Тот присел. Заглянул Леону в глаза.

– Пойди домой, – тихо сказал отец. – Возьми сумку. Оденься как следует. Еды возьми. Сухарей и сала. И иди, раз он приказал. И еще.

Он поймал Леона за руку.

– Ты это. – Отец замялся. – Сестренку возьми. Береги ее. Матери скажи, что я велел. И еще. Я люблю тебя, сынок.

Надсадно сипя, из темноты вынырнул солдат. Тот, что был вместе с паладином.

– Ну ты здоров бегать, малец. – Он оперся на створку ворот, согнулся пополам, тяжело хватая воздух широко открытым ртом. – Я… Этого-того… с тобой… пойду. Приказ такой.

Он посмотрел на отца, искоса с подозрением.

Тот поднялся, отпустил Леона и сказал с достоинством:

– Он идет. Уже идет.

Солдат тяжело кивнул.

Леон тем временем пробежал по дому, схватил сумку, ту, с которой обычно ходил за стадом. Мелькнула мысль: «Как же теперь коровы-то?» Мелькнула и пропала.

Кинул краюху хлеба, сала.

– Мама! Мама!

Она выглянула из-за перегородки. Испуганная и бледная.

– Златка со мной идет, отец сказал! Собери там, чего надо.

Мать всхлипнула и заплакала вдруг. Жалобно и внезапно.

Но стоять утешать ее Леон не мог. Его гнало и гнало вперед слово паладина.

Мальчишка метнулся в амбар, раскопал ямку в углу, вытащил оттуда сверточек с золотыми монетами царя царей, сунул в мешок. Авось пригодятся.

Туда же сунул пращу да горстку круглых речных камешков, запасенных заранее и подобранных по размеру и весу. Такими камешками было ой как хорошо сшибать ворон, что горланили на церковной колокольне.

Что еще?! Нож? На поясе. Огниво!

Леон кинул в сумку небольшой серый камешек.

Все! Больше ждать было невозможно! Он физически чувствовал жар паладинского слова!

Мальчишка кинулся в дом, подхватил осторожно тряпичный кулек с маленькой девочкой, которая хлопала глазами, но почему-то не плакала, словно понимала.

– Погоди! – Мать ухватила за руку. Быстро, ловким движением, перекинула ему через грудь платок, завязала. Примостила Злату, как в колыбель. Поцеловала обоих и подтолкнула к дверям. Леон побежал, понимая, что если обернется, то не сможет уже уйти! И тогда что-то лопнет в нем, взорвется, и жить будет больше невозможно и незачем!

У ворот отца уже не было. Стоял только солдат и с тревогой смотрел куда-то вдоль улицы. Происходило что-то невозможное, страшное. В ночи слышались крики, какие-то глухие удары…

– Быстрее, малец! – крикнул солдат. – Ох, быстрее!

Леон выскочил, кинул быстрый взгляд туда, куда смотрел тот, и обмер.

Там, дальше по улице, собралась уже целая толпа. Множество факелов освещало округу.

Возвышаясь над этим, словно сказочный богатырь, стоял паладин с огромным сверкающим мечом. Рядом угадывалась фигура оруженосца, вооруженного копьем. В толпе крестьян виднелись вилы, топоры и косы.

А напротив них стояла чудовищная образина! Здоровущая, выше паладина едва ли не вдвое, с окровавленными острыми зубами, торчащими из приоткрытой, как амбарная дверь, пасти. Черное тело ее упруго колыхалось, будто созданное из студня. Почему-то Леону показалось, что тварь именно создана кем-то очень коварным, зловещим, а не родилась такой от природы. Из-за спины чудовища высовывались не то острые крылья, не то скорпионьи хвосты.

– Быстрее, малец! – снова крикнул солдат. И Леон побежал! Но в последний миг буквально краем глаза он увидел, как качнулась вперед тварь, разевая пасть, и взмахнул мечом паладин.

Позади закричали, страшно срываясь на визг.

Солдат и Леон побежали что было сил. В темноту, не разбирая ни дороги, ни пути. Лишь бы убраться как можно дальше от этого монстра, от гибели лютой и жуткой!

Так бежали они до конца деревни, там солдат вдруг остановился. Воткнул в землю алебарду.

Леон остановился чуть дальше, тяжело дыша.

– Что?

– Эй, малец. Того-этого. Ты беги, в общем. Не могу я. Их сиятельство там один. Нельзя так. Не по уставу, да и вообще.

Он сплюнул. Выдернул алебарду.

– Дуй, парнишка. А я не могу, того-этого. Не было еще случая, чтобы пехота заднего давала! – Он перехватил алебарду поудобней. – Мы с моей старушкой и не такое видали! Шуруй, малец…

Солдат лихо, эдак с хэканьем, выдохнул и, тяжело топая, исчез в темноте. Леону показалось, что пехотинец улыбается. Так радуется человек, делающий то, что должен. Без сомнений и страха.

«Прости меня, мальчик!» – вспомнил Леон слова паладина.

За что? За что может просить прощения паладин, элита имперских войск, у простого крестьянина?..

Леон бежал через ночь, путаясь, часто останавливаясь. Луна освещала дорогу, но все вокруг виделось чужим, незнакомым. Казалось бы – чего выдумывать. Дорога из деревни одна-единственная. Но даже и она непонятно петляла, то шла в гору, то уходила куда-то в овраги, то выводила к реке, то углублялась в рощу. И деревья в темноте склонялись все ниже, цепляли ветками за одежду.

Один раз Леон вдруг, сам не зная почему, свернул на едва заметную в лунном свете тропу. Пошел по ней, разводя ветки руками, пока под ногами не зачавкала болотная жижа. В тот же миг с глаз Леона как пелена спала. Он шарахнулся назад, зацепился ногой за корень, едва не упал. Обернулся и обнаружил, что тропы, по которой шел, уже и нету совсем. Только кусты да подлесок. Малышка, до этого молчавшая, беспокойно захныкала.

Куда идти? Кругом болото, которого и быть-то не должно. Совы вдалеке ухают, будто смеется кто! А может, и вправду смеется леший?! Завел путника, окрутил.

Мальчишка вытащил из сумки краюху хлеба, положил под дерево. Отвернулся, зажмурился и пошел туда, где должна была быть дорога. И прошел-то всего ничего. Отвел пару веток, и вот она, дорога. А позади и не лес вовсе, а так, рощица. Где там болоту спрятаться?

После этого Леон бежал только по дороге, стараясь никуда не сворачивать. А хотелось, хотелось. Дважды – Леон мог бы поклясться – он слышал, как его звали по имени. Из-за кустов выглядывали и снова пропадали полупрозрачные фигуры. Но он точно помнил: там, за этим леском, будет поле, где вся деревня сажала рожь. В поле-то совсем не так страшно!

Леон уже почти выбрался из тени деревьев, как позади послышался тяжелый топот. И сразу же навалился страх! Мальчишка заметался. По спине побежали мурашки, каждый волосок на теле встал дыбом. Малышка в импровизированной колыбельке заволновалась, заплакала. Леон испугался, что ее услышат.

– Тихо, тихо ты, – шикнул он. Но сестра только сильнее разревелась.

Леон прижал ее к груди и побежал что было духу.