Остров на краю света - читать онлайн книгу. Автор: Джоанн Харрис cтр.№ 84

Флинн помотал головой. Глаза его были непроницаемы, почти черны. В них танцевали светлячки.

— Мадо, — сказал он, — это не мое свидетельство о рождении.

Я слушала его рассказ и все больше терялась. Вот она — его тайна; запертая дверь, куда он меня не пускал, наконец распахнулась. История двух братьев.

Они родились с разницей в тысячу миль и без малого два года. Хоть и не родные, а сводные, но оба походили на мать и в результате были поразительно похожи друг на друга с виду, разительно отличаясь во всех остальных отношениях. Матери «везло» на неподходящих мужчин, к тому же она отличалась непостоянством. Поэтому у Джона и Ричарда было много отцов.

Но отец Джона был богат. Он, несмотря на то что жил за границей, продолжал материально поддерживать сына и его мать, не терял с ними связь, хоть и не приезжал никогда. Поэтому братья привыкли представлять его туманной, неопределенно-благосклонной фигурой; некто, к кому можно обратиться в час нужды.

— Это была ошибка, — сказал Флинн. — И я узнал это максимально жестоким для себя способом в первый день школы.

Джон двумя годами раньше отправился в частную школу, где его учили латыни, где он играл в школьной крикетной команде, но Ричарда отвели в простую школу по месту жительства, где непохожие — в первую очередь те, кто выделялся умом, — безжалостно выявлялись и подвергались множеству изощренных и жестоких мучений.

— Мать не рассказала ему про меня. Она боялась, что, если расскажет ему про других своих мужчин, он перестанет посылать деньги.

Поэтому имя Ричарда никогда не упоминалось, и Элеонора тщательно создавала у Бримана впечатление, что они с Джоном живут одни.

Флинн продолжал:

— Если в семье были деньги, они всегда шли на брата. Школьные экскурсии, школьная форма, спортивные принадлежности. Никто не объяснял почему. У Джона был сберегательный счет на почте. У Джона был велосипед. А у меня были только те вещи, которые Джону надоели, которые он сломал или по глупости не мог научиться ими пользоваться. Никому никогда не приходило в голову, что и мне хотелось бы иметь что-нибудь свое.

Я мимолетно подумала про себя и Адриенну. И, почти не сознавая того, кивнула.

После школы Джона отправили в университет. Бриман согласился оплачивать его учебу, при условии, что тот выберет полезную для бизнеса профессию; но у Джона не оказалось талантов ни к инженерному делу, ни к управленческим специальностям, и он терпеть не мог, когда им командовал кто-то другой. По правде сказать, Джон терпеть не мог работать вообще, потому что его всю жизнь баловали, и на втором курсе бросил университет — жил на свои сбережения и праздно проводил время с дружками, людьми сомнительной репутации и вечно без гроша в кармане.

Элеонора прикрывала его, пока могла. Но Джон уже вырвался из-под ее влияния: ему нравились легкие деньги — выручка от продажи контрабандных сигарет и краденых радиоприемников из машин, — и еще он любил, подвыпив, хвастаться богатеньким папой.

— Вечно одно и то же. Когда-нибудь у него будет работа; старик его пристроит; будьте спокойны; торопиться некуда. Я, честно говоря, думаю: он надеялся протянуть с решением, пока Бриман не помрет. Джон никогда не отличался особенной целеустремленностью, так что переехать во Францию, выучить язык, расстаться с дружками и с легкой жизнью… — Флинн гадко хохотнул. — Что же до меня — я достаточно долго работал на верфях и стройках, а должность Жан-Клода была вакантна. Сам же мальчик-мажор, кажется, не очень торопился ее занять.

Казалось, грех не воспользоваться такой возможностью. У Флинна было достаточно документов и информации, чтобы сойти за брата, а также вполне удовлетворительное внешнее сходство. Флинн оставил работу на стройке и на свои скудные сбережения купил билет до Колдуна.

Поначалу он собирался просто выудить у Бримана сколько получится наличных и сбежать.

— Например, было бы неплохо получить золотую кредитную карточку или доверительный фонд на мое имя. Вполне обычное дело между отцом и сыном. Но на островах все по-другому.

Он был прав: на островах не доверяют фондам. Бриман хотел, чтобы сын делом доказал свою верность. Ему нужна была помощь. Сначала с «Иммортелями». Потом с Ла Гулю. Потом с Ле Саланом.

— Ле Салан меня и прикончил, — с ноткой сожаления сказал Флинн. — Это был решающий момент. Сначала пляж, потом деревня, потом весь остров. Я мог бы получить все. Бриман был готов удалиться на покой. Он бы поставил меня во главе основной части дел. У меня был бы полный доступ ко всему.

Он вздохнул.

— А как было бы хорошо, — горестно сказал он. — Я был бы нужен — для разнообразия. У меня было бы свое место.

Я уставилась на него.

— Но теперь не выйдет?

Он ухмыльнулся и потрогал мою щеку кончиками пальцев.

— Нет, Мадо. Теперь не выйдет.

Издалека, с Ла Гулю, доносилось мягкое шипение волн. Еще дальше квакали чайки — кто-то потревожил гнездо. Но далекие звуки терялись за оглушительным гулом крови у меня в ушах. Я изо всех сил пыталась понять историю Флинна, но у меня словно что-то застряло в горле, и мне было трудно дышать. Словно все остальное заслонил один-единственный необъятный факт. Флинн не был мне братом.

— Что это?

Я отодвинулась, почти не осознав услышанный звук. Предостерегающий звон, глубокий и гулкий, едва слышный за шумом волн.

Флинн пронзил меня взглядом.

— Что еще?

— Ш-ш-ш! — Я прижала палец к губам. — Слушай!

Вот опять — едва слышная вибрация в неподвижном вечернем воздухе, бой утонувшего колокола пульсирует в барабанных перепонках.

— Я ничего не слышу.

Он нетерпеливо потянулся рукой, словно собираясь обхватить меня за плечи. Я встала и оттолкнула его, на этот раз решительнее.

— Ты что, не слышишь? Не узнаешь?

— Какая разница, что там.

— Флинн, это Маринетта.

Так все и кончилось — тем же, чем и началось. Колокол — не пресловутая Маринетта, а просто колокол уссинской церкви — уже второй раз за месяц возвещал тревогу, громогласно разнося весть над отмелями. Ночью колокол звучал по-иному, чем днем; сейчас в его звоне была мрачная настойчивость, заставлявшая меня невольно спешить. Флинн пытался меня задержать, но я уже не позволила бы себя остановить; я почувствовала, что случилось несчастье — может, даже большее, чем гибель «Элеоноры», — и помчалась вниз по дюне, к Ле Салану, прежде чем Флинн успел понять, куда я бегу.

Конечно, деревня была единственным местом, куда он не мог за мной пойти; он остановился на гребне дюны, остался позади. У Анжело было открыто, и на улице собралась кучка людей, которые выпивали в баре, услышали звон колокола и вышли поглядеть, что случилось. Среди них были Оме, Капуцина и Бастонне.