Нелюди Великой реки. Полуэльф - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Лавистов cтр.№ 26

в которой герой оказывается на балу, знакомится с девушкой своей мечты и вызывает грубияна на дуэль

Бал в зале Благородного собрания хоть и в уездном городе — это, конечно, еще то испытание для нервов ученого сухаря, каким всегда был Виталя. Да еще с кучей комплексов — когда твое тело то увеличивается в объеме, то уменьшается, комплексами обзаводишься на раз. Хорошо, что в Сеславине можно было взять напрокат одежду для «выхода». Смокинг на Стрекалове сидел, правда, как кавалерийское седло на корове. А я, пользуясь тем, что под понятие «черный пиджак» можно было подогнать множество самых разных нарядов, нашел на плечиках, висящих на длинной трубе в углу конторы, где сдавалось внаем все — от гробов до свадебных платьев, — старинный черный сюртук с бархатным воротником и бархатными же обшлагами. К нему кружевное жабо, белый галстук, больше напоминающий шейный платок. И жилет. Жилет я нашел изумрудный, с золотым шитьем. Эх, отлично подошел бы, так сказать, к цвету глаз. Не люблю с золотым шитьем — безвкусица. Пришлось довольствоваться простым черным жилетом, больше напоминающим старинный камзол, если бы не явные следы наплечной кобуры на материале — там, где проходили ремни, он вытерся и залоснился. На показанные следы приказчик лишь горестно вздохнул, возведя очи горе, но при этом заверил, что если не снимать сюртука, то никто ничего не увидит.

— А если мне предложат сыграть в бильярд? — возмущенно спросил я. Чем больше возмущаешься, тем на большую скидку можно рассчитывать, а то ведь кошелек у меня не резиновый. — Да! Если на бильярде, так снимать придется!

— Что вы, что вы, Петр Андреевич! — Надо же, по имени-отчеству запомнил. А я представлялся? Если нет, то это слава. Всегда знал, что настанет день, когда имя Петра Корнеева будет на устах у всех — от мала до велика. — Бильярдные столы не ставят в зале Благородного собрания! — Последние слова приказчик произнес с каким-то подвыванием, показывающим, как он уважает все Благородное собрание. — Ибо не трактир-с!

Благородный гнев приказчика, заставивший его употребить высокое «ибо», несколько остудил мой собственный, тем более что я понял: эту акулу розничной торговли и арендных услуг на мелководье не подловишь. Пришлось соглашаться на все его условия. Одна проблема — костюмчик мне был широк. Что в плечах, что в боках. И не только сюртук, но и жилет и брюки. Как и все остальные костюмы в этом милом месте.

Удалось только договориться о том, что мой сюртук, жилет, он же камзол, штаны и рубаха — все будут ушиты мной за собственный счет и затем приняты без возражений и дополнительной платы. Пункт проката на этом ничего не теряет, а наоборот, обзаводится вещичками редкого размера. Пришлось, конечно, дать десятку лично в ладошку приказчику. Он же посоветовал хорошего портного, который может сделать всю работу за пару часов.

К портному пришлось бежать немедленно — для бала многие, вероятно, перешивали или чинили свои парадно-выгребные костюмчики, а потому была вероятность, что я наткнусь на очередь. Ничуть не бывало. Портной, ателье которого занимало довольно светлое и просторное помещение на первом этаже трехэтажного особнячка на Арсенальной площади, встретил меня приветливо и радостно, взмахнув руками и воскликнувши:

— Ай-вай! Какой к'асивый молодой челаэк! П'остите, какой к'асивый эльф, нет, ай-ай, какой эльф, полу-, конечно же полуэльф! У меня есть 'одственник, полук'овка, из наших и гоев, так очень, очень по'ядочный челаэк!

Был он сухонький, маленький, нос крючком, на висках короткие седые косички, на голове круглая шапочка, делающая его похожим на заведующего кафедрой магических искусств, что в Тверской академии. Судя по косичкам, норлингская мода дошла и в мирный Сеславин. Нет, какой я идиот! Не норлинг, конечно, простите меня, доблестные ярлы во главе с Гуннаром Сваарсоном.

Узнав, в чем проблема, портной ловко поставил меня на специальный невысокий пенек, который язык не поворачивался назвать подиумом, обмерил сантиметром, повязанным у него на шее на манер галстука, заверил в скорейшем выполнении заказа и выставил такой счет, что я мгновенно стал, как бы по-научному выразиться, антисемитом, что для полукровки практически невозможно.

Но подшил вещички портной быстро и качественно, и я перестал быть антисемитом. Всего-то был антисемитом два часа, за которые успел пообедать в ближайшем трактире, потому что с утра не позавтракал. Зато точно знаю, что такое обед антисемита. Это свиные сардельки, картофельные зразы с грибами, которые иначе чем заразами назвать нельзя было, такие вкусные, салат витаминный из мелко нашинкованной капусты, зеленого яблока и морковки, две большие чашки чая с горячим калачом и репа в меду на десерт. А неплохо живут антисемиты. У меня, пока я не был антисемитом, не так уж и часто на десерт репка в меду была. Пальчики оближешь.

— Ви не смот'ите, што сю'тучок ста'енький, мате'иальчик п'ек'асно сох'анился, — вещал сухонький портной, смахивая с меня какие-то только ему одному видимые пылинки и одергивая полы сюртука, — еще и двадцати лет не п'ошло, как я пошил его специально для такого хо'ошего челаэка, пе'вой гильдии купца Афанасия Залыгина! В нем и хо'онили. Ай-вай! Какие это были похо'оны! Какая была музыка!! Как г'омко иг'али!!! Такой музыки я никогда не слышал, а ви уж пове'те, никто лучше ста'ого Соломона не 'азби'ается в похо'онных ма'шах! А как плакала вдова!! Еще г'омче!!!

Тут я чуть с подиума не слетел. Зашибись! В этом костюмчике человека хоронили! Хороши наследнички! Для огненного погребения, значит, даже костюмчик пожалели — сняли перед отправкой в печь да и продали. С другой стороны, мне-то что? Вряд ли этот костюм помнят — столько времени прошло. Мне в нем только раз на балу покрасоваться, да и прости-прощай, славный город Сеславин!

* * *

У Витали были проблемы. Он не знал, как нацепить на узкий и блестящий лацкан смокинга свой университетский «поплавок». Замечательная штука. Если в аборигенских магических школах выпускникам выдают специальные медальоны — бронзовые, серебряные, серебряные с золотыми лучами, ну и абсолютным гениям полностью золотые, — то Тверская академия выдает такие стандартные «поплавки». Только по размеру, как говорят, раза в два с половиной больше прежних, тех, что выдавали до Переноса в вузах пришлых. По большому счету никто не может запретить называть эти ромбики «четырехлучевыми звездами», и, конечно, их, как и аборигенские медальоны, можно использовать как бланки для закачки заклинаний. «Поплавки» исполнены из драгметаллов, завязаны на конкретную личность, их обязательно надевать на все официальные мероприятия.

— Повесь на шею на манер аборигенов, чего ты, — просветил я Виталю, рассматривая его платиновый значок, — чего мучаешься? Там же ушко для шнурка предусмотрено.

— Не могу: по статуту Почетного знака Бэраха, его нельзя носить с чем-то еще. А знак носят именно на шее. — И он кивнул на красную ленточку, на которой висела золотая медалька.

— У тебя «Бэрах» есть? — неприятно удивился я. — Давно дали?