Хроники ведьм. Песнь колдуньи - читать онлайн книгу. Автор: Мирей Кальмель cтр.№ 42

— Силы не хватило, — насмешливо отозвался Матье. — Но ты свое еще получишь!

Распрямив свои длинные мускулистые ноги, он вскочил и бросился в воду. Хохоча, они боролись, беззаботные и радостные, как в детстве, но в итоге заключили друг друга в объятия. Невзирая на желание, от которого поднялся член, на этот раз Матье отстранился первым.

— Подождем до свадьбы, — решил он. — Иначе я могу сделать тебе ребенка.

Альгонда не могла ему сказать, что это с ней уже случилось. Поэтому она только кивнула в ответ.

— Оденемся, так будет лучше, — сказал юноша и пошел к берегу.

Первым делом он надел штаны. Они были совершенно сухие.

— Долго же мы спали!

— Мы долго ласкали друг друга, — поправила Альгонда, обнимая его за талию.

— Не соблазняй меня. Мне и так нелегко…

Она неохотно отстранилась. Барон был прав: она красива и природа дала ей все, чтобы наслаждаться любовью.

Повернувшись спиной друг к другу, они молча оделись и через ущелье вышли на петляющую по лесу тропинку.

— Лучше нам вернуться по отдельности, — рассудил Матье, когда они уже были на опушке.

— Нас всегда видят вместе, Матье. Если мы начнем прятаться, это только вызовет подозрение. Я хочу, чтобы все оставалось, как было. Мы вернемся, ты попросишь у матери моей руки и…

Альгонда умолкла. Вдалеке, на дороге, ведущей от деревни к замку, показался экипаж, запряженный четверкой лошадей под попонами с гербом Сассенажей. За ним следовал солидный отряд всадников в доспехах. Возница пешком шел перед экипажем, ведя в поводу лошадей.

— Госпожа Сидония, — сказал Матье, проследив за ее взглядом.

По животу Альгонды пробежала дрожь.

— А с ней Марта, — прошептала она.

— Если мадемуазель Филиппина такая хорошенькая, как о ней говорят, эта язва увидит в ней соперницу поопаснее тебя. И оставит тебя в покое.

— Твои слова да Богу в уши, — вздохнула Альгонда, которой внезапно на память пришли слова Мелюзины.

У нее от неприятного предчувствия сжалось сердце. Им с Матье нужно пожениться как можно скорее. Это — единственный способ избежать подозрений гарпии. Жить обычной жизнью, тихо и незаметно.

— Посмотри-ка на этого ястреба! — воскликнул Матье, хватая ее за руку.

Сердце быстрее забилось у Альгонды в груди. Она посмотрела туда, куда указывал его палец, — на небо. Как когда-то ястреб набросился на отца, так теперь с той же яростью он атаковал карету. Выставив когти, он с пронзительными криками летал вокруг нее, словно хотел сорвать крышу. Лошади, обзор которым закрывали шоры, ржали от страха, зажатые оглоблями, а возница, упираясь изо всех сил, за поводья тащил их вперед. Охранники махали руками, надеясь прогнать хищную птицу. Напрасный труд — атаки ястреба становилось все яростнее.

— Ты когда-нибудь такое видела?

Альгонда постаралась прогнать от себя мысль, посетившую ее секунду назад, — ей очень захотелось, чтобы Марта исчезла с лица земли…

Нельзя давать овладеть собой страху, который ей внушала гарпия. Думать о Матье, об их объятиях, о нежных словах, которые он шептал ей на ушко, о том, что они оба получили удовольствие, и жить этим, верить, что это ее единственная и неотвратимая судьба. Она прислонилась к нему плечом и вдохнула присущий ему аромат теплого хлеба.

Оставив экипаж в покое так же неожиданно, как и начав его атаковать, ястреб воспарил и скрылся в тени утесов Веркора. Один из охранников, скорее всего сир Дюма выехал вперед, чтобы помочь вознице успокоить лошадей.

— Идем, — решилась Альгонда.

— Ты так торопишься снова увидеться с этой мерзавкой? — пошутил Матье, стремительно догоняя девушку. Они были уже у внешней стены замка.

— Не говори глупостей. Ты хотел, чтобы никто не заметил, как мы вернулись. Приезд Сидонии нам в этом поможет.

— Ты права, — сказал он, беря Альгонду за руку.

Девушка сжала его руку. Стена укрыла их своей тенью.

Он притянул Альгонду к себе. Она позволила себе насладиться поцелуем — страстным, сладким. И в то же время умиротворяющим.

— Бежим скорее к подъемному мосту! Пусть думают, что мы пришли посмотреть, кто приехал, — предложил Матье, с сожалением отрываясь от возлюбленной.

Они сорвались с места и прибежали во двор замка задыхаясь, ощущая покалывание под ребрами. Жак де Сассенаж уже успел спуститься во двор.

Несколько минут спустя во внутренний двор въехал экипаж госпожи Сидонии, окруженный охранниками, которых возглавлял Дюма, и остановился у лестницы, возле которой, взявшись за руки, стояли Альгонда и Матье.

Верная своей отвратительной привычке, Марта без конца ворчала. Любой повод был хорош — кочки на дороге, удушливая жара, слишком долгие остановки у колодцев, где поили лошадей, недостойный высокородных дам поступок — у одного из колодцев Сидония и Филиппина смочили холодной водой затекшие ноги, в то время как сама Марта так и не вышла из экипажа. А помимо этого закрытое на карантин аббатство, в котором они рассчитывали переночевать, слишком шумный придорожный трактир, которым им пришлось удовлетвориться (слава Богу, что их сопровождает достаточное количество вооруженных мужчин!), услужливые и похотливые девки, вешающиеся на шею путешественникам, недостаток соли и пряностей в еде, плохое вино, шаткая кровать с тонким матрасом и штопаным одеялом… Столько новых волнующих впечатлений, которым Филиппина, в отличие от нее, радовалась, как ребенок! Чтобы не дать никому испортить себе удовольствие, девушка без конца радостно комментировала все увиденное, в ответ получая откровенно враждебные взгляды горничной, которые она одна и замечала — Сидония на недовольство Марты не обращала внимания.

«У нее дурной характер, но я к ней привыкла, — пояснила девушке кузина. — Да это и понятно: после смерти мужа у меня вдруг стал расти живот, и из всех моих служанок она оказалась самой верной, никому слова плохого не позволяла обо мне сказать. Друзья избегали моего общества, дабы в глазах света не иметь ничего общего с рождением этого ребенка, считая это скандальным событием. Словом, когда равные мне по положению отвергли меня, я оказалась в полном одиночестве, и только она поддерживала меня. Из простой горничной превратилась в компаньонку. И до сих пор ею остается. Этой привилегии я не могу ее лишить. Пойми, дорогая моя Елена, хоть я сотню раз убеждала Марту в обратном, она понимает, что занимает место наперсницы не по праву, поэтому любую женщину, с которой я сближаюсь, она воспринимает как угрозу, думая, что из-за нее может снова стать служанкой. Ее холодность есть отражение ее страха».

Это новое доказательство величия души Сидонии, однако, не смягчило сердца девушки. Как Филиппина ни старалась, она не могла заставить себя проникнуться симпатией к этой уродине.