Хроники ведьм. Песнь колдуньи - читать онлайн книгу. Автор: Мирей Кальмель cтр.№ 23

— Что ж, тем хуже для него. Сестра Альбранта передаст ему наши пожелания скорейшего выздоровления…

Сидония обняла девушку за плечи.

— Я только что виделась с твоими сестрами. Они очень огорчены твоим отъездом. Быть может, если ты их навестишь, они немного повеселеют.

— Но что скажет аббатиса? Я ведь наказана… — удивилась Филиппина, но не стала сопротивляться, когда Сидония взяла ее за руку и повлекла за собой.

— Не думайте больше об этом. Все улажено.

Они вышли из лечебницы, и Филиппина поразилась тому, как жарко было на улице. Она забыла, что на дворе лето, находясь взаперти в здании с крохотными окнами и толстыми стенами, прекрасно сохранявшими прохладу.

Она пересекла двор, с наслаждением вдыхая запах цветов, и наконец оказалась в спальне, где ее ожидали сестры.

Девочки бросились ей навстречу. Филиппина обняла их по очереди, счастливая от того, что может поговорить с ними. Она понимала, что в ее распоряжении всего лишь несколько минут. Она пообещала сестрам, что будет часто их навещать и писать им письма. Когда же колокол стал созывать монахинь к обеду, она посоветовала им поскорее бежать в столовую.

Когда девочки вышли, Филиппина подошла к стоявшей в стороне Сидонии:

— Мне бы хотелось попрощаться с настоятельницей. Сидония кивнула. Печаль в ее взгляде удивила девушку, она не знала, какова причина этой печали. Сидония тут же спрятала ее за ласковой улыбкой:

— Моя карета у ворот. Не торопитесь, я подожду, сколько понадобится.

Аббатиса стояла вытянувшись, сцепив за спиной руки, и смотрела во двор из окна комнаты Жанны де Коммье, супруги барона Жака де Сассенажа, которую все считали умершей, когда в дверь постучали. Она не шевельнулась.

— Стучат, мадам, — сказала Жанна, когда стук повторился.

— Я слышу.

— Хотите, я открою?

Аббатиса со вздохом отошла от окна и открыла дверь, за которой, как она и предполагала, оказалась послушница.

— Филиппина хотела бы увидеться с вами перед отъездом, мадам, — шепнула ей послушница.

— Скажите ей, что вы меня не нашли. Это приказ, — добавила она, видя, что послушница переминается с ноги на ногу, пытаясь придумать повод для возражений.

Та ушла, понурив голову.

— Какое красивое имя — Филиппина… Кто это? — спросила Жанна.

Аббатиса остановилась рядом с ней:

— Вам оно ни о чем не говорит?

Жанна, округлив красивые губы, погрузилась в раздумья, потом спросила тоном ребенка, который понимает, что сделал что-то не так:

— А должно говорить?

— Нет, — успокоила ее монахиня и вернулась к окну. Во дворе она увидела Филиппину, которая смотрела на окна ее кабинета, явно расстроенная тем, что аббатиса не захотела с ней проститься. За спиной аббатисы Жанна спросила:

Почему она уезжает?

— У нее скоро свадьба, — рассеянно ответила аббатиса. Она смотрела, как Филиппина медленно идет к воротам.

Там ее ждала сестра Альбранта. Вместе они вышли заворота и скрылись из виду.

— Вы расстроены?

— Мы всегда грустим, когда те, кого мы любим, нас покидают.

Последовало долгое молчание. Аббатиса стояла и смотрела, как медленно удаляется от крепостной стены экипаж, окруженный многочисленным отрядом охраны.

Что толку жалеть о пролитом молоке?..

Аббатиса старела. Она надеялась, что Филиппина станет очень набожной. Она намеревалась сделать девушку своей преемницей, и тогда та поймет, почему они с Альбрантой лишили ее общения с матерью, которая превратилась в пародию на саму себя. Она поймет, почему место Жанны де Коммье здесь и нигде больше. Только здесь ей не угрожала опасность, исходящая от мужчин. Опасность, исходящая от нее самой. Она так на это надеялась! И ошиблась. Филиппина де Сассенаж была создана для брака, как и ее мать. Слишком легкомысленная, слишком беспечная… Аббатиса никогда ми смогла бы ей довериться. Как сильно бы она ни любила Жанну де Коммье, забота о ней легла на плечи монахинь тяжким бременем. И ни одна из дочерей Жанны не могла помочь нести его. Итак, она приняла решение: если Сидония сможет держать язык за зубами, аббатиса унесет свою тайну в могилу, а за Жанной до конца ее дней будут ухаживать монахини общины. Так будет лучше. Для всех.

Сестра Альбранта возвращалась в лечебницу расстроенная, едва волоча ноги. Проходя мимо башни суровых очертаний, на верхнем этаже которой жила Жанна де Коммье, она подняла голову. Аббатиса не сочла нужным прятаться от ее взгляда. Она знала, что сестра-целительница испытывает те же чувства, что и она сама. Только у нее хватало храбрости их не скрывать.

— А что такое свадьба, мадам? — спросила Жанна.

Что толку жалеть о пролитом молоке?..

Преподобная мать обернулась к женщине-ребенку, которая улыбалась ей, устроившись в своем, любимом кресле, в комнате, из которой она никогда не выходила. В свои тридцать пять она выглядела пятнадцатилетней — настолько была миниатюрна. Вылитая Филиппина… Не дождавшись от аббатисы ответа, Жанна забыла о своем вопросе и протянула ей свои пяльцы:

— Посмотрите, я почти не вышла за край рисунка.

У аббатисы упало сердце: роза, которую хотела вышить Жанна, представляла собой пятно из неряшливых завитков — букет терновника, который больше никогда не зацветет.

В карете, покачивающейся в такт медленному шагу лошадей. Филиппина рассказывала Сидонии о своем разговоре с Лораном де Бомоном и Филибером де Монтуазоноив саду, о дуэли, о понесенном наказании, о затворничестве в келье, о том, как ее тошнило у изголовья раненых, об отказе аббатисы попрощаться, о добром отношении сестры Альбранты. О том, какое облегчение испытала, покинув аббатство, и об ощущении, что она все-таки оставила там часть своей души.

— Взрослея, мы всегда теряем часть себя, — сказала Сидония и добавила более жизнерадостным тоном, лукаво прищурившись: — И когда проходит время, мы понимаем, что та часть была не лучшей. Поэтому постарайся поскорее забыть свои горести, тем более что эти двое скоро поправятся и снова будут искать повода подраться — не из-за тебя, так из-за другой.

— То же самое мне говорила сестра Альбранта! — воскликнула Филиппина. — Неужели мужчины не знают другого способа влюбить в себя женщину?

Гортанный смех Сидонии пролился водопадом, ясным и щедрым:

— У них в запасе их множество, можешь мне поверить. В том что касается всяческих козней и любви, фантазия их никогда не подводит. Видишь ли, дорогая Филиппина…

— Елена, — поправила ее девушка. — Отныне меня следует звать Еленой в память о матери, которая с последним вздохом дала мне другое имя.

— Елена… Это имя достойно твоей красоты и совершенств. А знаешь ли ты, что в истории уже была Елена, гречанка, и красота ее приносила несчастья тем, кто ее окружал?