Рунная магия - читать онлайн книгу. Автор: Джоанн Харрис cтр.№ 110

— У тебя нет выбора, — мрачно ответила Хель. Шесть секунд времени сна сократились до трех. — Мы оба ничего не можем поделать…

Столько раз ей снился этот миг — ей, Хель, которая никогда не спит, — и теперь мечта почти у нее в руках…

— Можем, — возразил Бальдр. — Верни Локи долг.

Мгновение Хель смотрела на него.

— Ты понимаешь, что говоришь? Никто не может остановить происходящее. Даже если я заберу твою жизнь… К тому же мы говорим о Локи, из-за чьих проделок ты умер…

— Неважно, — настаивал Бальдр. — Ты нарушила слово, чтобы вернуть меня к жизни. Хорошенькое начало для серьезных отношений!

— Но здесь ты будешь в безопасности, — не сдавалась Хель. — Ты получишь все, что угодно, сможешь делать все, что когда-либо хотел. Мое лицо пугает тебя? При помощи чар я стану красивой. Я могу казаться кем угодно — Сиф и даже Фрейей…

Глаза Бальдра оставались холодными, как середина зимы.

— Фальшивка, — бросил он.

Живой глаз Хель дернулся от растущего раздражения. «Фальшивка? Можно подумать, другие ничего не используют. Он правда верит, что волосы Фрейи от рождения такого оттенка? Или что талия Сиф не обязана излишне тесному корсету?»

Впервые Хель показалось, что она изрядно ошиблась, когда притащила Бальдра сюда. Надо было сначала его напоить, подумала она. Единственный глоток из реки Сон обеспечил бы содействие Бальдра, по крайней мере, пока опасность не миновала бы.

Но теперь уже слишком поздно. Бальдр снова смотрел из окна, кого-то выискивал, сосредоточенно сузив глаза. На мгновение ему почудилось, что он видит, как Локи висит над ямой со змеями, а Один отчаянно удерживает его за руку…

Щелчком мертвых пальцев Хель заставила окно исчезнуть. На его месте возник изящный шелковый гобелен, умело и сладострастно затканный любовными сценами.

Бальдр увидел его и отвел глаза.

— Верни меня обратно, — безжизненно произнес он.

Хель не обратила на него внимания, снова щелкнула пальцами — и перед ними возник пиршественный зал со столами, уставленными тонким хрусталем, гранатами (традиционным любимым блюдом в Хель), медовыми пирожными, устрицами, засахаренными фруктами и винами всех цветов, от весенне-зеленого и темно-янтарного до золотисто-розового и фиолетово-черного.

Бальдр с отвращением смотрел на все это.

— Ты правда хочешь мне угодить? — спросил он. — Так отпусти меня!

Он снова отвернулся, а Хель, заскрежетав зубами, в последний раз взмахнула рукой…

— Любимый, — сказала она и предстала перед ним в облике Нанны, его жены, которая умерла на погребальном костре Бальдра, не в силах и дня прожить без него, и ничего не было ласковее и радостнее ее улыбки, и ничего не было мягче ее мерцающих волос.

Но Бальдр презрительно закрыл глаза и сжал губы, ничего не сказав.

Хель закричала от ярости и разочарования. Она посмотрела на часы смерти — их стрелки не сошлись еще лишь на волосок.

— Так уходи! — завопила она.

И в тот же миг ее крепость исчезла, а Бальдр вновь очутился в пустыне. Река сверкала и бурлила вокруг него. Сон, во всем своем цветистом смятении, лежал у его ног.

«Локи», — подумал Бальдр и головой вперед нырнул в стремнину. [13]

Между тем силы Одина убывали. Мощь сна Локи крепла, словно борясь с его попытками спастись. Внизу Один видел брешь между мирами — воронку, сквозь которую бездна Хаоса казалась зрачком чудовищного глаза.

«Держись!» — крикнул он, но плечо онемело, ладонь стала скользкой от пота Локи. Один знал, что надежды нет, что их обоих засосет в щель между мирами, где тень черной птицы сотрет их из бытия, словно их и вовсе не существовало…

«Что ж, — произнес Локи сквозь зубы. — По крайней мере, ты попытался, брат. Это больше, чем я от тебя ожидал, если честно…»

Локи держался одними лишь кончиками пальцев. Он чувствовал, как они соскальзывают один за другим: указательный, средний, безымянный… «Один поросенок в Хаос ходил, — подумал Локи с внезапным трескучим смешком. — Другой поросенок дом сторожил…»

«Держись!» — в последний раз крикнул Один. Пальцы Локи выскользнули из его хватки, и он держался за воздух, пока…

…другая рука не высунулась из-за его спины и схватила Локи за волосы.

«Поймал», — произнес голос, который показался Одину знакомым. Один успел лишь поразиться, как он похож на голос Бальдра, когда раздался ужасающий грохот, словно все двери в Девяти мирах внезапно захлопнулись. Вот что произошло одновременно:

Стрелки часов смерти сошлись.

Брешь между мирами закрылась, словно ее никогда и не было.

Река Сон вернулась в свои берега, оставив бесконечные заиленные просторы испаряющегося времени сна на пустынных равнинах Хель.

Подвешенные сновидцы внезапно очнулись, кто-то вернулся в свое старое тело, а кто-то замер, подобно танцору посреди сложной фигуры, который неожиданно обнаружил себя в паре с совершенным незнакомцем, когда музыка оборвалась.

Мэдди со слезами проснулась на дальнем берегу Сна, но толком не помнила, почему плакала.

Фригг очнулась в теле женщины, которая сначала показалась ей простоватой и немолодой, но ярко сверкавшая на ее руке руна Этель наделяла ее простоту и не первую молодость достоинствами куда более значимыми, чем самая отменная красота.

Дориан Скаттергуд очнулся и увидел, что поверх шрамов на его правой руке красуется знак Турис, а Этель недоуменно смотрит на него, и лицо ее уже не вполне принадлежит ей одной и все же излучает красоту и любовь.

— Тор, — сказала она и протянула руку.

Адам Скаттергуд очнулся в полном здравии, не считая тоненького голосочка, который шептал и хныкал в глубине его головы…

Храбрый Тюр очнулся и обнаружил, что стал на три фута ниже, чем обычно.

Сахарок очнулся и обнаружил, что отчаянно цепляется обеими руками за Толстуху Лиззи. Мгновение они в замешательстве смотрели друг на друга, после чего пузатая свинка заверещала от ярости, вокруг нее начало расти обличье фигуристой, округлой особы с волосами цвета спелой пшеницы и лицом, перекошенным от злости и неверия.

Сиф, Королева Урожая, очнулась в ярости, которая, если бы выплеснулась в Срединных мирах, повалила бы деревья, погубила бы злаки и высушила бы все цветы до Края Света. Но ни деревьев, ни цветов здесь не было, так что ей оставалось лишь вопить голосом, который разбил бы стекло, если бы таковое здесь нашлось:

— Свинья?! Ты вернул меня в виде вонючей свиньи?!

Локи очнулся в своей собственной шкуре и засмеялся, и хохотал, пока у него живот не свело…