Громбелардская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Феликс В. Крес cтр.№ 128

Она его не слушала.

— Ау-у-у! — хрипло произнесла она. — Бойня…

Посланник встретился с ее затуманенным взглядом. Девушка была одурманена сражением и картиной побоища. Она подняла свое копье и коснулась острия щекой. На лице осталась отчетливая красная полоска. Она поглаживала древко рукой, глядя по сторонам. Потом провела языком по губам.

— Ау…

Готах подумал, что эта женщина, возможно, в следующее мгновение испытает на его глазах истинное чувственное наслаждение, какого не даст ей ни один мужчина. Она присела и, прикрыв глаза, дотронулась до трупа, не стыдясь того, что чувствует.

— Нет… — тихо сказала она. — Уже нет.

Она ерошила пальцами мокрые волосы убитого. Готах хотел уйти.

— Останься, — сказала она уже нормальным голосом. — Нужно…

— Прикажи собрать тяжелораненых в одном месте, Хель-Крегири, — прервал он ее. — Имперских тоже, — подчеркнул он.

Сидя на корточках, она слегка раскачивалась вперед и назад.

— Тяжелораненые останутся здесь, — заявила она. — Закон гор, ваше благородие… Каждый, кто приходит сюда, хорошо знает, что ему придется уйти так же, как пришел, без чьей-либо помощи. Или, может быть, ты сделаешь так, чтобы они начали ходить?

— Я уменьшу их страдания, Хель-Крегири.

— О, для этого не нужно быть мудрецом-посланником, — заметила она.

Девушка встала, забрав свое копье.

— Для этого вовсе не нужно быть посланником… — повторила она с мрачным весельем.

Он молчал.

— Ты не изменишь гор, ваше благородие, — продолжала она уже без улыбки. — Помоги моим раненым. Если тебе хватит сил, помоги и имперским. Они прекрасно сражались. Облегчи страдания тем, кому сможешь, но помни: если бы даже для многих была надежда, никто их не понесет. Впрочем… куда, скажи? В Громб, на виселицу? Нет? Так, может быть, на горные заставы, туда? — Она показала на иззубренные вершины и утесы.

— Прикажи развести костер, — сказал Готах.

Он повернулся и пошел туда, куда сносили раненых.

Да, он не в силах был изменить горы и их законы. Впрочем, такие законы эти люди приняли сами; то были законы Шерни. Законы всего.

Ведь… он с легкостью мог спасти умирающих и облегчить всем страдания! Несколько слов, один жест… Каждый из посланников рано или поздно оказывался перед подобным искушением. Но Шернь была Шернью, а мир — миром. Если бы Полосы пожелали вмешаться в дела мира, они сделали бы это без его желания, помощи и воли.

Люди должны были умирать. Это не было делом ни Шерни, ни ее посланников.

Закон всего. Чтобы могло существовать все — каждый из составлявших его элементов должен был занимать свое место.

Собрали сломанные древки копий, немного арбалетных стрел, полили все это водкой — и с немалым трудом разожгли огонь. Посланник приказал отварить какие-то зелья. Напоенные коричневым отваром люди перестали стонать — потом одни начали улыбаться, другие напевать… Третьи разговаривали с кем-то, кого рядом не было.

Отваром других зелий промыли раны.

Хель-Крегири пришла под конец, когда он перевязал уже всех. Она показала ногу, обмотанную тряпками.

— Ерунда, — отмахнулась она. — Водкой выжгла. Но завтра мне тяжело будет бегать. Можешь чем-нибудь помочь?

Повязка пропиталась кровью. Она еще не присохла к ране, и он без труда ее размотал. Острие меча гладко разрезало кожу и не слишком глубоко — мышцы.

— Хорошие клинки у солдат, — оценил Готах. — Рана чистая и должна легко зажить. Время от времени промывай ее водой. Могу дать тебе завтра снадобья для питья, можно их и жевать. Они смягчат боль, но слегка одурманят тебя, Хель-Крегири.

— Нет уж. Предпочитаю быть хромой, но не глупой.

— Боль тоже мешает мыслить, — заметил он.

Он смочил тряпки в своем отваре. Девушка подтянула выше разодранную юбку, открыв темные волосы внизу живота… и посланник остолбенел. Он долго разглядывал розово-красные закоулки женского тела, ибо уже забыл, что женщины там — такие…

— Эй, мудрец! — нетерпеливо сказала она. — Перевяжешь мне ногу или как?

Внезапно смутившись, она прикрыла срам ладонью, хотя обычно о подобных мелочах вообще не вспоминала — в горах для этого не было места. Готах нахмурился, удивленно прислушиваясь к начавшему сильнее биться сердцу. Он промыл рану и перевязал ее.

— Хель-Крегири, — неожиданно сказал он, поскольку сказать было необходимо, — я калека. Понимаешь? Я живу своими воображаемыми представлениями о людях и мире. Но, кажется, я уже не знаю… забыл…

Он замолчал.

— Ты была права, говоря о законах гор, — наконец закончил он. — Я знаю только законы всего.

Она не ответила.

Во вьюках были плащи, одеяла и все необходимое для путешествия. Вполне хватало и запасов провизии. Остановившись на первый короткий привал, Бруль прежде всего занялся мулами. Черный лес был недалеко, но перспектива пешего перехода с непокорной пленницей выглядела весьма мрачно. Значительную часть пути удалось преодолеть верхом, и старик хотел этой возможностью воспользоваться. Он с большим трудом держался в седле, но, так или иначе, это казалось пустяком по сравнению с трудностями пешего пути.

Приготовив простой ужин, Бруль заметил, что возмущение похищенной прошло. Он очень опасался предстоящего разговора, который, однако, был неизбежен.

— Ваше высочество, — сказал он, — меня зовут Бруль, и когда-то я… был мудрецом Шерни.

— Ты разбойник, старик, — ответила она тихим, но уверенным голосом. — Забери свою еду, я не собираюсь брать ее из твоих рук.

— Ваше высочество…

— Я еще не закончила.

Закутавшись в простой плащ, из-под которого выглядывало помятое платье, с неуклюже связанными (Бруль не умел связывать пленников) руками, она сидела перед ним со спокойствием и достоинством женщины, которую ничто было не в состоянии лишить величия и уверенности.

— Мы с тобой разговариваем в первый и в последний раз, так что запомни то, что я скажу. Солдаты князя-представителя, моего мужа, скоро нас найдут. Ты будешь схвачен, но не понесешь никакого наказания, независимо от того, что со мной сделаешь. Князь со мной согласится. Наклонись.

Удивленный, он повиновался, а она дунула ему в лицо.

— Это все, что у меня есть для тебя. Ты — пыль, старик, — с холодной жалостью проговорила она. — Можно ли осудить пыль? А теперь уходи, не желаю тебя слушать.

Он выпрямился и отошел на полшага.

— Ваше высочество, — сдавленно начал он, — я ни от кого не приму подобных слов. Вижу, что ты не расслышала, так что повторю: ты разговариваешь с тем, кто, как мудрец Шерни, со дня смерти Великого Дорлана был первым человеком в этом мире.