Тайна Дамы в сером - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Строгова cтр.№ 51

Завхоз невольно подобралась и встала.

– Придет. Скоро.

«Ну, романтик там, не романтик, а с женщинами обращаться он умеет, – думала она, покидая кабинет в некотором смущении, – стало быть, в нужный момент сообразит, что к чему».

Между тем в глубине души завхоз вовсе не была так уверена, что Аделаида придет. Очень уж странное у той было лицо, когда она пришла к завхозу за своим пальто и перчатками. Завхоз, не знавшая, что за последний час Аделаида еще раз, вдосталь, от души насладилась муками ревности, решила, что бедную директрису вновь терзают моральные принципы, и решила развлечь ее безобидными, не имеющими отношения к делу шутками. Аделаида на шутки не среагировала, равно как и на деликатное напоминание об ужине в половине десятого, сухо поблагодарила завхоза за отчищенные вещи и ушла.

* * *

…Придя домой, Аделаида без сил опустилась на обувную полку, напротив длинного, до самого пола, зеркала, и так и осталась там сидеть, не снимая пальто и не разуваясь, время от времени бросая своему отражению тоскливые взгляды. Отражение же, то ли в силу слабого освещения, то ли еще по каким причинам, ни в какое отчаянье впадать не собиралось, а, наоборот, было настроено оптимистически.

«Что мне делать? – заламывая белые руки, вопрошала Аделаида. – Как быть? Я люблю его. Да, теперь я знаю точно – иначе разве бы я так мучилась? Я люблю его и ничего не могу с этим поделать».

«Ну и люби себе на здоровье, – отвечал вновь обретший силу голос здравомыслия, – только на расстоянии. Это будет очень возвышенно и благородно… а главное, правильно».

«Чушь», – коротко отозвалось отражение и зевнуло.

«Я, наверное, схожу с ума, – продолжала Аделаида, – эти перепады настроения, внутренние голоса… В жизни со мной не было ничего подобного. Да, я сумасшедшая. Этим все объясняется».

«Наоборот, – возразило отражение, – именно сейчас ты ведешь себя, как нормальный человек… как нормальная женщина. Нормальному человеку свойственно желать, любить и ненавидеть».

«И уподобляться животному, – холодно и сурово возразило здравомыслие, – не ведающему, что такое стыд, нравственность и приличия».

«Да, – всхлипнула Аделаида, – я хочу его. Хочу быть с ним. А Манечку я готова разорвать на куски… голыми руками».

Тут отражение одобрительно закивало, а здравомыслие бросилось к шкафчику с лекарствами в поисках чего-нибудь успокоительного. Точнее, хотело броситься, но Аделаида не тронулась с места.

Тогда здравомыслие решило зайти с другого бока.

«Вот ты говоришь, что ты любишь этого иноземца, – вкрадчиво продолжило оно, – а как же твой муж? Мужа ты любишь?»

Отражение досадливо поморщилось и возвело глаза к потолку.

Аделаида тщательно обдумала вопрос.

«Не знаю… Наверное, нет, – медленно ответила она. – Когда-то, должно быть, любила, раз вышла за него замуж. Но это было так давно, я уже и не помню. Я просто живу с ним, потому что привыкла, потому что все эти годы жила с ним, потому что не знала и не представляла себе, что может быть что-то другое».

«Вот! – торжествующе воскликнуло здравомыслие. – Ты прожила с ним двадцать пять лет, и не так уж плохо… Собственная двухкомнатная квартира, дача, машина… Дочка как-никак выросла. Ты оглянись вокруг – сколько одиноких женщин, которые с радостью поменялись бы с тобой местами! И ты хочешь все это порушить! В одночасье, ради прихоти! А работа твоя – вспомни о работе! Что люди-то скажут!»

«А ничего, – усмехнулось отражение, – завидовать будут».

«Это не прихоть, – тихо сказала Аделаида, – это… это… как волна на море. Подхватит и унесет. Можно, конечно, убежать с берега подальше, в безопасность, где асфальт и все такое знакомое, привычное, тысячу раз виденное. А потом всю оставшуюся жизнь гадать – каково это, когда тебя уносит в открытое море, под открытые звезды? И довольствоваться скупыми рассказами тех, кто не испугался, подобно тебе, а отдал себя морю и получил взамен невиданные страны и города…»

«Да, – тут же заявило здравомыслие, – именно так! Бежать, как можно скорее и как можно дальше! Кто его знает, это море, а вдруг там водятся чудовища?»

«Нет там никаких чудовищ, – отозвалось отражение, – кроме тех, которых мы носим с собой. Всю жизнь носим. Холим, лелеем и растим, и в конце концов они становятся такими большими и сильными, что съедают нас… потихоньку, незаметно, и остается от нас одна оболочка. И мы тонем. Не то что в море – в луже можем утонуть. Вот только море-то здесь при чем?»

«Ни при чем, – вздохнула Аделаида, – ни при чем… Его ли вина, что оно притягивает, и манит, и заставляет тосковать о себе каждого, кто хоть раз увидел его?»

«Ты стоишь сейчас на берегу, и море, огромное, неизведанное, плещется у твоих ног. И ты медлишь, ты боишься… а еще тебе не нравится, что в море, кроме тебя, плещутся и играют в ласковых его волнах другие женщины. Тебе хотелось бы, чтобы золотые искры-чайки в его глазах загорались лишь ради тебя… Как будто море может быть чьей-то собственностью, как будто море может истощиться и утратить свою чарующую силу от того, что многие дарили и будут дарить ему свою любовь».

«Очень поэтично, – буркнуло здравомыслие, – но только мы живем не в романе, а в реальном мире».

Аделаида ждала продолжения, но его не было. Здравомыслие, надувшись, молчало. Молчало и отражение, сосредоточенно разглядывая свои отполированные ногти.

«А если, – робко спросила Аделаида, – если все это лишь моя фантазия и я ему вовсе не нужна и неинтересна?»

Здравомыслие шумно вздохнуло и покачало головой. Отражение с удовольствием потянулось, выгнувши дугой гибкую спину.

«Есть лишь один способ узнать это наверняка, – промурлыкало оно. – Лишь один».

* * *

Расхаживая вдоль накрытого стола, завхоз размышляла о том, кого куда посадить.

– Катенька, – кротко спросил ее муж, протиравший бокалы у буфета, – а может, не стоит сажать их рядом, как на свадьбе?

– Без тебя знаю, что не стоит, – отозвалась завхоз, – тут дело тонкое, нужен особый подход.

Завхоз не считала нужным посвящать мужа во все свои планы, но в этом и не было нужды. Каким-то непостижимым образом он всегда оказывался в курсе ее намерений и, надо отдать ему должное, никогда и ни в чем ей не перечил. Он лишь произносил своим тихим, спокойным голосом несколько безобидных слов или задавал какой-нибудь невинный вопрос, в результате чего (не всегда, конечно, но иногда!) направление мыслей завхоза совершенно менялось.

Бормоча себе под нос, завхоз дошла до противоположного конца стола и остановилась.

– Думаешь, я зря все это затеяла? – резко спросила она, повернувшись к мужу.

Тот не ответил – поднеся к глазам очередной бокал, пристально разглядывал его на свет. Была у него такая особенность – никогда не отвечал на вопросы сразу, не подумав. По крайней мере на ее вопросы, что заметно истощало и без того ограниченный запас ее терпения.