Эмелис. Путь магии и сердца - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гаврилова cтр.№ 18

Со времён первого и последнего посещения в кабинете господина Морвена ничего не изменилось. Всё тот же тёмный пол, светлые стены, одна из которых отдана под книжные шкафы. Высокие окна, бледные гардины, камин и широкий письменный стол по центру. Ну и господин ректор, куда ж без него.

— Эмелис? Какими судьбами? — вопросил старик.

Он был похож на сдобную, политую сахарной глазурью булочку — весь такой кругленький, мягонький, уютный. Вот только характер у Морвена стальной, это всем известно.

— У меня проблемы, господин ректор.

Глава дурборской академии шумно вздохнул, отложил книгу и указал на гостевое кресло.

— Садись. Рассказывай.

Я никогда не бывала в подобных ситуациях. Более того, никогда таких ситуаций не видела. Боюсь, я едва ли не единственная, кто умудрился попасть в подобный переплёт. Но я была убеждена: мне должны, мне обязаны помочь! Кому как не ректору заботиться о комфорте и моральном облике студентов? И об их безопасности, кстати.

Вот только господин Морвен мои взгляды не разделял…

Выслушав рассказ, который я старалась преподнести максимально корректно, без слёз, истерик и всего того, что принято называть «женскими штучками», старик поморщился.

— Эмелис, что ты предлагаешь? — голос прозвучал сварливо.

— Я прошу вас повлиять на Джаста, Мая и Питкара. Вразумить. Объяснить, что их действия…

— Эмелис! — перебил ректор. — Эмелис, подумай головой!

Я нахмурилась, уставилась недоумённо. А господин Морвен в очередной раз поморщился и начал объяснять:

— Госпожа студентка, я не могу выполнить вашу просьбу. Вы не дети, вы — взрослые люди, и вопрос ваших личных, подчёркиваю — личных отношений находится вне моей компетенции.

У меня от возмущения даже рот приоткрылся, а Морвен продолжал:

— Вы очень красивая девушка, Эмелис. Более того, вы — талантливый защитник. Нет ничего удивительного в том, что вас одаривают вниманием. Но это внимание, как уже говорил, носит личный характер и границ не переходит. Я могу вмешаться в ваш спор с господином Ликси, но Джаст, Питкар и Май…

— Что значит «не переходит»? — выдохнула я. — Джаст… Да он меня на глазах у всего курса…

— Ну что? Что он вам сделал? — снова перебил ректор. — Поцеловал? Знаете, в отношениях боевиков и защитников и не такое случается.

Дурбор! Королевство тупиц и неотёсанных мужланов!

— Господин Морвен, вы обещали моему отцу…

Старик опять недослушал.

— Я прекрасно помню, что обещал вашему родителю. И я своё слово держу. Вы получаете образование, питание, вам доступно всё, что доступно прочим студентам. Кроме того, я продолжаю хранить вашу тайну, хотя тот же Ликси уже интересовался, в каком таком роду водятся столь упрямые девицы.

Намёк был недостоин аристократа, коим господин Морвен, кстати, и не являлся. Но вполне допустим для мага. И этот намёк сказал больше, чем все приведённые ректором «аргументы».

Я с огромным трудом подавила вспышку ярости. Встала. Отойдя от кресла, присела в глубоком реверансе.

— Мне жаль, — старик чуть смягчился, — но я действительно не могу помочь. Личные дела, они такие… скользкие.

— Я поняла. Спасибо.

Ещё один реверанс, крутой разворот и… и всё. Я снова наедине со своими проблемами. Хуже того, теперь я точно знаю — в случае чего на ректора рассчитывать не стоит.

Нет, какая-то доля истины в его рассуждениях имеется. Мы действительно не дети, а личные отношения — сфера, вмешиваться в которую себе дороже. Но всё равно обидно. Обидно и ужасно неприятно.

Покидая негостеприимный кабинет, я кусала губы, в искренней надежде, что смогу, сумею сдержать эти проклятые слёзы. И отчётливо понимала — пилюли, которую прописал Кирстен, надолго не хватит. Через пару дней всё начнётся сначала. Букеты, почтовые журавлики, попытки зажать в уголке, и не только.

Ещё понимала: чувство, которое зарождается в сердце, — это даже не паника. Самое настоящее отчаяние.

И даже помыслить не могла, что всё сложится совсем иначе, что судьба уже приготовила лучший из всех возможных подарков…

Я толкнула тяжёлую, покрытую витиеватой резьбой дверь и замерла в удивлении. На крыльце административного корпуса скучал Кир. Боевик стоял, облокотившись на перила, и бездумно глядел в пространство.

— Кир? — тихо позвала я.

Парень повернул голову, будто нехотя отлепился от поручня.

— Быстро бегаешь, — уголки его губ дрогнули.

Я на ответную улыбку была не способна.

— Что ты тут делаешь? — глупый вопрос. Глупый и некорректный.

— Тебя жду.

— Меня? — ещё один глупый вопрос, но… это Морвен виноват. Окончательно из колеи выбил.

Синеглазый молча протянул руку, стащил с моего плеча сумку с учебниками. Тут же подставил локоть, предлагая опереться — жест не из этой, из другой жизни. Той, где каждое слово, каждый взгляд подчинены этикету.

Я приняла помощь с молчаливой благодарностью. Привычно подобрала юбки и, ведомая Киром, спустилась с крыльца. Стук собственных каблуков показался оглушительно громким.

— К Жабе ходила? — спросил синеглазый тихо.

— Прости?

— Морвен. Его прозвище — Жаба.

Я удивлённо приподняла брови.

— Почему?

— Похож, — пожал плечами Кир. И добавил вроде как невпопад: — Надеюсь, ты не против прогулки?

— Не против.

Брюнет подарил ещё одну лёгкую улыбку и неспешно повёл к аллее.

Клёны давно оделись в золото, но листья роняли крайне неохотно. Газоны ещё хранили память об изумрудном лете, а цветы на единственной клумбе, расположенной ровно напротив главного учебного корпуса, уже пожухли.

— Нет, — убеждённо сказала я. — Морвен на жабу не похож. Он похож на политую сахарной глазурью булочку.

— Ну разве что внешне, — усмехнулся сокурсник. — А по сути — жаба.

Крыть было нечем. Кир прав. Равно как и тот, кто наградил ректора столь неоригинальным прозвищем.

— Спасибо. — Запоздало, но всё-таки. — Спасибо, что вмешался на тренировке…

— Ерунда, — ответил боевик.

Я же в который раз отметила — Кирстен говорит искренне. Он действительно считает, что это «ерунда», и благодарности не ждёт.

Мы молча миновали узкую боковую тропинку и ступили на широкую, мощённую разноцветной плиткой дорожку. Как по мне, эта аллея — идеальное место для прогулок, но студиозусы её отчего-то не жаловали. Вот и сейчас под сенью клёнов было совершенно безлюдно.

— Так что сказал ректор?