Авантюристка. Возлюбленная из будущего - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 40

Пока всеми делами заправлял кардинал Мазарини, король вел себя, словно послушный мальчик, он даже женился по указке, но стоило Мазарини отойти в мир иной, его ученик Людовик словно проснулся. Он уже взял власть в свои руки, категорически отказавшись назначать первого министра (это был совет кардинала) и приблизив к себе Кольбера. Кольбер был рядом с королем еще при жизни кардинала, но держался столь незаметно, что мало кто обращал внимание на этого финансиста. Считается, что Мазарини посоветовал Его Величеству опереться на Кольбера. Думаю, это был излишний совет, Кольбер и без того был главным помощником молодого короля.

Но Кольберу до богатства Фуке не просто далеко, они словно стояли на разных ступенях. Никола Фуке и относился к помощнику короля так же – как к нищему. И у великих проходимцев бывают просчеты.

Но главными просчетами были у Фуке не его отношения с Кольбером, а желание продемонстрировать всем, вплоть до короля, свое богатство и способность подкупить любого. В чем-то он был прав, богатство суперинтенданта заметно превосходило богатство самой короны, то есть того, у кого он воровал. И подкупить Фуке мог многих, например, он давно поступил так с королевой.

Анна Австрийская, вечно нуждавшаяся в деньгах и никогда не имевшая нужных сумм, теперь щедро получала от суперинтенданта столько, сколько просила. Это ли не зависимость короны от его власти (хочу – дам деньги, не захочу – откажу). В обмен на влияние на короля Фуке снабжал королеву-мать средствами. Пока был жив кардинал, помогал ему набивать закрома в обмен на поддержку. А Кольбер? Этот неумеха так и будет сидеть на мешках с деньгами, не решаясь их развязать!

Но Фуке просчитался, Кольбер давным-давно собирал на него компрометирующие материалы и показывал королю. Дни безграничной власти суперинтенданта-вора (даже меценаты бывают обыкновенными ворами, легко меценатствовать за счет казны) были сочтены, но ослепленный самомнением Фуке не желал этого замечать. Изысканный вкус и блестящий ум не всегда направляют поведение человека в нужное русло, а щедрое меценатство не спасает от виселицы. Нет, Фуке никто не собирался вешать (кроме разве короля), но под ним качался пол, а ослепленный собственным величием суперинтендант не замечал этого.

Неизвестно, когда король расправился бы с зарвавшимся покровителем искусств, не допусти тот две последние ошибки.

Во-первых, он умудрился предложить 200 000 франков фаворитке короля Луизе де Лавальер. Мари уже была забыта, Его Величество нашел новую «вечную» любовь. И вот этой новой любви короля Фуке умудрился предложить деньги. Нет, не за то, чтобы хромоножка стала и его любовницей по совместительству, у Фуке бывали такие любовницы, какие королю и не снились, суперинтендант мог позволить себе купить самых красивых женщин Франции и не только. За такие деньги Луизе было предложено… шпионить за Его Величеством, то есть докладывать Фуке о пристрастиях, настроениях и пожеланиях короля.

Я не знаю, была ли это глупость со стороны Луизы де Лавальер или тончайший расчет женщины, предвидящей падение суперинтенданта (думаю, что второе, не столь наивна эта козочка, наивно хлопавшая глазами и рожавшая одного за другим детей королю), но Лавальер «сдала» Фуке, рассказав Людовику о предложении. Считается, что из большой любви к своему венценосному поклоннику и от бескорыстия, но я знала, что она легко принимала подарки от других за те же услуги. Бог ей судья, возможно, Лавальер действительно любила короля, я ее не любила за то, что Его Величество слишком легко забыл в ее объятьях мою сестру Мари.

Второй последней ошибкой Фуке была как раз демонстрация своего богатства. Зачем ему это, непонятно, но суперинтендант сделал то, чего никогда бы не сделал кардинал, – он показал, что гораздо богаче короля, у которого воровал, и что этого богатства не стесняется. Что может быть глупее, чем показать хозяину, что его слуга, возвышенный из милости, безмерно богаче и могущественней! Где был знаменитый ум Фуке? Вероятно, его легко перевесила самонадеянность, а ум, который теряется из-за превосходства таких черт, как самоуверенность или наглость, не ум вовсе.

Я ехала в Во-ле-Виконт в карете с Генриеттой Английской, сестрой «моего» Карла, ныне английского короля, ставшей недавно супругой Месье. Прошедший год моего «постоянного» пребывания в этом мире богат на события – король женился на испанской инфанте, умер кардинал Мазарини, умер Месье Гастон Орлеанский, дядя Его Величества, после чего Месье стал брат Людовика Филипп, Карл получил-таки корону Англии, а его сестра Генриетта вышла замуж за Месье. На этом фоне наши с Мари свадьбы как-то затерялись.

Рыжеволосая красавица Генриетта предпочла бы выйти замуж за Людовика, но смирилась и с замужеством с Филиппом. Честно говоря, ей не позавидуешь. Медовый месяц продлился не больше двух недель, после чего Филипп просто вернулся к своим пристрастиям, он предпочитал молодых людей. Живая, очаровательная Генриетта оказалась в дурацком положении: с одной стороны, Месье открыто предпочитал ей своих друзей даже в постели, с другой – немыслимо ревновал к каждому, кто не носил женское платье.

Я могла бы поступить в придворные дамы Генриетты, супруга Месье была бы рада, но такой необходимости не было, и я не слишком желала обременять себя обязанностями при дворе. Нет уж, куда лучше делать то, что хочешь. А бывать рядом с Генриеттой или королевой Марией-Терезией я могла и без обязанностей, положение герцогини Мазарини это вполне позволяло.

Генриетта привычно много смеялась, шутила и в лицах изображала некоторых придворных. В наглухо закрытой карете нечем было дышать, пыль все равно проникала в щели и стояла столбом внутри, мы задыхались, хотя руки с веерами работали, как вентиляторы. Все-таки жизнь без кондиционера ужасна.

– Заставлять беременных женщин куда-то ездить в такую жару! Сами небось либо в первой карете, где нет пыли, как мой супруг, либо верхом, как ваш, – фыркнула Генриетта, обмахиваясь с остервенением.

Она была права, и Филипп Орлеанский, и Арман Мазарини не глотали пыль из-под колес в задраенных каретах, Месье ехал в первой с Его Величеством и королевой-матерью, а герцог Мазарини гарцевал верхом. Но меня поразило другое.

– Мадам, вы…

– Конечно, беременна, как и вы. Не отрицайте, я же вижу.

Я не отрицала. Ехавшая с нами придворная дама Генриетты скромно молчала, пока мы щебетали, сравнивая свои ощущения и прихоти. Теперь дорога уже не казалась столь ужасной. Когда мы уже подъезжали к Во, Генриетта со вздохом спросила:

– Вы не сердитесь на меня за Лавальер? Все же король был влюблен в вашу сестру.

Я только махнула рукой, вспомнив, в скольких еще будет влюблен король.

– Мари счастлива со своим мужем. Иметь богатого, красивого и любящего супруга куда лучше, чем быть фавориткой непостоянного короля.

– Вы полагаете, он непостоянен?

– Его Величество был влюблен в одну мою сестру, потом во вторую, теперь в Лавальер…

– Да, вы правы. А вы влюблены в своего супруга?

Я могла бы сказать, что по уши, но предпочла промолчать. Как хорошо, что мы уже приехали, и мне не пришлось отвечать! Карета остановилась, и герцог Мазарини собственной персоной помог выйти из нее… Генриетте. Мне предложил помощь Арман де Грамон, граф де Гиш. Мы так и направились по центральной аллее Во-ле-Виконта, где сотня фонтанов по обе стороны образовывала прохладные водяные стены – впереди мой супруг об руку с Мадам, а я с графом де Гишем, знаменитым насмешником и развратником. Я не сомневалась, что такое сопровождение мне организовал мой Арман, а потому была зла на мужа вдвойне. Уберечься от колкостей и грубости графа чрезвычайно трудно, это известно всем, а потому поступок моего супруга можно было истолковать как намеренное оскорбление.