Авантюристка. Возлюбленная из будущего - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 26

Если бы было не так, то сейчас (а то и раньше) в Париж въезжала бы не королева Мария-Терезия с выдвинутой вперед челюстью Габсбургов, а моя сестра красавица Мари.

Но пока все было так, как было – счастливая Мария-Терезия сидела в черном платье, богато расшитом жемчугом, рядом с ней гарцевал на коне супруг, тоже в черном и бриллиантах даже на сбруе у лошади, а мы с Мари смотрели на все это великолепие из окна отеля.

Процессии, казалось, не будет конца, по улице Сен-Антуан черепашьим шагом, вернее, со скоростью перестановки подагрических ног многочисленных придворных, двигалась раззолоченная и разукрашенная бриллиантами кавалькада. Шестерка лошадей тянула карету молодой королевы. Мария усмехнулась:

– Лошадиные плюмажи ничуть не уступают тому, что на шляпе Его Величества.

Опасное замечание, но услышала только я, остальным было не до Мари, ее время прошло, ее место в окне отеля, а не в карете новобрачной. Да и как услышать, если смешались сотни разных звуков – восторженный рев толпы, которую привела в веселое состояние не только возможность поглазеть на королевскую чету, но и замена воды в фонтанах на вино, грохот множества колес и цоканье множества копыт, а также буханье пушек, рассыпавших в небе огни фейерверков…

Каждый занимался в этой праздничной толпе своим – одни красовались, другие глазели, разинув рот и не замечая ловких рук, обчищающих карманы ротозеев, мальчишки клянчили монетки и дрались между собой за очередную упавшую в пыль (сегодня их день, потому что взрослых нищих поглазеть на королевскую процессию не пустили), молодые особы рыдали из-за того, что самый завидный жених Европы более не являлся женихом (хотя никто из присутствующих красавиц, кроме сестры английского короля Карла Генриетты и моей Мари, не имел права надеяться быть на месте счастливой новобрачной в расписанной золочеными купидонами карете), женщины постарше прикладывали платочки к глазам от понимания, что если для этой пары и возможно счастье, то оно продлится не дольше самого праздника, слишком заметной черной вороной среди стайки веселых разноцветных попугайчиков казалась молодая королева рядом с придворными дамами…

Это уловила и Мари, кротко вздохнув:

– Она не будет счастлива, слишком она испанская для Парижа…

Я помнила, что Мария-Терезия и впрямь не была счастлива, оказавшись на задворках французского двора. Некоторое время юную королеву поддерживала ее тетка королева Анна Австрийская, видно помнившая, каково было ей самой после строгого Мадрида оказаться в веселом Париже. Но королеве властвовать осталось совсем недолго.

Я поймала себя на том, что невольно ищу глазами среди сопровождающих Марию-Терезию испанцев ненавистную нам шутиху Капитору. Карлицы не было: то ли у инфанты хватило ума не брать уродливую острословку с собой, то ли не позволил король, то ли сама Капитора предпочла спокойствие мадридского двора.

– И то легче, – вздохнула я.

– Ты о чем?

– Капиторы нет.

– Дядюшкина заслуга. Я дала понять, что попросту изведу уродину, если та хоть раз покажется при дворе, мне терять нечего.

– Ты думаешь, нас допустят ко двору? – усомнилась я.

Ответ Мари я просто не услышала, в очередной раз бухнула фейерверком пушка, внизу взвыла восторженная толпа, приветствуя появление колоритной Великой Мадемуазель – старшей дочери умершего Старшего Месье – Гастона Орлеанского, дяди короля. Великая Мадемуазель была велика в прямом смысле этого слова. Она старше Людовика лет на десять-одиннадцать, но всегда была уверена, что станет супругой своего двоюродного братца, и вела себя соответственно. Кроме того, дородная красавица (по местным меркам, но никак не на мой вкус) обожала пышные яркие наряды с множеством перьев и огромными шлейфами. Терпеливая благосклонность королевы Анны позволяла Великой Мадемуазель иметь шлейф длиной с королевский, но столь пышный, что затмевал собой все остальное.

Ее Величество королева-мать старалась не замечать явное нарушение этикета племянницей, и та старалась вовсю. Народу было все равно, и каждое вот такое появление Великой Мадемуазель перед парижанами становилось само по себе событием. Восторженные вопли заглушили даже звуки фейерверка.

Остальные дочери Гастона Орлеанского тоже втайне надеялись стать королевой Франции, но это были пустые мечты, победить Мари могла только одна – та, что и победила. Не красотой, не умом, не стремлением помочь королю стать настоящим королем, а просто тем, что появилась на свет у брата королевы Анны Австрийской испанского короля Филиппа. Блистательному французскому двору Людовика XIV в королевы досталась черная испанская ворона.

А может, так и лучше? Если бы новая королева оказалась чуть более эффектной и живой, даже как Великая Мадемуазель, Людовик не имел бы такое количество фавориток, сильно повлиявших на вкусы двора. О том, как изменила бы двор Мария Манчини, я старалась не думать. Ну почему мирные договоры обязательно нужно скреплять брачными? Нелепость истории, не иначе.

Праздники длились долго, очень долго, но в конце концов у Ее Величества королевы-матери появился повод для расстройства, и веселье успокоилось. Этим поводом стала болезнь нашего дядюшки кардинала Мазарини. Собственно, кардинал болел давно, но стойко держался, считая себя не вправе умирать, не завершив самый важный свой проект – мир с Испанией и женитьбу короля.

Мир был заключен, король женат, но кардинал счел себя обязанным решить и наши судьбы. Олимпия была уже замужем, Марианна слишком юна, чтобы становиться замужней дамой, Мари в самый раз, а с ней за компанию кардинал решил сыграть и мою свадьбу.

По поводу Мари уже шли переговоры с коннетаблем (командующим войсками) Неаполитанского королевства герцогом Лоренцо Колонна, безумно богатым, молодым, красивым и умным. В Италии этот брак подготовила наша двоюродная сестра, еще одна племянница кардинала Лаура Мартиноцци. Контракт готовился к подписанию.

Оставалось пристроить меня. Удивительно, но моя собственная судьба меня почему-то волновала мало, была твердая уверенность, что все как-то само собой образуется.

Когда меня вызвали к кардиналу для беседы, я почти не сомневалась, о чем пойдет речь, но волнения все равно не было.

В покоях кардинала неприятно пахло лекарствами, было душно и полутемно. Ох, только бы эта беседа не затянулась надолго…

– Гортензия… – голос дядюшки слаб, он серьезно болен, я-то знаю, что ему осталось совсем немного, – я должен выполнить завещание твоих родителей. Я обещал сестре заботиться о вас, как о собственных детях. Так и есть, вы мои любимые племянницы, вы мне словно дочери…

Ну, завел… Только бы хватило сил договорить, а то сейчас закашляется, и пиши пропало. Но зря я переживала, у кардинала хватило сил произнести длиннющую речь о достоинстве и скромности, которые он так старался в нас воспитывать, о необходимости послушания для супруги, особенно такой молодой, как я, своего супруга, о том, какая семья может считаться угодной Господу…

– Хочу сообщить, что ваша сестра Мария только что согласилась стать супругой коннетабля Неаполитанского королевства герцога Колонна.