Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 6

Султан Сулейман опередил сына – приказал уничтожить его самого, а затем и его единственного сына тоже. Матери шехзаде Мустафы Махидевран пришлось оплакивать не только самого Мустафу, но и семилетнего внука.

…Бусбека спасло только то, что сам Сулейман о нем забыл. Все же казнить старшего сына, по своим качествам вполне достойного трона, – не самое легкое дело для отца.

К тому же, поход продолжился, персидский шах вовсе не был намерен сдаваться, несмотря на казнь своего сообщника из султанской семьи. А во всех грехах привычно обвинили султаншу Хуррем и ее зятя Рустема-пашу.

Не написал Гиселин де Бусбек и о том, что в Алеппо умер младший из султанских сыновей шехзаде Джихангир. Говорили, что от тоски по старшему брату, который незадолго до похода приблизил к себе младшего. Никто не желал слушать, что влияние старшего было вовсе не положительным, что и без того больной с детства Джихангир стал принимать дурманящие средства. Опий хорош только для обезболивания изредка, к нему легко привыкнуть, а вот отвыкнуть невозможно. Дозу приходится увеличивать и рано или поздно она становится смертельной.

Но какое кому дело до этого? Умер и умер, на Джихангира никогда не рассчитывали, как на султана, и без него наследников хватало.

Пожалуй, смерть младшего из шехзаде прошла почти незамеченной.

И еще об одном умолчал посол (об этом он рискнул бы писать только в секретном послании своему королю): прошел слух, что шехзаде Мустафа не казнен, ему удалось выжить. Нет, того человека, что вошел в шатер Повелителя, действительно задушили. Но как любой восточный правитель, шехзаде Мустафа был очень осторожен, а потому имел несколько двойников, как две капли воды на него похожих. Янычары шепотом говорили, что вместо настоящего шехзаде Мустафы в шатер к султану, опасаясь расправы, отправился двойник.

Гиселин Бусбек оказался умным дипломатом, он извлек урок из увиденного, верно оценил возможности Османской империи и силу ее правителя султана Сулеймана. Больше ошибок посол не допускал, а ведь служил связующим звеном между Австрией и Турцией еще очень долго, и при сыне Сулеймана, и при его внуке тоже.

Рустем-паша прислал два письма – одно жене Михримах Султан, второе теще – всесильной Хасеки Хуррем Султан, хотя мог бы написать только одной, все равно мать с дочерью словно единое целое.

– Госпожа, гонец от Рустем-паши…

По тому, как нынешний главный евнух Джафер-ага взволнован, ясно, что гонец срочный, а срочный гонец и не от Сулеймана, а от Рустема мог означать только… О нет!

Не успев сорвать печать с письма, почти выкрикнула:

– Повелитель?!

Евнух поспешно ответил:

– Нет, Повелитель здоров, да продлит Аллах его дни.

– Иншалла…

Строчки прыгали перед глазами, от волнения пыталась прочесть слева направо, руки дрожали, пришлось отвернуться от слуг, чтобы не заметили.

Но, конечно, заметили, хотя вида не подали. У нее вышколенные служанки, не хотят потерять свои места и отправиться топить печи в хаммам.

Рустем сообщал, что… Повелитель казнил шехзаде Мустафу!

– О Аллах!

Этого просто не могло быть! Но это было, вот оно сообщение Рустем-паши. На всякий случай глянула на печать, нет, все верно, да и почерк самого Рустема, не секретаря. Зять не умеет писать ровно, его строчки неизменно ползут вверх, потому весь текст получается изогнутым, и закорючка в конце предложения тоже его. Конечно, можно подделать, но зачем?

– Аллах, о чем я думаю, какая подделка, Мустафа казнен!

Эстер говорила, что на сей раз Повелитель решится, знала что-то неведомое ей, конечно, знала.

Роксолана вспомнила о застывших за ее спиной евнухе и служанках. Повернулась, окинула взглядом сверху вниз:

– За предательство Повелитель был вынужден казнить шехзаде Мустафу!

Надо бы не так, не «вынужден казнить», а «казнил», ибо никто не может вынудить сделать что-то Тень Аллаха на Земле. Но сказала прежде чем подумала.

Она гордилась бы тем, что стала матерью Vali Ahad – наследника трона, но в ту минуту не могла, в голове билась мысли о том, что в опасности сам султан. Янычары не простят Повелителю казни своего любимца. Что же будет, бунт в армии? А ведь армия так далеко от Стамбула. Успокаивала себя тем, что там Рустем-паша, Селим, там верные султану сипахи и янычары не все против султана…

Но успокоиться не получалось, сердце ныло и ныло.

Зато в Стамбуле янычар много, и все под рукой Кара-Ахмед-паши, который на защиту не встанет… А в память Роксоланы навсегда врезался бунт янычар, когда ей пришлось скрываться самой и укрывать у себя беременную Хатидже Султан.

Встрепенулась:

– Джафер-ага, пошли кого-то к Михримах Султан, пусть немедленно приедет сюда с Айше Хюмашах. И позовите ко мне Нурбану.

Хорошо, что перед походом Селим привез Нурбану и мальчиков в Топкапы. Роксолана понимала, что сын просто хотел отдохнуть от своей властной наложницы, но сейчас это оказалось кстати. Почему все вокруг поступали так, словно заранее знали о том, что произойдет?

Евнух сделал знак служанкам, чтобы вышли и склонился перед султаншей:

– Госпожа, я уже все сделал.

– Что сделал?

Поведение Джафера-аги только подкрепило ее подозрения. Она что, самая неосведомленная из всех живущих в Стамбуле и в этой империи?!

– Госпожа, не гневайтесь, гонец сказал, что шехзаде Мустафа казнен, а Рустем-паша снят с должности Великого визиря…

– Что?!

Евнух прикусил язык, на чем свет стоит ругая себя за его длину. Видно в письме было не все?

– Повтори! Рустем-паша снят с должности Великого визиря?!

– Да, госпожа. Это уступка янычарам. Временная уступка.

Роксолана с трудом сдержалась, чтобы не швырнуть в евнуха чем-нибудь. Резко отвернулась к окну, стояла, молча, стараясь выровнять дыхание. Слуги не должны видеть ее волнение. Все идет, как надо, Джафер прав, это временное отстранение от должности, просто уступка янычарам, чтобы не бунтовали.

А в комнату уже входила Михримах. Быстро она…

Дочери султанши позволено входить без стука в любое время дня и ночи, потому никто не спросил разрешения впустить Михримах Султан. За ней следом вошла наложница шехзаде Селима красавица Нурбану.

Михримах прямиком прошла к матери, Нурбану, как положено, остановилась у двери, смиренно сложив руки на животе. Роксолану не обманывала ни эта покорность, ни опущенный взгляд, она сама выбрала и обучила Нурбану для Селима (вернее, тогда для Мехмеда, но ему не пригодилось), а потому знала и цену этой юной женщине, и то, на что она способна. Мелькнула мысль, что если Селим и не самый лучший султан, то уж эта будет султаншей настоящей… Селима покорила мгновенно, но сына Мурада родила только через три года после того, как стала наложницей шехзаде. Хитра…