— И что? — спросила она. — Он не первый раз привел с собой на вечеринку безмозглую грудастую красотку.
— Нет, не первый раз, — согласился Лаклан. — Но я впервые видел, как тебя это расстраивает.
— Я не расстроилась! — быстро возразила она. — Мне просто было противно.
— Это одно и то же.
Натали резко выдохнула и снова зашагала по комнате.
— И ты решил отомстить ему, разгромив один из самых роскошных гостиничных номеров в Европе? Только потому, что решил, будто я немного расстроена?
— Знаю, знаю, знаю, — виновато зачастил Лаклан. — Теперь это звучит так глупо… Наверное, я просто сердился: у него жизнь так хорошо складывается, а у тебя — нет.
Натали нахмурилась.
— О чем ты? — переспросила она. — Я самостоятельно управляю успешным бизнесом. Плачу за свой дом. Я довольна своей жизнью.
— Довольна? — уточнил он. — Правда? — Тишина стала ей приговором. — Ты работаешь круглые сутки, — продолжил Лаклан. — И никогда не ездишь в отпуск.
— Я просто ненавижу летать.
— Для этого есть психотерапевтические программы.
— У меня нет на это времени!
— Это из-за того, что случилось с Лайамом? — спросил Лаклан. — Ты ни разу не садилась на самолет с тех пор, как погиб Лайам…
Вина схватила Натали за горло когтями. Их брат утонул в Испании много лет назад. Она все еще помнила, как маленький белый гроб с телом Лайама грузили в самолет. Она наблюдала за процессом со своего места у окна. Сидела там и смотрела, ощущая пустоту и боль в груди. Она была виновата в том, что брат утонул в бассейне…
— Мне нужно идти, — сказал Лаклан. — Меня переводят.
— Куда переводят?
— Просто сделай то, что говорит Анжело, пожалуйста! — опять стал умолять он. — Нат, прошу тебя, сделай то, что он хочет! Он обещал не сообщать прессе. Я вынужден принять его помощь. Иначе моя жизнь кончена. Пожалуйста!
Натали сжала пальцами переносицу, пока из глаз не брызнули горькие сердитые слезы. Клетка ее совести захлопнулась. Она оказалась в ловушке.
Анжело заканчивал работу над малайзийским проектом, когда секретарша сообщила ему о визите Натали Армитаж. Он откинулся в кресле и довольно улыбнулся. Такой возможности он ждал очень давно. Ждал, когда она будет умолять, просить и подлизываться. Настало время платить за горе, которое она ему причинила, когда так бессердечно ушла…
— Вели ей подождать, — сказал он. — Мне нужно полчаса, чтобы разобраться со срочными бумагами.
На другом конце интеркома быстро обменялись репликами, и Фиона снова обратилась к нему:
— Мисс Армитаж говорит, что не будет ждать. Если вы сейчас ее не примете, она сядет на поезд в Эдинбург, и вы ее больше не увидите.
Анжело медленно побарабанил пальцами по столу. Он привык к упрямству Натали. Ее независимость была одной из черт, которые восхищали его с самого начала, но в конце концов именно это ее свойство и принесло ему больше всего проблем. Она наотрез отказывалась подчиняться его воле.
Обычно все делали то, что он им велел. С раннего возраста Анжело отдавал приказы, и им подчинялись. Вместе с огромным состоянием приходит власть, и люди это уважают.
Но не малышка Тати!
Он наклонился и нажал кнопку интеркома:
— Скажи, я приму ее через пятнадцать минут.
Не успел он снова откинуться на спинку кресла, как дверь распахнулась и внутрь ворвалась Натали. Ее каштановые волосы со светлыми прядями были растрепаны, лицо раскраснелось от гнева. Она сжимала кулаки и сверкала синими глазами.
Анжело видел контуры ее великолепной груди, поднимавшейся и опускавшейся под блузкой.
— Ты… ты ублюдок! — крикнула она.
— Дорогая, — сказал он, — я тоже очень рад тебя видеть. Сколько времени прошло? Четыре часа?
— Куда ты его увез? — гневно спросила она.
— Кого? — Анжело выгнул бровь. Натали яростно прищурилась.
— Моего брата, — сказала она. Я не могу с ним связаться. Он больше не отвечает на звонки. Откуда мне знать, что с ним все в порядке?
— Твой брат в хороших руках, — сказал Анжело. — Пока ты делаешь все, что нужно. Можешь мне доверять, Натали.
Она фыркнула в ответ:
— Я скорее доверюсь гадюке!
Анжело тонко улыбнулся:
— Боюсь, гадюка не обладает влиянием на итальянский магистрат в отличие от меня. Я могу вызволить твоего брата из неприятностей одной подписью. — В подкрепление своих слов он взял ручку: — Так что, согласна?
Глаза Натали сфокусировались на ручке. Она стиснула зубы и сглотнула. Анжело наблюдал по выражению ее лица, как она борется с собой, сопротивляется его воле.
— Ты не заставишь меня спать с тобой! — прошипела она. — Ты можешь заставить меня надеть это дурацкое кольцо, но больше ни к чему не принудишь!
— Ты будешь моей женой в полном смысле этого слова, — возразил Анжело. — На публике и наедине. Иначе сделка отменяется.
Она еще сильнее стиснула зубы, так, что он услышал скрип.
— Не думала, что ты можешь так низко пасть, — сказала она. — Ты мог бы получить любую. Женщины в очередь выстраиваются, чтобы быть с тобой. Зачем тебе жена, которая не хочет быть с тобой? Что ты надеешься получить?
Анжело медленно крутанулся в своем эргономичном кресле из стороны в сторону, рассматривая ее разъяренное лицо.
— Мне нравится мысль, что я смогу тебя укротить, — заявил он. — Ты как красивая дикая кобылка — брыкаешься и кусаешься.
— И ты решил накинуть мне на шею лассо и плетью заставить подчиниться? — Она брезгливо скривила губы. — Удачи в этом занятии.
Анжело лениво улыбнулся:
— Ты же меня знаешь, Тати. Мне нравятся сложные задачи — чем сложнее, тем лучше.
Она сердито свела брови:
— Не называй меня так!
— Почему нет? Я всегда тебя так называл.
Она отошла на другую сторону комнаты, скрестив руки на груди и всем видом показывая: от нее лучше держаться подальше.
— А теперь я не хочу, чтобы ты так меня называл! — заявила она, упрямо не глядя на него.
— Я буду называть тебя так, как захочу! Посмотри на меня.
Она помотала головой, не спуская глаз с картины на стене:
— Иди к черту!
Анжело поднялся с кресла, подошел к Натали и положил руку ей на плечо, но она развернулась и отшвырнула его руку.
— Не смей меня трогать! — зарычала она, словно дикая кошка.
Анжело чувствовал ожог на пальцах там, где они на мгновение соприкоснулись с ее худеньким плечом. Он посмотрел на ее губы — роскошные, пухлые, которые в прошлом целовали его так страстно и горячо…