Дуэльный кодекс - читать онлайн книгу. Автор: Мак Рейнольдс cтр.№ 16

— Я слышал, разумеется, о Межпланетной конфедерации профсоюзов и Всемирной туристической ассоциации, — заметил Дорн Хорстен, — но аббревиатура ДРР мне незнакома.

— Дочери русской революции, — объяснил Джерри. — Одна из моих прапрапрабабушек была родом из Ленинграда. Исключительно консервативная организация. Сборище старых клуш, обожающих размахивать красными флагами и выкрикивать всякие дурацкие лозунги.

— Революция? — насторожился Верона. — Должен предупредить вас, синьор, что на Фьоренце косо смотрят на употребление этого термина.

Хорстен поспешил на выручку:

— Если память мне не изменяет, майор, наш юный друг имел в виду революцию, случившуюся много веков назад. Между прочим, у меня имеется на этот счет любопытная теория. Чем длиннее временной период, отделяющий от тех или иных революционных событий, тем благосклоннее к ним отношение последующих поколений. Приведу пример. Когда Луций Брут и Луций Коллатин свергли власть Тарквиниев, оба они выступали на стороне фанатичной черни. Но минули века, и их имена — имена основателей республики — вновь обрели почет и уважение. А позднейшие правители Рима, вплоть до первых цезарей, почитали за счастье, если могли проследить свою родословную до первых консулов, отразивших Тарквиния Гордого и нанятых им этрусков.

Был в истории и такой период, когда лояльные подданные Британской короны на Североамериканском континенте бежали в Канаду или возвращались в Англию, спасаясь от ярости толп мятежников, разогретых до белого каления ораторами типа Сэма Адамса и Томаса Пейна и возглавляемых авантюристами вроде Джорджа Вашингтона. Бунтовщики, гордо именующие себя Сынами Свободы, разграбили, сожгли и уничтожили почти все имущество приверженцев тори. Но прошло не больше столетия, и потомки мятежников образовали одну из самых консервативных наций на Земле, что отнюдь не мешало им гордиться своим происхождением.

Джерри Родс широко зевнул. Элен укачивала на руках куклу, тихонечко напевая ей песенку про трех малышек в голубом.

— Сыны Свободы… — задумчиво повторил майор. — По опыту знаю, что организации, называющие себя подобным образом, наиболее склонны к подрывной деятельности. Разумеется, правительство Фьоренцы придерживается демократических принципов, но бывают обстоятельства, когда гражданские свободы нуждаются в ограничении. Свобода слова — это замечательно, но нельзя же, согласитесь, позволить каждому идиоту кричать: «Пожар! Горим!» в переполненном театре!

— Почему бы и нет? — возразил Джерри. — Разве свобода слова не дороже парочки театров, пускай даже и переполненных народом? К тому же никто не может запретить другим кричать: «Не верьте ему, никакого пожара нет!»

Майор Верона подозрительно посмотрел на Родса и насторожился. Зорро пытался ему подмигнуть, но Джерри ничего не замечал. Его понесло:

— Я тут вспомнил кое-что из курса истории старушки Земли, который изучал в колледже. Все ведущие нации того периода неустанно трубили о защите свободы, демократии и прав человека. Подкрепляя слова делом, они нередко посылали целые армии численностью в несколько сот тысяч человек, вооруженных новейшим оружием, с целью защитить демократические свободы и человеческие права в какой-нибудь отсталой стране в соседнем полушарии, население которой ни о чем таком и не слыхивало. Но если вдруг негр, еврей или индус выходил на центральную площадь своего города в тех же Соединенных Штатах и начинал протестовать против притеснения национальных меньшинств, на него сразу набрасывались два десятка полицейских и волокли в кутузку под тем предлогом, что он, осуществляя свое право на свободу слова, нарушает не только общественное спокойствие, но и права других людей, которым его речи могут прийтись не по нраву и вообще испортить настроение. Представляете себе комизм ситуации? Крупнейшие мировые державы с готовностью приносили в жертву сотни тысяч косоглазых или черномазых за рубежом, якобы защищая их демократические права и свободы, в то время как у себя дома те же властные структуры допускали свободу слова лишь в том объеме, который их устраивал. Теоретически вы могли написать все что угодно. Но опубликовать написанное имели шанс лишь в том случае, если оно понравится тем, кто держал в руках так называемую «свободную» прессу. Вы также имели право голосовать за кого хотите — при условии, что голосуете за кандидата, выдвинутого все теми же властями. Собственно говоря, других кандидатов все равно не было — законы о выборах ставили практически неодолимые преграды на пути всех прочих претендентов. Вы имели право устроить демонстрацию протеста, но прежде…

Бас доктора Хорстена без труда перекрыл голос Джерри:

— Прошу прощения, синьор Верона, за нескромный вопрос, но меня смущает одна деталь. Хоть я и посещал раньше вашу планету, но не могу похвастаться детальным знанием местных обычаев. Скажите, пожалуйста, чем объясняется присутствие в вашей речи многих выражений и терминов, отсутствующих в стандартном базисном языке?

Майор, смотревший на Родса как удав на кролика, вздрогнул, тряхнул головой и повернулся к ученому:

— Мне понятен ваш интерес, дорогой доктор Хор-стен. Полагаю, это связано с нашей исторической родиной. Хотя первые транспорты с колонистами прибыли на Фьоренцу с Авалона, все мы здесь ведем свое происхождение от выходцев из Италии — самого благословенного уголка на Земле.

— Вопы [1] , — пробормотала Элен, ожесточенно раскачивая куклу.

— Что?! — Синьор Верона подпрыгнул как ужаленный и в ужасе уставился на девочку.

— Оп-па! — воскликнула Элен, высоко подбрасывая Гертруду. — Оп-па! — И она еще раз подкинула куклу под самую крышу лимузина.

Изрядно потрясенный майор с трудом заставил себя сосредоточиться на светской беседе с невозмутимым Дорном Хорстеном.

— Как бы то ни было, синьор, мы гордимся тем, что не забываем и наш родной язык.

— Понятно, — кивнул ученый.

Водитель что-то пробурчал через плечо. Верона встрепенулся и объявил:

— «Альберго Палаццо», синьоры!

Он открыл дверцу аэромобиля, не дожидаясь шофера, и помог выйти из него остальным. С полдюжины служащих отеля мгновенно расхватали багаж. Советник Третьего Синьора сам провел своих подопечных к стойке регистрации, поминутно извиняясь:

— Вы не представляете, синьор Хорстен, как тяжело в столице с гостиничными номерами! Кстати, столица, как и вся планета, также носит название Фьоренца. Все отели переполнены. Буквально забиты до отказа, дорогой доктор! Мне страшно жаль, но мы можем предложить вам и синьорине Элен только одноместный номер на первом этаже рядом с рестораном.

— Что ж, как-нибудь перебьемся, — скрепя сердце согласился обескураженный ученый.

— Что касается вас, синьор, — повернулся майор к. Зорро Хуаресу, — то я вынужден с прискорбием сообщить, что для вас не нашлось ничего лучшего, кроме небольшого помещения в подвальном этаже, где ранее размещалась дворницкая. Сейчас его приводят в порядок.