Дважды возрожденный - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Мурич cтр.№ 40

- Отсюда можно сбежать? - с надеждой в голосе спрашиваю у нее.

- Нет, - отрицательно взмахивает она хвостом спутанных волос. - С этим, поднимает она вверх руку, демонстрируя плотно сидящий на запястье браслет, точно нет. Это якорь, одна из многочисленных игрушек Мастеров. Он привязывает носящего его к текущему срезу и делает переход невозможным.

- А снять его можно? - вклинивается Мотор, - Распилить, например.

- Только вместе с рукой.

- Какая казнь нас ждет? - спрашивает, приподнимаясь, Мичман. - Что у вас здесь принято? Виселица, четвертование, электрический стул? Хотя нет, у вас же, наверное, нет электричества. Или, может, яд?

От его слов у меня пошел мороз по коже, а Мотор испуганно дернулся.

- Скорее всего, нас ждет Арена, - отражается от каменных стен ее голос.

- А это что еще за чертовщина? - нервным голосом спрашивает Мотор. Что-то вроде наших гладиаторов?

- Арена - это место казни, превращенное в театр. Арена сама рождает ваших противников из числа погибших на ней.

- Если честно, не понял, но звучит крайне занимательно, - подвигается поближе Мичман. - Можно подробнее?

- Арена поглощает в себя всех, кто погиб, сражаясь на ней, и потом использует их как своих бездумных солдат. На самом деле это уже не живые существа, а точные их копии, рожденные Ареной и повинующиеся ей. Они и существуют-то только в ее пределах. - Она тяжело вздохнула и продолжила. - Нам дадут оружие и выпустят на Арену. Если мы продержимся час, то, невзирая на совершенные преступления мы свободны.

- Всего-то! - радостно вскочил на ноги Мотор и начал лихо боксировать с невидимым противником, тем самым показывая готовность сражаться. - Имея оружие в руках, продержаться один часик? Так это же раз плюнуть! - В подтверждение сказанного он демонстративно играет скрытыми под кожаным покровом мышцами.

- На текущий момент существует рекорд, - невесело взглянула гномиха на ликующего Мотора. - Его продолжительность двадцать минут. Этот рекорд был установлен Тунимом, великим воином и командиром взбунтовавшейся армии копачей. Я тогда была еще совсем маленькой. Дольше него никто продержаться не смог. Обычно все гибнут в первые пять минут.

Мотор с погрустневшей физиономией плюхнулся на свое место и всерьез загоревал.

- У нас есть хоть какой-то шанс выжить на Арене? - с надеждой в голосе спрашиваю я. - Хоть минимальный?

- Нет. - Ответ гномихи короток и безжалостен.

- Ты сказала, что это место казни, превращенное в театр. Почему? спрашивает Мичман.

- На казни будут присутствовать зрители. - Она брезгливо поморщилась, как будто ей это было неприятно. - Они будут с интересом наблюдать за нашей смертью и криками подбадривать бойцов Арены.

* * *

Через некоторое время нам принесли еду. Мотор подозрительно заглянул в глиняную миску, окунул в плещущуюся там бормотуху палец и осторожно лизнул. Почмокав, он удовлетворенно кивнул головой и припал к миске.

Тем временем гномиха пыталась что-то узнать у принесшего еду стражника, но он хлопнул дверью перед ее носом.

После окончания трапезы Мичман предлагает всем основательно выспаться, чтобы быть готовыми к трудностям нового дня. С неохотой ложусь на жесткий, пахнущий плесенью матрас и закрываю глаза, абсолютно уверенный, что не смогу уснуть. Но я ошибся. Уже через несколько минут я проваливаюсь в глубокий сон.

Длинный коридор вывел нас и сопровождающую охрану из пяти закованных в латы гномов к решетчатой двери, сквозь которую видно пространство Арены. Со скрежетом дверь поднимается вверх, и гномы толкают нас в спины. Чуть не упав от сильного толчка, я почти выпрыгиваю на Арену. Мы находимся у края большого круга диаметром метров сто. По периметру Арены идет высокая каменная стена, над которой нависают трибуны, заполненные зрителями. Тысячи гномов собрались посмотреть на нашу смерть. Начинаю чувствовать себя почти актером театра, который вышел на сцену, не зная своей роли. Публика гудит, ожидая начала представления.

- Как в цирке! - свирепо оглядывается Мотор. Мичман с интересом рассматривает оружие, в изобилии развешанное на стене Арены.

- Смотрите! - указывает гномиха на выступающую из рядов зрителей небольшую трибуну. На нее как раз взбирается гном с бумажным свитком в руке. - Сейчас зачитают приговор.

Гном зачитывает приговор сперва на родном булькающем языке, а потом на русском. Из сказанного выходит, что мы приговариваемся к смерти за нарушение Договора, а наша спутница - за шпионаж и вредительство. Мы с удивлением смотрим на нее, как бы желая услышать объяснения. Вместо ответа она только отмахивается рукой, мол. какая теперь уже разница, кто за что умрет.

Закончив чтение, гном сворачивает свиток и спускается с трибуны. На его место поднимаются несколько более пышно одетых гномов.

- Теперь мой братец покажет всем, что такое правление железной рукой, - с горечью говорит гномиха и с неприязнью смотрит на крупного гнома, стоящего у самых перил трибуны.

- Хватит разговаривать, - прерывает нас Мичман. - Выбирайте оружие. Скорее всего, у нас почти нет времени.

- У нас его совсем нет! - дрожащим голосом говорит Мотор.

Его взгляд направлен в центр Арены, где пружинящая поверхность начинает образовывать холм. Не отрывая взгляда, следим за происходящим. Холм становится выше и выше и вскоре достигает роста гнома. Неожиданно поверхность прорывается, и в центре арены оказывается гном, закованный в каменные пластинчатые доспехи, с мечом в каждой руке. Публика дружно взвыла, приветствуя появление нашего убийцы.

- Скорее берите оружие! - торопит Мичман и, подойдя к стене, снимает с крепежных крючьев длинную алебарду.

Мотор, следуя его примеру, не раздумывая хватается за двуручный меч, а гномиха останавливает свой выбор на паре длинных изогнутых стилетов. Один только я все еще колеблюсь, глядя на многообразие средств уничтожения. Эх, было бы здесь привычное оружие, хотя бы автомат или винтовка! А так, что я смогу противопоставить противнику? Меч, которым я не умею сражаться, или шипастую булаву, которую я с трудом смогу поднять?

- Витек, быстрее! - раздается из-за спины взволнованный голос Мотора. - Он приближается!

Подчиняясь какому-то внутреннему чувству, беру в руки массивный двуручный топор, похожий на тот, что висел у меня в комнате в Цитадели.

Мы разворачиваемся лицом к медленно надвигающемуся противнику и берем оружие наизготовку. Публика на трибунах замирает в ожидании первой крови.

- На всякий случай всем говорю прощай, - произносит Мотор замогильным голосом.

- Мотор, не спеши умирать, - останавливает Мичман его похоронную песнь. Тут воевать надо, а тебя на прощания потянуло. С таким настроением надо не в бой идти, а в сортир запором мучиться.