Крылья - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Нестеренко cтр.№ 100

Хотя на самом деле аньйо опасней любого хищника, что я только что собиралась продемонстрировать…

Но не собралась. Мне было чертовски досадно оставлять их безнаказанными, но благоразумие все же взяло верх над жаждой мести.

Я оставила дверь подпертой досками (пусть-ка помучаются, выбираясь из вагончика утром!), но железный прут взяла с собой — хоть какое-то оружие. Я сунула его в рукав пальто и придерживала пальцами, чтобы не выпал, но если что — он удобно соскользнул бы прямо в ладонь. Поспешно пройдя мимо повозок, я нырнула в первый же переулок.

Свободна! Наконец-то свободна! Мне хотелось петь и танцевать прямо на мостовой. Но на самом деле время для хореографических упражнений еще не настало. Мне все еще нужно было пересечь океан, но нечем было заплатить даже за кусок хлеба. К тому же начался брачный сезон, самая опасная пора в году, а у меня не слишком хорошо с оружием.

Я припомнила илсудрумские обычаи. Надо сделать белую ленточку. После некоторых усилий мне удалось оторвать полосу ткани от полы моей рубашки. Конечно, белой ее можно было назвать весьма относительно, но за неимением лучшего… Я свернула ее вдоль, чтобы выглядело аккуратнее, и обвязала вокруг головы.

В цивилизованную эпоху, когда аньйо наконец поняли необходимость бороться с безумием брачных сезонов, у разных народов появились разные способы заключения брачного поведения в какие-то рамки. Сезонные признаки появляются у женщины независимо от ее воли, поэтому, поскольку инициатива традиционно исходит от мужчины, понадобились дополнительные атрибуты, обозначающие женское желание либо его отсутствие. В Ранайе в брачный сезон женщина, которая ищет знакомства с мужчиной, носит красную ленту на голове или на плече, или красный платок на шее, или красный шарф, или красный пояс; домогаться ранайки, не имеющей такой детали в одежде, — не просто дурной тон, но и нарушение порядка, за которое виновный может загреметь в тюрьму до конца сезона. В Илсудруме действует обратный принцип — специальные атрибуты в виде белой ленты носят женщины, которые не хотят сексуального внимания со стороны мужчин. Разумеется, вне брачного сезона (а у мужчин — и во время его) красные и белые ленты тоже могут носиться, но никакого особого значения не имеют.

Вот только далеко не все мужчины (да и женщины тоже, будем справедливы) могут и хотят держать себя в предписанных законом и обычаем рамках. На то он и брачный сезон — пора безумств.

Было холодно. Я поплотнее запахнула пальто и обняла себя за плечи. Явно неподходящая погода для ночевки на открытом воздухе.

Да еще, судя по затянутому облаками небу, и дождь может пойти…

Нужно ли мне как можно скорее выбраться из города (до ближайшей деревни, наверное, придется идти пешком часа два) или опасность уже позади и можно поискать пристанище здесь? Вопрос на самом деле бессмысленный — я все равно не ориентировалась в Лорне, так что оставалось шагать наугад. Перед каждой площадью я замедлила шаг и осторожно выглядывала из-за угла — вдруг ноги сыграли со мной злую шутку и привели обратно к зверинцу?..

Но нет, этой встречи мне удалось избежать. Зато, проплутав некоторое время по погруженным во мрак улицам, я вышла к порту.

Это был речной порт. Как я и опасалась, Гарвумы завезли меня не только на юг, но и в глубь континента. Однако, судя по стройным мачтам явно морских судов, возвышавшимся у дальних причалов, за баржами и ройками, океан был все же недалеко.

Порт, как обычно и бывает ночью, выглядел совершенно безжизненным. От реки тянуло тинистым запахом сырой рыбы; изредка доносился тихий всплеск. Кое-где на воде подрагивали желтые отсветы кормовых фонарей, но в целом порт, как и весь город, лежал во тьме.

Я двинулась по набережной, мимо сваленных в кучу тяжелых мешков и накрытых брезентом ящиков, мимо посаженных на цепь лодок и застывших неподвижно грузовых стрел, в сторону вытянувшихся вдоль берега длинных сараев. Если бы мне удалось пробраться в какой-нибудь из них, там можно было бы достаточно комфортно переночевать.

Поначалу меня ждало разочарование в виде висевших на дверях портовых складов замков, слишком массивных, чтобы взломать их моим прутом, — чего в общем-то и следовало ожидать. Но один из сараев в дальнем конце порта оказался заперт на простой металлический засов, без замка. Не без труда сдвинув с места тяжелую чугунную полосу, я приоткрыла дверь и скользнула внутрь.

Когда я закрыла дверь за собой, темнота стала абсолютной. Вытянув руки, я двинулась в дальний угол. Под ногами раздался писк, и мелкие коготки быстро процокали по доскам пола. Йаги. Не очень приятное соседство, бывали случаи, что они отгрызали пальцы слабым и больным аньйо… Ну ничего, у меня-то достаточно сил, чтобы их отпугнуть.

Я наткнулась на какие-то ящики, уступами громоздившиеся у стены, ощупала рукой сплошные стенки из толстой фанеры. По этим ящикам я полезла наверх, подальше от сновавших внизу грызунов. Лучше бы, конечно, это были мешки с чем-нибудь мягким. Но в мешок имеет смысл класть только то, что не заинтересует йагов, иначе они легко прогрызут его. Значит ли это, что в ящиках что-то съедобное? Совсем необязательно, конечно, да и представления о съедобности у йагов гораздо шире, чем у аньйо… Все же я решила проверить — еда бы мне пригодилась.

С большим трудом мне удалось просунуть конец моего штыря между стенкой и крышкой одного из верхних ящиков. Я осторожно надавила, стараясь не сломать крышку и выдернуть удерживающие ее гвозди. После нескольких движений мне это удалось. Я откинула крышку и сунула руку внутрь; пальцы погрузились во что-то рассыпчатое, мелкое и твердое. Зерно. Действительно, для йагов — желанная добыча, а вот для меня пользы мало: грызть немолотые зерна — способ скорее испортить зубы, чем наесться. Зато постель из них получится более мягкая, чем из голых досок. Да и теплее, если в них зарыться…

Я, в одежде и обуви, улеглась в ящик (если свернуться калачиком, длины как раз хватало) и поерзала, устраиваясь поудобнее. Часть зерна при этом, конечно, с шумом ссыпалась вниз, на радость йагам, но имущественные права его владельцев меня не слишком заботили. Меня больше волновало, как бы не проспать рассвет и вовремя покинуть сарай; но в последние декады мне не давали залеживаться по утрам, и я понадеялась, что выработавшаяся привычка сработает.

Но не успела я задремать, как снаружи послышались шаги и приглушенные голоса. Я испуганно распахнула глаза, поднимая голову из ящика. Сквозь щели между досками двери пробивался свет фонаря; загремел отодвигаемый засов (заметили ли они, что он уже был открыт? я ведь сдвинула его всего чуть-чуть!). Выходит, замка на двери не было не просто так — ждали гостей… Понимая, что сейчас сюда войдут, я быстро выбросила из-под себя еще несколько пригоршней зерна, углубляя свое ложе. Конечно, рассыпанное зерно может вызвать их подозрения, но пусть лучше они увидят его, чем меня.

Дверь уже отворялась, когда я легла и накрылась крышкой. Вслепую мне не удалось попасть гвоздями в прежние дырки; судя по звукам, пришедшие были уже внутри, а я все еще двигала крышку влево-вправо, вперед-назад, пытаясь пристроить эти чертовы гвозди. К счастью, у вошедших был лишь один фонарь, и не очень сильный, а сарай был велик, и они, должно быть, еще не могли как следует рассмотреть в полумраке мой ящик. Наконец гвозди нашли свои места, и крышка легла как надо. Но не слишком ли поздно? Я слышала, как они идут ко мне, и затаилась, не дыша.