Филумана - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Шатилов cтр.№ 116

Проведя рукой по лицу, я убедилась, что никакая защитная пленка меня больше не окружает, все естественные отверстия телесности открыты, и вообще – тьфу!… Что это на меня нашло – там, в глубине пустохляби, – что я занялась вдруг мысленным самовосхвалением? Взахлеб! Да еще и разделение там было какое-то: на меня великую и пресветлую… тьфу ты, опять! В общем, разделение на меня и мою телесность. Это что еще за фокусы?

Тонкая слабенькая ладошка ткнулась в мою. Высокий детский голосок произнес:

–Ди!

В полной темноте существо вновь потянуло меня вперед. Даже вперед и вверх – мы явно поднимались выше, шагая по неровной, усеянной острыми камешками тропинке. Было холодно и как-то промозгло – Ось! – предупредил голосок, но я не успела среагировать и больно задела бедром за острый камень.

– О, черт, больно! – поделилась я новостью со своим проводником, потирая ушибленное место.

– Бобо, – согласились со мной.

Потрогав камень, посягнувший на великую и пресветлую… Ну вот же привяжется такое! Короче, прикосновение к углу убедило меня, все правильно, мы в пещере. Наверно, одной из тех, которые тянутся под Киршагским кремлем на многие километры. И где мы, сравнительно недавно, так замечательно путешествовали с Бокшей.

– Эх, Бокша, Бокша, – со вздохом проговорила я.

Успел ли ты в кремль, спас ли моего сына? Судя по тому, что к нам из Киршага спешили всадники, – успел. Но хотелось бы знать наверняка – Бок-ша, – старательно и почти правильно произнес голосок из темноты.

– Ты знаешь Бокпгу? – заинтересовалась я. – Или просто повторяешь за мной?

– Ди! – голосок прозвучал весьма требовательно, и меня потянули дальше. – Ну, идем, идем, – согласилась я, стараясь быть вежливой с незнакомым существом.

Четыре крутых поворота миновали мы в молчании. Я только тихонько ойкала, вновь сталкиваясь с каменными преградами.

Вдруг существо дернуло меня за ладонь и приказало:

–Льзи!

– И что сие слово должно обозначать? – спросила я. – Не имею ничего против, но против чего?

– Льзи, – повторили мне. Голос, несомненно, выдавал раздумье.

Уже хороший показатель. Меня не принуждают, а пытаются объяснить.

– Мне что-нибудь полизать? – предположила я.

– Льзи!

Обладатель детского голоса, кажется, принял решение перейти на невербальный способ общения: к одной маленькой ладошке присоединилась вторая, и обе тянули меня за руку вниз.

Я опустилась на корточки.

– Льзи! – это был приказ. Ладошки тянули меня еще ниже.

– Ползи? Ты это хочешь мне сказать?

– Льзи! – в очередной раз повторил голосок, но мне показалось, что на этот раз его обладатель улыбался.

– Ну вот, ползу, – сообщила я, становясь на колени. И, наклонив голову, двинулась вперед.

– Льзи! – истошно закричали мне, а потом что-то тяжелое мягко, но неотвратимо надавило на затылок.

* * *

Через некоторое время я вновь увидела темноту.

Я лежала лицом вниз на мелкой каменной крошке. Представляю, как после такого лежания должно выглядеть мое лицо! Но спасительная темнота надежно скрывала все под своим непроницаемым пологом.

Попробовав затылок, я, к собственному удивлению, никакой шишки не обнаружила. Странно. Удар был приличный, да и без сознания я валялась – где же последствия? Голова даже не болела.

Зато (видимо, компенсируя отсутствие последствий) причина моего позорного падения находилась по-прежнему тут.

А мой провожатый, похоже, так и просидел рядом, ожидая, пока я приду в чувство. Едва же я вознамерилась подняться, как строгий детский голос приказал: – Льзи!

Маленькая ладошка категорично прижала меня лицом ко все той же каменной крошке.

– Да льзу, льзу! – ворчливо ответила я и по-пластунски двинулась вперед.

На сей раз ничего страшного не стряслось. Кроме, может быть, того, что я исцарапала все открытые участки тела. Включая и руки, и нос. Утешало одно – судя по звукам, мой проводник тоже полз рядом. Пыхтя и отдуваясь.

– Долго еще ползти? – наконец не выдержала я, останавливаясь.

– Да, – был ответ.

– Ну тогда давай хоть отдохнем, – попросила я.

– Да, – сказали мне.

Полноценной беседой это назвать было трудно, но какое-то взаимопонимание между нами, безусловно, установилось. Мы полежали, переводя дух.

– Льзи? – поинтересовалось существо.

– Ну, поползли, – согласно вздохнула я. Когда желание ползти у меня почти полностью выдохлось, я снова поинтересовалась: – А теперь – долго еще?

И неожиданно услышала хорошую новость: – Не, – сообщило существо.

– Ты хоть скажи, когда можно будет вставать! – попросила я. – Чтоб зря не надрываться! Ох!

Последнее междометие относилось к свету, больно хлестнувшему меня по зрачкам, так привыкшим к полной темноте и лениво расширившимся, наверно, на всю радужку глаза.

– Бобо? – сочувственно осведомились у меня за спиной.

– Ну теперь-то подниматься можно? – зло спросила я, растирая слезы по закрытым векам.

– Да, – последовал ответ.

Я распрямилась со стоном наслаждения. И даже решилась приоткрыть один глаз. А потом распахнула и второй. Потому что никак не могла поверить увиденному.

Меня привели в сокровищницу Аладдина? Только вместо злата и серебра здесь в обилии были представлены гривны. Уж не знаю – княжеские ли, лыцаровы? Или и те, и другие?

Гривны лежали на полу пещеры. На ее выступах. Просто висели в воздухе, ничем, по-моему, не поддерживаемые. Они ласково сияли и переливались всеми цветами радуги в туманном серебристом свечении, которое облачком окутывало высокий потолок.

– Вот это да! – выдохнула я. – Гномик, ты куда меня привел? – Я обернулась к своему провожатому, который вслед за мной поднимался на ноги. И не выдержала – рассмеялась: —

Вот так гномик!

Передо мной стоял мальчонка лет трех-четырех. Абсолютно голый. Не слишком чистый. Исполосованный царапинами. Причем царапины были самой разной давности – и свежие, только что полученные, такие же, наверно, как у меня самой, и старые, с почти отвалившимися корочками. Длинные темные волосы, похоже никогда не стриженные, были завязаны в подобие косички.

И вдруг смех застрял у меня в горле.

На меня смотрели внимательные темно-карие глаза. Тем спокойным, ожидающим взглядом, который я так люблю. И который я так недавно видела. У одного младенца. Которого сама же и родила…