Грозные чары - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Стюарт cтр.№ 78

Что ж, от меня он избавился. Мое исчезновение, разумеется, вызовет переполох, расследование и всякие домыслы, которые, возможно, будут не слишком благоприятны для него после того, что случилось со Спиро и Янни. Поэтому он вполне может решить скрыться раз и навсегда, но внезапный срочный отъезд «Г. Мэн-нинга, эсквайра», естественно, привлечет внимание властей к его дому и эллингу, а следовательно (поскольку вряд ли по моему поводу уже возбуждено официальное расследование), я была уверена, что Годфри пойдет на риск и вернется, чтобы сегодня же ночью найти и убрать последний сверток с фальшивыми деньгами.

И в этот-то момент на сцене должна появиться я. Даже если на берегу Годфри встретит Макс, то для ареста потребуются серьезные доказательства, а не просто голословные заявления Адони и Миранды или даже Спиро – я не сомневалась, что эти обвинения Годфри удастся отвести без особых трудов. А стоит хотя бы на пять минут выпустить «Г. Мэннинга, эсквайра» из виду, как он, со своим-то заранее приготовленным отступлением, тотчас же бесследно исчезнет, на этот раз навсегда.

Я обвела взглядом кольцо стоящих вокруг мужчин.

– Есть телефон? – спросила я без особой надежды, но они разом просияли.

Да, конечно, у них есть телефон, наверху в деревне, чуть дальше по холму, там, откуда начинается дорога. (Эти сведения были изложены мне всеми вперебой, по-гречески, в сопровождении бурной жестикуляции, и понять их оказалось удивительно легко.) А мне нужен телефон? Так они сейчас же меня туда отведут...

Я кивнула, улыбаясь и благодаря их, а потом, указав на мою одежду, вопросительно поглядела на женщину. Мужчины немедленно испарились из комнаты, а хозяйка начала снимать мои вещи с веревки. Белье высохло, но хлопковое платье оставалось влажным и неприятным.

Я благодарно откинуло одеяло – оно пахло чем-то, что я милосердно решила считать козлом, – и начала одеваться. Но когда попыталась натянуть платье, хозяйка удержала меня.

– Нет-нет, возьмите это... это честь для меня. Мы вам так рады...

Слова не могли бы звучать яснее, если бы даже были произнесены по-английски. «Это» оказалось белой батистовой блузой с чудесной алой, зеленой и золотой вышивкой и длинной черной юбкой с веселым узором той же расцветки по подолу – национальный корфиотский наряд для праздников и торжественных дней. Этот наряд либо входил в приданое хозяйки, когда она была еще юной невестой, либо был приготовлен для дочери. И он пришелся мне как раз впору. Юбка была сшита из толстого домотканого сукна, а к блузе прилагался теплый жакет. Хозяйка в восторге хлопотала вокруг, приглаживая ткань и одобрительно щебеча, а потом позвала мужчин полюбоваться.

Они все ждали снаружи, уже не трое, а – я специально посчитала – шестнадцать. Повинуясь внезапному порыву, я нагнулась и поцеловала морщинистую щеку женщины, а она обеими руками поймала мою руку. В глазах ее стояли слезы.

– Мы вам рады, – сказала она. – Английский. Мы вам рады.

И я оказалась на улице – почетный эскорт мужчин окружил меня и с царскими почестями повел вверх по каменистой тропе через рощу к крохотной деревушке, чтобы постучаться к спящему владельцу лавки, где имелся телефон.

Кастелло молчал.

Я на миг задумалась, а потом позвонила на виллу Форли.

Звонок едва успел тренькнуть, как Фил сняла трубку. Голос у нее был быстрый и взволнованный.

– Люси! Где, во имя всего святого...

– Все хорошо, Фил, не волнуйся. Прости, что не смогла позвонить тебе раньше, но со мной все в порядке.

– Где ты? Я пробовала звонить Годфри, но...

– Когда?

– С час назад. Нет, скорее, три четверти. Его не было, вот я и решила, что ты, возможно, с ним. Так и есть?

– Нет. Слушай, Фил, можешь кое-что для меня сделать?

– Что? Вообще, что тут происходит?

– Расскажу при встрече, а сейчас нет времени. Просто не задавай никаких вопросов, но не могла бы ты еще раз перезвонить Годфри, прямо сейчас? Если он возьмет трубку, скажи, что меня еще нет, и спроси, не с ним ли я – ну как спросила бы, если бы я тебе не звонила и ты по-прежнему волновалась. Ужасно важно, чтобы он не знал, что я звонила. Сделаешь? Это ужасно важно, Фил.

– Да, но...

– Тогда, пожалуйста, будь ангелом, сделай, как я прошу. Обещаю скоро вернуться и все-все тебе рассказать. Но я должна знать, дома ли он. Как только позвонишь ему, перезвони мне сюда, – и я дала ей номер.

– Как, во имя всего святого, тебя туда занесло? Ты куда-то с ним выезжала? Я знаю, что ты ужинала дома, потому что посуда не убрана. Похоже, Миранда просто ушла и все бросила.

– Это моя вина. Я отослала ее с поручением.

– Ты? Послушай, что все-таки происходит? Остатки ужина валяются на столе, а ты болтаешься где-то на полпути к Пантократору в середине ночи...

– Можно сказать, Годфри меня бросил. Далековато, знаешь ли, чтобы идти домой пешком.

– Люси! Ты хочешь сказать, он пытался?..

– Можно сказать и так, – отозвалась я. – Не нравится мне твой Годфри, Фил, но на случай, если он уже дома, вешаю трубку и жду твоего звонка. Только, пожалуйста, выполни мою просьбу, это крайне важно.

– Бог ты мой, выполню. Пускай поволнуется, – мстительно пообещала Фил. – Ладно, радость моя, я тебе перезвоню. Хочешь, чтобы я за тобой приехала?

– Хорошо бы.

– Гнусное чудовище, – сказала сестра напоследок, но уже, надо полагать, не мне, и повесила трубку.

В сельскую лавчонку набилось уже двадцать три человека, и явно что-то произошло. Все кругом радостно улыбались. Едва я повесила трубку, из-под локтя у меня вырос мой говорящий по-немецки друг.

– Фройляйн, идти и смотреть, – он гордо указал на дверь магазинчика. – Для вас, к вашим услугам.

Снаружи, залитый звездным светом, стоял мотоцикл, величественный, почти новый двухцилиндровый красавец, на котором гордо, но в то же время застенчиво восседал паренек лет двадцати. Мужчины высыпали из лавки и столпились вокруг, в восторге, что могут помочь.

– Он едет из Спартилы, – пояснил мой друг, указывая куда-то за дом, где на уходящем вверх склоне Пантократора в нескольких милях отсюда смутно виднелось несколько тусклых огоньков, должно быть означавших еще одну деревушку. – Он был в гостях в Коулоуре, в доме своего дяди, а мы услышали, как он едет, и остановили его. Видите? Это очень хорошая штука, не хуже машины. Вам нельзя оставаться здесь, эта деревня недостаточно хороша для иностранцев. Но он может отвезти вас домой.

На мои глаза навернулись слезы, усиленные тревогой и усталостью.

– Вы слишком добры. Слишком добры. Спасибо, спасибо вам всем.

Большего я выговорить не могла, да они, похоже, о большем и не мечтали. Доброта и благожелательность, окружавшие меня, были столь же реальны и ощутимы, как свет и огонь, они согревали ночь.