Владелец кинотеатра - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Быстров cтр.№ 64

Раздетый до пояса, Борис Багрянцев сидел на жестком стуле, привязанный кожаными ремнями. Перед собой он видел деревянный крест из толстых досок, врытый в земляной пол сарая и наклонно прислоненный к стене. Из обоих концов перекладины, а также из центра креста торчали длинные гвозди, вбитые с обратной стороны досок, их острия угрожающе нацелились на Бориса. В сарае было довольно светло, несмотря на полузакрытые ворота и грязные окна. Борис мог бы хорошо рассмотреть ветхие экипажи со снятыми колесами у дальней стены, рассохшиеся бочки, запыленные хомуты и оглобли в паутине, скамьи, верстаки и какие-то неизвестные ему хозяйственные приспособления. Мог бы, но… Он смотрел только на крест.

Возле креста стоял граф Ланге, в расслабленной позе, положив правую руку на перекладину. В дороге Борис пытался объясниться со своим похитителем, но револьвер — вещь серьезная, и любая попытка заговорить немедленно и успешно пресекалась. Сейчас револьвер лежал на верстаке, но это не имело значения — Борис не мог даже пошевелиться.

— Ты узнаешь этот крест, Кордин? — спросил Ланге. — Нет, это не тот самый крест. Я сделал другой, но он точно такой же, на каком умер мой брат. Он приготовлен для тебя.

— Выслушайте, ваше сиятельство, — Багрянцев старался говорить спокойно. — Вы ошибаетесь, принимая меня за Кордина. И там, в Нимандштайне, все ошибались. Должно быть, я здорово похож на этого Кордина, но я другой человек. Меня зовут Борис Багрянцев…

Ланге коротко рассмеялся.

— Я предвидел, — ответил он, — я был уверен, что примерно так ты и станешь выкручиваться. Конечно, ты уже давно как-то узнал или тебя предупредили о том, что мне все известно. И ты попытался скрыться в Будущем, ты сменил имя… Но я нашел тебя и там. Я видел тебя там раньше и не понимал, как это может быть… Только после твоего бегства я все понял. Я не знаю, как ты это устроил, какова была роль того серого страшилища и откуда оно взялось, да мне это и неинтересно. Я вернул тебя сюда. Разумеется, ты станешь меня убеждать в том, что я ошибся! Ведь это твоя единственная лазейка. Только этой лазейки нет, Кордин…

— Нет так нет, — устало сказал Борис. — Раз вам все понятно… Мне вот в ваших словах не понятно ничего, кроме того разве, что вы собираетесь меня убить. Так убейте, и покончим с этим. Чего вы ждете?

— Не спеши, — усмехнувшись, произнес Ланге. — Сначала ты ответишь на мой вопрос…

— Зачем же мне отвечать, если я все равно умру?

— Есть разница, как умереть. Быстро и легко или медленно и мучительно… В первом случае ты будешь распят на кресте уже мертвым, во втором — еще живым… Как мой брат. Это существенная разница, Кордин. Выбирай…

— А вам известна существенная разница между вашим и моим временем, граф?

— Ты называешь «своим временем» Будущее? Оставь это… Впрочем, любопытно. Какова же разница?

— В мое время смертная казнь в России отменена, в ваше — нет. Вы так стремитесь попасть на виселицу за убийство?

С ироничной улыбкой Ланге достал из кармана сложенную полоску бумаги, развернул ее и поднес к глазам Бориса.

«В том, что случилось тогда, виноват только я. Прощения мне нет, и я сам себя не прощаю. Вы все поймете, когда увидите, как я искупил свою вину, поймете всю глубину моего раскаяния. Не будьте же беспощадны ко мне».

— Что это? — спросил Борис в недоумении.

— Твоя предсмертная записка. Орхидеи для Гондлевской, помнишь?

— Ребусы, ребусы, — вздохнул Борис. — Ладно, мне ясно. Это вам нужно для инсценировки моего самоубийства. Только устроить это будет нелегко! Все видели, как мы вместе уехали из Нимандштайна…

— Я благодарен за столь трогательную заботу о моей судьбе, Кордин, но пусть тебя это не беспокоит. Я все продумал весьма тщательно, у меня хватает объяснений для полиции.

Борис попытался пожать плечами, но не смог сделать этого из-за натянутых кожаных ремней.

— Задавайте ваш вопрос.

— Где книга?

— Какая книга?

— Прекрати эти детские игры, Кордин! Я думал, ты уже понял, что тебе это не поможет.

— Я понял. И все же, о какой книге вы говорите?

— Вот об этой!

Перед глазами Бориса появилась еще одна записка, написанная другим почерком.

«Свет истины в зеркале. Меня убила не книга, меня испепелил беспощадный свет истины. Вот книга; уходя, я мог бы бросить ее в огонь, но я не сделал этого. Мир принадлежит тем, у кого хватит мужества смотреть в ужасное зеркало магистериума. Мои глаза сожжены».

— Я говорю о книге, — продолжал Ланге, убирая записку в карман, — которую ты передал моему брату, чтобы довести его до самоубийства, что тебе, к несчастью, и удалось… Но и к твоему несчастью, Кордин! Так где она?

— Это была предсмертная записка вашего брата?

— Тебе это известно!

— Но там сказано «вот книга». Значит, он ее оставил. Как же она могла оказаться у меня?

— Хватит, Кордин! Ты забрал ее. У меня есть свидетель. Мне нужна эта книга. Я хочу сделать то, чего не сделал мой брат — сжечь ее! Я не знаю, почему он этого не сделал. Он прочел ее — и очевидно, нашел в ней что-то, что не позволило ему… Но я ее читать не намерен! Книга не будет больше убивать, никого и нигде. Ты отдашь ее мне, Кордин.

— Если бы не мое положение, — сказал Борис, — я нашел бы все это даже забавным… Сначала Монк требует у меня какую-то книгу, о которой я ни сном ни духом, теперь вы…

— Кто такой Монк?

— Так… Один тип из Серебряного Братства. Не слышали?

— Нет. Но если за книгой охотится еще кто-то, явно не для того, чтобы сжечь… Эта книга опасна, она несет смерть. И я получу ее.

— Не от меня.

— У тебя нет выбора — кроме того, что я предложил тебе. И он не очень широк.

— Насчет выбора не знаю, но книги у меня точно нет.

— Кордин!

— У МЕНЯ НЕТ КНИГИ!

Покачивая головой, Ланге смотрел на Бориса сверху вниз, и даже некоторое сочувствие читалось в его взгляде.

— Я не понимаю тебя, Кордин. Ты идешь на мучительную смерть, только чтобы не отдать книгу. Какой же еще кары ты боишься? Что было обещано тебе — там, по ту сторону?

— Я атеист, граф. Я не верю в ту сторону — во всяком случае, не так, как это принято понимать. Просто у меня действительно нет и никогда не было этой книги. И я ничего не знаю о ней.

Подойдя к верстаку, Ланге взял нож с остро отточенным лезвием.

— Мне придется начать.

— Полученные мной раны, — быстро заявил Борис, — неминуемо наведут полицию на подозрения.