На берегах тумана. Книга 3. Витязь Железный Бивень - читать онлайн книгу. Автор: Федор Чешко cтр.№ 30

– Небось помнишь, какого цвета они у тебя?

– Да вроде всегда были синими, – попытался улыбнуться Нурд.

– Это верно, были. И когда я сегодня бралась за дело, они тоже были синими. А сейчас они – как мокрая земля. И выпучиваются, и косеют, и это еще не все.

Лишь после этих Гуфиных слов Леф (да и не он один) заметил, что Нурд изменился, что лицом он уже только похож на прежнего Витязя, и даже на недавнего слепого себя. Страшно. Непонятная пакость на ноге росла без малого день. А как долго будут меняться Нурдовы глаза? И только ли глаза?

Эти же мысли наверняка крутились и в голове Витязя. Сосредоточенно ощупывая пальцами своими набряклые веки, он вдруг спросил:

– Леф, у тебя на ноге уже перестало расти?

Леф пожал плечами. Может, перестало, а может, и нет – разве поймешь?

– Ходить с этим неудобно, – пожаловался он ни с того ни с сего. – Мешает оно – вроде как еще один палец посреди ступни. Цепляется, ступить всей тяжестью не дает… Болеть-то не болит, только с этаким не легче, чем с раной.

Опять стало тихо; даже Раха с Мыцей прекратили свою беготню и забились в самый темный угол. Торк, сутулясь и шаркая (никогда раньше не подумал бы Леф, что охотник умеет ходить так тяжело и неловко), вернулся к стене, присел рядом с дочерью и, будто бы нарочно передразнивая Лардину хмурость, уперся в пол точно таким же пустым невидящим взглядом. Леф собрался было присесть рядом с ними, но ему помешал Хон. Столяр наконец стряхнул оцепенение, вызванное падением Нурда и последующими разговорами.

– Не болит – это хорошо, – сказал он, суетливо нашаривая что-то в складках накидки. – Слышь, Леф, садись-ка ты к очагу…

В руке столяра весело блеснула отточенная бронза резца, и Леф невольно попятился от своего назначенного Мглою родителя. Тот нетерпеливо дернул плечом:

– Не артачься, делай что велено! Ежели у тебя там и впрямь вроде копыта, так и не почувствуешь. Я же не вырезать хочу, а только самую чуть, чтоб не мешало…

Они довольно долго умащивались возле очага (Хон все норовил так вывернуть Лефову ногу, чтобы парню было видно похуже, а ему самому – получше). Когда же оба наконец изготовились – один резать, другой терпеть, – Нурд вдруг придержал столяра за локоть:

– Вот закончишь с Лефом, и мы с тобою сходим вниз, – сказал он, глядя в удивленные глаза приятеля. – Вниз, к Старцу, и еще мне место покажешь, где видел чужого.

– Не лезть бы тебе пока, – начала Гуфа, но Витязь не слишком-то уважительно прервал ее речь:

– Сама же говорила, будто мои глаза меняются. Вот и помалкивай. Теперь-то мне самое время лазить: покуда вижу да хоть что-то из увиденного могу понять.

* * *

– Почему ты не с ними?

Ларда выговорила это безразлично и вяло, но парень чуть не подпрыгнул от радости. Он уже перестал надеяться, что девчонка помнит о его присутствии.

Нурд и Хон давно ушли. Сперва они забрались в соседнюю каморку и довольно долго возились там, полязгивая железом и невнятно переговариваясь. Потом говор будто обрезали, а в черном проеме выхода из зала метнулся бледный отсвет лучины – метнулся и померк. Стало быть, выбрались из оружейной кладовки и отправились вниз. Вдвоем отправились, не позвали с собой ни Лефа, ни Торка. Ну и пусть.

Почти сразу же после их ухода Гуфа вдруг объявила, что отправляется на кровлю оглядеть окрестности и поразмыслить кое о чем. «Я там долго собираюсь пробыть, так что не тревожьтесь», – сказала она, чиркнув рассеянным взглядом по Лефову лицу.

Старуха вышла, но не успела, наверное, ступить и полдесятка шагов по проходу, как ей зачем-то понадобился Торк. Охотнику очень не хотелось вставать, но вместо ответа на его досадливое «ну, чего тебе?» Гуфа позвала еще раз, потом еще и еще. В конце концов Торк сплюнул и выскочил вслед за ней. Мгла знает, о чем они там говорили, – в зале были слышны лишь нетерпеливые Торковы «ну?!» да глухое бормотанье. Потом охотник довольно громко сказал: «Что же я, по-твоему, вовсе глупый?», а Гуфа ответила со смешком: «Когда как». И они принялись звать Раху и Мыцу.

Рахе и Мыце необходимость вставать и куда-то идти пришлась по вкусу еще меньше, чем недавно самому охотнику. Только-только закончили свою беготню, только-только присели передохнуть – и на тебе! Если бы звал один Торк, они очень долго разъясняли бы ему, друг другу и всем, кто слышит, возмутительность такого его поведения (при этом, естественно, и не подумав стронуться с места). Но ослушаться Гуфу женщины поопасались, а потому все-таки отправились на зов – впрочем, без особой спешки и не молча. С их появлением в темном и гулком переходе затеялся вовсе ни с чем не сообразный галдеж. Торк, кажется, пытался что-то втолковывать про готовую треснуть стену водосборной каморы и про запасы, которые нужно пересмотреть и как-то там перебрать, чтоб в случае чего не промокли, но его объяснения тонули в женском негодовании. Перебранка постепенно отдалялась. «Там до утра всего не переделать!» – «А я вам уже не помощник?!» – «И Свистоухи, и Смутные, и Хон каких-то плохих видал…» – «А я вам уже не охрана?!»

Леф слушал, грыз ногти, вздыхал, а потом встал, подошел к Ларде и тихонько присел рядом. Та словно и не заметила. Они просидели так довольно долго, и парень совсем уже решил, что нужно или самому заговорить, или убираться спать. Но Ларда вдруг спросила:

– Почему ты не с ними?

– Потому что я с тобой хочу… – Это получилось у него глуповато и просто, как мог бы сказать прежний и вроде бы не такой уж давний Леф – до увечья и до похода за Мглу. Хотя тот, прежний, наверняка стал бы дознаваться, про которых «их» спрошено, или ляпнул бы вовсе глупое: не позвали, мол, вот и сижу с тобой.

– Так ты ничего и не рассказал о тамошней жизни, – тем же скучным голосом выговорила девчонка. – Ты зря, всем же хочется знать…

– А мне не хочется. Я, может, только того и хочу, что забыть. Плохо там, хуже, чем здесь. Тебе даже невдомек, как это плохо, когда почти ничего нельзя и все время страшно.

Ларда впервые обернулась к нему, и в ее запавших глазах Леф с радостью увидел удивление и интерес.

– Как это – нельзя и все время страшно? Почему страшно? Чего нельзя?

– Да так. – Леф замялся. – Долго объяснять. Страшно, наверное, потому что тамошние Истовые уже давным-давно все под себя подмяли. Ты прости, не хочется мне об этом сейчас.

Ларда опять потупилась.

– Ну тогда про эту свою Рюни расскажи, – с видимым усилием выдавила она.

– Она не моя.

– Врешь. Я-то понимаю, не слепая ведь и не такая глупая, как кажусь. Ты без нее не сможешь.

– Я не могу без тебя. И не смогу. Никогда.

Парень не обманывал ни ее, ни себя; эти слова были истинной правдой, только не всей. Ровно половиной правды были они, слова эти. Безжалостное понимание того, что, оказывается, можно чувствовать такое сразу к обеим; что рано или поздно придется выбрать один из берегов трижды проклятого Тумана – то есть выбрать из двух одну и вечную тоску по другой – от этого хотелось захлебнуться тягучим пронзительным воем, как захлебывался когда-то своими неведомыми песьими горестями мохнатый Торков Цо-цо. Если бы Ларда догадалась помочь, если бы она хоть единым словом, хоть взглядом попросила остаться! Прямо теперь же, ну помоги, что тебе стоит?!