На берегах тумана. Книга 2. Виртуоз боевой стали - читать онлайн книгу. Автор: Федор Чешко cтр.№ 28

Нор вроде бы слушал, но смысл услышанного доходил до него плохо. Прикрывшись ладонью и до боли скосив глаза, он украдкой рассматривал лицо сидящей рядом Рюни. Ни один из знатоков древних канонов изысканности не счел бы это лицо красивым. Брови слишком густы; нос изящен и тонок, но подпорчен легкой горбинкой… Да еще и два шрама – свежий, на щеке, и давний, еле заметный, из-за которого верхняя губа девушки чуть вздергивается, обнажая передние зубы (это ей камнем рассекли лет шесть назад). Но, несмотря ни на что, все – от квартального до дядюшки Круна – твердят, будто во всем Припортовье не сыщется девушки красивей Рюни. Да если бы только в Припортовье! Даже те, кто, к примеру, из Карры либо с атоллов приезжает, таращатся на Рюни так, словно она не человеческая дочь, а некое диво вроде морского змия: не лицо – чародейство какое-то!

Тем временем обладательница этого самого чародейства заметила, что говорит она либо для стен, либо сама для себя. Девушка смолкла – Нор даже не шевельнулся. Какое-то мгновение Рюни колебалась: очень уж соблазняла возможность оскорбиться его равнодушием и уйти с полным правом никогда не возобновлять тягостных объяснений. Но парень казался таким удрученным… Сидит сгорбившись, лбом почти что в колени уткнулся, лицо прикрыл – глаза прячет. Они, наверное, красные, а на ресницах повисли слезы. Глупо, очень глупо было мучить оправданиями его и себя. Тем более что оправдываться, в общем-то, не в чем.

Рюни нерешительно встала, прошлась вдоль стены, потом опять обернулась к Нору и ойкнула от неожиданности. Нор, оказывается, следил за ней не отрываясь, а глаза его… Нет, они не краснели от слез, но уж лучше бы он заплакал.

– Лечь бы тебе, – тихонько сказала девушка.

Нор сжал пальцами веки, словно хотел выдавить из-под них напугавшую Рюни непереносимую собачью тоску, потом бережно отложил в сторону скрипку и поднялся на ноги. Он недаром так опасался этого движения. Пол вдруг стал вкось, дрожащие колени подломились – только чудом каким-то удалось спастись от падения. Рюни кинулась помогать, но парень отшатнулся, словно девушка ударить его хотела.

– Не бойся, это я просто ногу отсидел. – Он говорил невнятно и торопливо. – Ты иди, наверно, а я и правда прилягу, посплю. А завтра уже работать буду.

Рюни с сомнением оглядела его, шмыгнула носом:

– Может, все-таки сбегать за лекарем? Я бы скоро…

– Не надо! – почти крикнул Нор.

А потом добавил, потупившись:

– Пусть почтенная госпожа хозяйская дочь не изволит выдумывать ненужные траты. Для каждого работника лекарей нанимать – этак и доход подорвать недолго…

Он не смотрел на девушку, не видел ее лица, но услышал, как изменилось ее дыхание – стало трудным, надрывным, словно Рюни силилась приподнять какую-то тяжесть или… Нет. Уж кто-кто, а дочь почтенного Сатимэ умела сдерживать слезы. Она просто шагнула к двери. Молча.

– Рюни!

Этот окрик настиг ее уже на пороге, и девушка замерла, дожидаясь продолжения.

– Скажи батюшке своему, что я денька через три-четыре смогу петь для гостей. Скажешь?

– Да. Это хорошо, он порадуется… – Рюни кончиками пальцев тронула полуоткрытую дверь и все-таки не удержалась, спросила тихонько:

– Значит, я теперь для тебя буду не друг?

Нор понимал, что молчание обидит ее куда сильнее, чем даже самый глупый и злой ответ. Понимал, но не мог выговорить ни слова. Парень ведь сам не знал, кем он теперь станет для Рюни и кем станет Рюни для него.

О подобном нашествии гостей Сатимэ давно уже и мечтать разучился. Мало того, что за столы умудрилось повтискиваться едва ли не вдвое больше народу, чем эти самые столы способны были вместить, так еще и на полу люди сидели, и стены подпирали, и в дверях толпились.

А ведь начинался день скверно. Сперва обнаружилось, что в двух бочках прокисло пиво, вчера казавшееся довольно свежим; потом дуреха-служанка умудрилась споткнуться на ровном месте и с маху села в корзину с черепашьими яйцами. А потом дядюшка Лим вовсе отчаялся дождаться хоть одного посетителя.

Неподалеку от дверей «Гостеприимного людоеда» затеялась драка. Причем это была не обычная для предвечернего времени потасовка, когда участники теряются в густой толпе зевак и дело не успевает зайти дальше перемежающихся толчками возгласов вроде: «Ты че?!» – «Да сам ты че?!» На этот раз все складывалось гораздо хуже.

Со стороны коптилен по Бродяжьей двигались несколько подвод, груженных вяленой рыбой. Груз этот явно предназначался для какого-то гарнизона территориальных войск, потому что на каждой подводе, кроме возницы, сидело по два солдата – для охраны. И надо же было случиться такому несчастью, чтобы совсем рядом с заведением дядюшки Лима обозу этому повстречался рейтарский патруль!

Началось с малого. Возница передней подводы окликнул патрульных и довольно миролюбиво напомнил, что, по уставу, следует салютовать встречно идущим воинам. Кто-то из рейтар столь же миролюбиво ответствовал, будто воинов он видит только сидящих, а салютовать встречно идущим упряжным мулам устав не велит. Но на второй подводе не расслышали и злобно осведомились, почему всякая мразь, трусливо укрывающаяся в столице от боевой службы, смеет обзывать мулами доблестных защитников Арсда.

Этого хватило.

Заинтересовавшиеся было ссорой прохожие кинулись кто куда, поскольку в ход сразу пошли древки алебард, приклады и ножны солдатских мечей, а столичные улицы тесноваты для упражнений с подобными предметами. С грохотом сталкивались покинутые возницами подводы, бесились мулы, визжали разбегающиеся торговки, кто-то уже отползал к стене, прикрывая ладонью окровавленный рот…

На скорый конец возникшего из-за ерунды побоища надеяться не приходилось. Рейтар было всего пятеро, но обязательное для патрульных латное вооружение делало их почти неуязвимыми; солдаты же по причине жары поленились облачиться в броню, за что сперва и расплачивались. Однако это лишь сперва. Великолепно обученные приемам боя в строю, территориалы быстро выправили положение. Укрывшись за перевернутыми подводами, они встретили распалившегося противника градом увесистых рыбьих тушек, после чего атаковали сами, выставив перед собой сорванные тележные борта.

Может быть, одной из сторон все-таки удалось бы взять верх, если бы их не полезли разнимать праздношатающиеся матросы. Считанные мгновения спустя выяснилось, что миротворцы тоже дерутся, причем невозможно понять, на чьей стороне.

Следя за творящимся безобразием сквозь дверную щель, дядюшка Лим то всхлипывал, то вдруг принимался бормотать такие словечки, что стоящий поблизости Нор в немалом испуге косился на Рюни и госпожу Сатимэ – не слышат ли? К счастью, внезапно обнаружившийся у добропорядочного кабатчика талант сквернослова остался незамеченным: присутствующие (включая дам) были слишком поглощены происходящим снаружи.

Как только началось уличное побоище, слуги кинулись запирать двери и оконные ставни распивочного зала. Это многоопытный Крун успел распорядиться – уж он-то знал, что в конце концов избиваемые обязательно кинутся искать убежище в ближайших домах и навяжут хозяевам щедрую долю своих неприятностей.