Хрустальный грот - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Стюарт cтр.№ 85

— Что ты был там зачат? Немудрено. Уж я найду туда путь, не бойся.

Он начал рассказывать о своих планах. Амброзиус решил остаться в Карлеоне, ибо, — сказал он, — если нападет Пасентиус, я думаю, он направится сюда. — Его палец показал на карту. — Я смогу поймать его у Карлейля. И еще один маленький вопрос, который я хотел бы обсудить с тобой. Ты разговаривал с Треморинусом, когда в последний раз ехал через Карлеон в Маридунум в апреле?

Я подождал.

— Об этом. — Он приподнял пачку чертежей, не моих, и передал их мне. Они изображали не лагерь и не виденные мною строения. Там была изображена церковь, большой зал и башня. Я молча изучал их несколько минут в тишине. На меня почему-то навалилась усталость, и стало тяжело на сердце. Лампа коптила и дымила, бросая на бумаги тень. Я собрался с силами и взглянул на отца.

— Понятно, ты имеешь в виду памятник.

Он улыбнулся.

— Я в какой-то степени римлянин, чтобы желать себе достойного монумента.

Я похлопал по чертежам.

— И в какой-то британец, так как монумент британский? Я слышал об этом.

— Что тебе сказал Треморинус?

— Он сказал, что в честь твоих побед надо воздвигнуть памятник, чтобы в нем запечатлелось объединение королевства. Я согласен с Треморинусом, что триумфальная арка в Британии будет выглядеть абсурдом. Он подчеркнул, что некоторые церковники, например, епископ Карлеона, хотят построить здесь большую церковь. Но это тоже вряд ли подойдет. Если построить в Карлеоне такой собор, то Лондон, Винчестер, не говоря уже о Йорке, могут задать вопрос: а почему не в этих городах? Винчестер, между прочим, подошел бы лучше всего. Это ведь твоя столица.

— Нет, я сам об этом уже думал. Когда я ехал из Винчестера, я заезжал в Эймсбери... — он неожиданно наклонился вперед, — в чем дело, Мерлин? Тебе нехорошо?

— Нет. Просто жаркая ночь. Наверное, будет буря. Продолжай, ты заехал в Эймсбери...

— Ты знаешь, что это мой родной город? Мне показалось, что если поставить памятник в таком месте, это не вызовет нареканий. Есть и другая причина... — Он нахмурил брови. — Ты бледен как полотно. Ты говоришь правду, что чувствуешь себя нормально?

— Отлично. Возможно, слегка устал.

— Ты ужинал? Извини, я даже не спросил тебя об этом.

— Я поел в пути. Все нормально. Может быть, только немного вина.

Я привстал, но он опередил меня и, взяв кувшин, подошел ко мне и налил вина. Пока я пил, он ждал рядом, сидя у края стола. Я неожиданно вспомнил, как он стоял так же в ту ночь, когда я нашел его. Я помню, как в моей памяти возник он сам в ту ночь в Британии, я задержал эту картину перед своим внутренним взором и через некоторое время смог улыбнуться ему.

— Со мной все в порядке, сэр. Давайте продолжать. Вы собирались рассказать мне о второй причине, почему памятник следует поставить в Эймсбери.

— Ты, наверное, знаешь, что там неподалеку покоятся бритты, предательски убитые Хенгистом. Я думаю, что это символично — тут даже не о чем спорить, — что памятник моей победе и объединению королевства под владычеством одного короля явится также памятником павшим воинам. — Он помолчал. — Есть еще и третья причина, более значительная, чем две первые.

— То, что Эймсбери уже является местом самого величественного памятника в Британии? — спросил я, глядя на чашу с вином. — И может быть, самого величественного на всем Западе?

— Ага, — в его подтверждении выразилось глубокое удовлетворение. — Ты тоже мыслишь в этом направлении? Ты видел «Пляску»?

— Я заезжал туда из Эймсбери, когда ехал из Винчестера домой.

Он поднялся и обошел стол, садясь на место. Сев, он наклонился вперед, опершись руками о стол.

— Тогда тебе понятен ход моих мыслей. Ты ведь жил в Британии и понимаешь, что являл собой когда-то этот памятник. И ты видел, во что он превратился сейчас — груда беспорядочно наваленных камней — воздействие солнца, ветра. — Он добавил медленно, глядя на меня: — Я разговаривал на эту тему с Треморинусом. Он говорит, что человек не в силах поднять эти камни.

Я улыбнулся.

— Ты послал за мной, чтобы я их поднял для тебя?

— Ты слышал о том, что камни поставлены не руками людей, а волшебством?

— Тогда можно не сомневаться, что опять все свалят на магию.

Его глаза сузились.

— Значит, ты говоришь, что можешь поднять их?

— Почему бы и нет.

Он молчал, ожидая, что я скажу. Амброзиус не улыбался, он верил в мои силы.

— Я слышал все предания, связанные с ними, — ответил я. — Такие же легенды я слышал и в Малой Британии о тамошних стоячих камнях. Но их ставили люди, а что люди совершили однажды, они вполне могут свершить еще раз.

— То есть если у меня нет волшебства, то, по крайней мере, у меня есть хороший инженер?

— Вот именно.

— И как ты это сделаешь?

— Пока я не совсем представляю себе, но это выполнимо.

— Ты сделаешь это для меня, Мерлин?

— Конечно. Разве я не сказал тебе, что я нахожусь здесь, чтобы служить тебе по мере своих сил? Я восстановлю для тебя «Пляску», Амброзиус.

— Это символ сильной Британии, — он говорил вдумчиво и, хмурясь, глядел на свои руки. — Когда придет время, меня похоронят там, Мерлин. То, зачем Вортигерн хотел построить свою крепость во мраке, я построю для себя на свету. Под этими камнями будет лежать ее король, воин под входом в Британию.

Кто-то, должно быть, отдернул занавес у входа. Часовых не было видно, лагерь затих. Каменные дверные колонны и перекрытия окаймляли синее небо со звездами. Кругом нас лежали огромные тени: каменные гиганты сплелись, как деревья ветвями. Чьи-то руки давным-давно высекли на них символы воздуха, земли и воды. Слышался чей-то тихий голос. Это был голос короля, голос Амброзиуса. Речь лилась уже некоторое время, она слышалась мне едва разборчиво и угасала в темноте, как эхо.

— ...И пока король лежит там под камнями, королевство не падет. Освещаемые светом этого мира, гиганты будут стоять еще дольше, чем простояли. Я поставлю огромный камень на могилу, которая станет сердцем всей Британии. С этих пор среди всех королей останется один король, а среди всех богов — один бог. Ты снова будешь жить в Британии, и будешь жить вечно, потому что мы с тобой создадим короля, чье имя останется в веках вместе с гигантами. Он будет больше, чем символ, он будет для Британии щитом и живым мечом.

Голос этот, однако, принадлежал не королю, а мне. Король по-прежнему сидел с другой стороны своего застеленного картами стола, а его руки неподвижно лежали на бумагах. Под ровными бровями темнели глаза. Между нами угасала лампа, мигая под сквозняком, дувшим из-под прикрытой двери.

Я поглядел на него, мой затуманенный взор медленно становился более ясным.